Лили Вайт - Серийный убийца (ЛП) Страница 3

На секунду она остановилась, прежде чем продолжила свое сравнение:

- С другой стороны, у психопата нет умственного расстройства. Это ваши прирожденные убийцы, господа; они те, кто знают, что поступают неправильно, но все равно это делают. Они очаровательны и харизматичны. Они вписываются в общество, и обычно успешны как в личной, так и в профессиональной жизни. Они, за неимением лучшего термина, воплощение зла. Благодаря своей способности ясно мыслить во время совершения преступления, они практически неуловимы. Они мастера оставлять, так сказать, сцену чистой. Ничего, кроме остатков, совершенных ими, зверств, НИЧЕГО, что могло бы связать их с содеянным. И только когда они становятся маньяками или убивают, ведомые скорее потребностью, чем холодным расчетом, - они допускают ошибки.

Тишина в комнате подчеркнула серьезность ее слов.

Это был момент осознания, что за чудовище мы пытаемся поймать.

- Без каких-либо дополнительных вопросов или перерывов, я хотел бы представить вам нашего преступника, известного как Каскадный Киллер.

Глава 2

Джуд

- У тебя была возможность взглянуть на ежеквартальный отчет по прибыли?

Мой утренний кофе прервал смехотворно оптимистичный голос Томаса. Я окинул его взглядом сверху донизу, отмечая галстук с Симпсонами и потертость на обуви. Нужно будет сделать ему выговор за оба нарушения во время следующей оценки сотрудников.

- Я и не должен, - ответил я решительно и закрыл свою газету. Я позволил ему взглянуть на первую страницу, пестрящую заголовком о «Каскадном Киллере». Возможно, это была небольшая претензия на известность. Томас ничего нахрен не заметил, бесполезный мешок дерьма. - Есть что-то срочное, о чем мне нужно позаботиться?

- Э-э, - заикался он и бесил меня еще сильнее. Я ненавидел, когда меня бесят. Ненавидел, когда показывают слабость. И больше всего я ненавидел то, как люди пускают сопли, и то, какие картинки это вызывает у меня в голове. Изображения разбрызгивающейся артериальной крови, которая пропитывает мою одежду… скрежет зубов и плоть, рвущаяся под воздействием моей силы… испуганный взгляд, когда они понимают, что их жизнь закончена.

Успокоив себя, я улыбнулся и сказал:

- Ладно, я вернусь к этому после кофе. Чувак, тебе известно, что не стоит прерывать меня, пока я не допил свой первый галлон утреннего кофе?

Он засмеялся и попятился из моего кабинета:

- Нет проблем, босс, буду помнить об этом в следующий раз, - он развернулся, чтоб уйти, и я представил себе топор, торчащий из его спины. Чертовы квартальные отчеты о доходах, у кого есть время на это дерьмо? Чтоб не сталкиваться с этим, я и нанял таких людей, как он.

- Эй, Том, - кинул я ему вслед. Он обернулся с вопросом на лице. - Закроешь дверь, ага? Мне понадобится несколько чашек кофе, чтобы быть в здравом уме, - я засмеялся, он засмеялся, и дверь закрылась.

Я отхлебнул свой напиток и вернулся к газете. Идея здравомыслия – одна из тех, над которыми я ломаю голову уже годами. Не поймите превратно, но я никогда не чувствовал себя нормально. Конечно, я не слышу голоса и не получаю сообщения из радио-передач, но все же почему-то я всегда чувствовал самодовольное превосходство. В этом и есть моя причуда. Как будто у меня есть преимущество, или, знаете, что-то, чего нет у всего остального мира. Осуществление убийства, кажется, делает что-то с человеком, фокусирует различия и делает превосходство более очевидным.

Мое первое убийство было почти случайным. В течение нескольких недель после него я говорил себе, что это была случайность, продолжая ужасаться красочностью того момента.

Я подцепил девчонку в клубе, кажись, она была немецкой туристкой. Не так давно мне исполнилось девятнадцать, и мы с некоторыми ребятами праздновали, подобные мероприятия обычно заканчивались тем, что я приводил домой какую-то пьяную киску. Думаю, даже в юном возрасте я впечатлял женщин.

Мы пробрались на склад, где проходила вечеринка, используя липовые удостоверения личности. Я был вместе с какими-то придурками, знакомыми мне по высшей школе. Мы не связывались друг с другом с того лета, и до тех пор пока я не вернулся из Гарварда. Я всегда был популярен, благодаря наличию у меня своей квартиры и неограниченного количества денег, которые я выбрасывал на оплату проезда в такси и выпивку.

Девушка была милой, маленькой и темноволосой, с огромной улыбкой и прекрасными белыми зубами. Она была на несколько лет старше меня, но не знала, как по-английски сказать свой возраст. Предполагаю, ей было около двадцати пяти, плюс минус год или два.

Когда мы добрались до моего дома, то еще немного выпили и поговорили, хотя признаюсь, с ее акцентом и заплетающимся от алкоголя языком, я едва мог понять и половину того, что она сказала.

Естественно, закончили мы голыми в постели, просто ерзали друг на друге, отчаянно ища точку опоры и хоть какое-то удовольствие.

Когда мне все это надоело, я оттолкнул ее и начал трахать. Чем сильнее я ее трахал, тем громче она орала на немецком, и бог знает еще на каких языках.

У нее был великолепный, красивый и мощный оргазм… но, блядь, слишком громкий. Меня передернуло от мысли о том, как это может обернуться для моих родителей. Контракт об аренде квартиры был заключен на их имя, и именно их репутация была на кону. Поэтому, трахаясь, я обернул руку вокруг ее горла, взял в рот ее грудь и потерял чувство времени и пространства, забыл, кто я такой. Важно было лишь то, чтобы она вела себя тихо, издавая небольшие сухие скрипучие звуки, вместо полноценных гортанных криков.

Я потерял всего себя. Растворился в ощущениях и власти, ощущая борьбу ее тела подо мной.

Кончая, я усилил свою хватку на ее горле и укусил ее за сосок так сильно, как только мог. Я почувствовал кожу под моими зубами и деформацию ее шеи под моей рукой. Она пыталась кричать от боли и страдания, но не могла; уверен, ей было не до оргазма в тот момент. Все, что ей удалось сделать, был теплый вздох, пока я заполнял ее своим семенем. Она умерла еще до того, как я излил последнюю каплю.

Я упал на нее сверху, ее тело было вялым, а голова откинулась в сторону. Она была так красива в тот момент, чрезвычайно спокойная и безмятежная, от этого я почти что снова кончил. Я чувствовал, как слезы струились из моих глаз от остроты ощущений происходящего.

Погладив ее по щеке, я выплюнул сосок изо рта, схватил его с простыни и погладил, прекрасная маленькая выпуклость переходила в кроваво-зубчатую ареолу.

Часть меня была шокирована собственными действиями, но по большему счету я был очарован и держал себя полностью под контролем.

Я лежал рядом с ней, мои руки бегали по ее остывающему телу, пока я не понял, что необходимо избавиться от нее. Если бы я только мог сохранить ее, сделать из нее чучело, сберечь ее великолепные формы, чтобы иметь возможность к ним прикоснуться.

Той ночью я встал и, смотря на ее раскинутое на кровати тело, дрочил. Я должен был кончить снова. Покатывая ее сосок между большим и указательным пальцами, я закончил свой безумный поступок.

Охваченный чувством срочности, я положил ее сосок в пластиковый пакет с застежкой и сунул его в заднюю часть морозильной камеры. Решив исследовать некоторые способы сохранения кожи, по крайней мере, имеющегося небольшого кусочка, после того как утилизирую ее труп.

Слава богу, она была небольшой, а я был, да и есть, здоровым мужчиной. Я возвышался над ней в жизни на добрый фут, мое тело было накачанным и мускулистым.

Мертвой, она была легкой как перышко, не больше ста десяти, ну может ста пятнадцати фунтов. Ну и минус вес соска, конечно. Думая об этом я улыбнулся.

Я завернул ее в имеющийся у меня брезент. До этого я не понимал, зачем купил эту штуку месяцами ранее, во время последнего визита домой, возможно, какая-то часть моего мозга уже тогда могла предвидеть мои позывы и желания, и решила сделать кое-какие приготовления для меня.

Я затолкал тело и брезент в огромный полиэтиленовый пакет для мусора. Когда я сделал с ней это, то все выглядело словно пакет с мусором, не более. Я хотел было выбросить ее в мусорный контейнер около моего дома, но колебался, опасаясь, что ее могут обнаружить так близко к моей квартире.

Я сожалел о своих поспешных эякуляциях, и почти запаниковал при мысли, что из-за этого меня могут связать с убийством. Я был так глуп, оставляя слишком много улик на теле. Мысль о том, чтобы быть взаперти была мне ненавистной, так как уже тогда я жаждал возможности повторить сделанное.

По сути, девушка просила об этом. Не только я был виновен. Она нашла меня, поняла мою природу и последовала за мной домой. Некоторые женщины, особенно самые красивые, ищут трагедию. Они желают покончить с жизнью прежде, чем состарятся и исчезнут в никуда.