Елена Кипарисова - Игры темных Страница 3

— Ну, тише, — смягчился парень, накрыв ладонь девушки своей рукой. — Я принес тебе кое-что.

Он поднял большой белый пакет и поставил на край кровати. В нем оказались фрукты, сок, шоколад и несколько журналов с моделями на обложках.

— Не знал, что купить. Надеюсь, это подойдет. Врач сказал, что первое время тебе нельзя ничего тяжелого, пока организм не вернется в норму.

— Я не голодна, — ответила девушка, все еще обиженная его безразличием к ее страхам. — Не стоило утруждать себя.

— Брось, мне было приятно купить тебе все это. Ты не рада?

— Рада, — ответила она, хоть и не стала изображать счастливое лицо, чтобы успокоить его. Он казался ничем ей не обязан, а это значило, у нее действительно никого не было.

— Тебе что-нибудь еще нужно? — с интересом спросил Алек, не выпуская ее рук из своих. — Только скажи.

— У тебя есть зеркало? Я хочу увидеть себя.

Парень кивнул. Перед ней появилось круглое посеребренное зеркальце, величиной с чайное блюдце, на тонкой узорчатой ножке.

Ника глубоко вздохнула, закрыла глаза и поднесла его к своему лицу. На счет три она посмотрела на себя.

Девушка в зеркале была довольно милой. Большие зеленые глаза, слегка вздернутый носик, пухлые губы. Ее облик даже не портила россыпь веснушек, которые казались даже к месту. Медные волосы тяжелыми волнами обрамляли лицо, довольно бледное для нормального человека. Ничего особенного, но и ничего лишнего.

Алек с интересом наблюдал за Вероникой, не отводя от нее взгляда.

— Ты в порядке?

Ника отложила зеркальце в сторону и кивнула.

— Довольно странно смотреть в него и видеть абсолютную незнакомку. Как ты думаешь, я скоро все вспомню? Родителей. Нас.

Парень нахмурился, словно она задела его за живое.

— Я не знаю. Это довольно тяжелый случай, и восстановление может занять определенное время, а может, твой мозг был слишком сильно поврежден и тебе придется привыкнуть к такой жизни.

— Нет. Хочешь сказать, я могу и не вспомнить? — ужаснулась она. — Никогда?

— Такое возможно. Но тебе нечего бояться, у тебя будут новые воспоминания.

Ника отрицательно покачала головой, отодвигаясь от него как можно дальше, насколько позволяла кровать.

— Я должна вспомнить все, разве ты не понимаешь? То, как мы познакомились, как стали встречаться, понять, почему ты все еще со мной…

Алек тяжело вздохнул.

— С тобой сложно.

Девушка отвернулась, пряча глаза.

— Прости. Тебя никто не держит. Ты вообще не обязан быть здесь, и если нас связывала какая-то клятва, то забудь. Я забыла. Прошло слишком много времени, тем более, я была ребенком.

— Клятва? — не понял он.

— Ты представился моим женихом. Неужели между нами все было настолько серьезно?

Было заметно, что этот вопрос смутил парня.

— Раз я здесь, значит, ты важна для меня. Лучше выпей сок — тебе нужно восстанавливать свои силы.

Ника вновь потянулась за зеркалом и с надеждой взглянула на отражение. Там все еще была незнакомка. Неожиданно ее внимание привлекла повязка на шее, обмотавшая ее наподобие шарфа. Странно, что она не почувствовала ее раньше. Девушка прикоснулась к ней рукой.

— Что это? Разве за два с половиной года зажили не все раны?

— Это шрам после искусственной вентиляции легких, — помедлив, ответил Алек. — Лучше не снимай ее и вообще не трогай.

В ответ она тут же отдернула руку и поморщилась. Было неприятно осознавать, насколько сильно пострадало ее тело.

— Я такая бледная, словно страдаю белокровием, — постаралась сменить тему Ника, лишь бы не думать об уродливом шраме на шее. — Какое сейчас время года? Лето?

— Нет, осень. Поздняя осень. Ты просто давно не была на свежем воздухе, поэтому кожа и, кажется такой. Не знаю, мне нравится твоя аристократическая бледность. Отлично гармонирует с твоими волосами.

— Я хочу на улицу. Мне это нужно, — она почти умоляла его, но Алек оставался непреклонен.

— Врач запретил. Забудь пока об этом. Еще пару дней придется провести в закрытой палате, пока все не решится.

— Что не решится?

Парень замолчал, словно его поймали с поличным за каким-то грязным делом.

— Анализы, пока мы их не получим, рано что-то говорить. И вообще, ты не устала? Может, поспишь?

— Я не устала. Тебе что, уже пора идти? — со страхом в голосе произнесла Ника.

— Нет, — успокоил ее Алек. — Тебе что-то нужно?

— Чтобы ты побыл со мной, — прошептала она и потянулась к нему, чтобы обнять. — Мне страшно одной.

Сначала он медлил, но потом уверенно притянул ее к себе и укрыл в своих объятьях.

На секунду дыхание девушки сбилось. Что-то родное и такое близкое заставило ее сердце забиться быстрее. Алек укрывал ее от всего мира, заставляя забыть страх.

Она глубоко вздохнула, наполняя свои легкие его ароматом, таким морозным, словно он только что пришел с улицы. Ей даже показалось, что она начинает что-то вспоминать, но так и не смогла поймать это чувство. Оно ускользнула, снова скрывшись в темноте.

Алек не двигался, его тело, будто одеревенело.

— Все в порядке? — удивилась девушка, слегка отстранившись.

— Да, — задумчиво ответил он, неотрывно смотря ей в глаза. — Просто чувствую себя как-то странно. Два года я и не думал, что ты проснешься, а сейчас…

— Ты часто меня навещал?

— Несколько раз в неделю.

— Каждую неделю?

— Конечно. Поверь, это для меня было необходимо.

Взгляд девушки скользнул по руке Алека и остановился на дорогих фирменных часах. Стрелки показывали одиннадцать.

— Сейчас так рано? — удивилась она.

— Вообще-то давно стемнело. Я не смог прийти раньше. У меня были неотложные дела.

— Понимаю. Ты расстроен, что я ничего не помню из нашего прошлого? Как долго мы были вместе.

— Ты, правда, хочешь поговорить об этом сейчас? — спросил Алек, пронзая ее своим сапфировым взглядом. Увидев печаль в глазах девушки, он все-таки решил продолжить. — Меня не пугает твоя амнезия. Если честно, то она пугает меня меньше всего.

— А что тебя волнует больше всего?

— Много чего. Как ты теперь сумеешь адаптироваться к реальной жизни, к примеру.

— А мои друзья? Разве никто не придет меня навестить? Ты кому-нибудь рассказал, что я очнулась?

— Нет. Прошел только день, Ника. Тем более врач сказал, что лучше воздержаться от посещений какое-то время.

— Но ты же здесь!

— А ты хочешь, чтобы я ушел?

— Нет! — тут же вскричала девушка, лишь на секунду представив пустоту этой маленькой палаты. — Прости, только не оставляй меня.

— Хорошо, — усмехнулся парень, поправив свои белоснежно-белые волосы. — Но ты будешь меня слушаться и делать все, что я скажу. Для начала выпей сок.

В руках Ники тут же появился стакан, заполненный до краев апельсиновым нектаром. Она осторожно сделала глоток и тут же отставила в сторону. Вкус был странным, неприятным.

— Ты уверен, что я любила апельсиновый сок?

— Нет? — он странно посмотрел на нее, а потом перевел взгляд на стакан. — Может, ты все-таки мне поможешь? Я полный профан в этих вещах.

— А какой пьешь ты? — спросила Ника, осторожно касаясь его руки.

Алек не поднял своего взгляда, наблюдая насколько бледной кажется ее кожа, даже по сравнению с его.

— У меня аллергия на фрукты. Завтра я принесу тебе что-нибудь другое, только скажи что именно. Ты, правда, должна мне помочь, иначе я до последнего буду поить тебя этой оранжевой гадостью.

— Может, лучше расскажешь о нас?

Но парню так и не удалось ответить на ее вопрос. В палату вошел вчерашний доктор и одним лишь кивком попросил Алека следовать за ним.

— Я вернусь через минуту, — улыбнулся он ей и нежно провел рукой по щеке.

Но Веронике так и не удалось побыть одной. Буквально через минуту появилась медсестра. Как и в прошлый раз, даже не удостоив девушку взгляда, она начала осмотр. Сегодня девушке даже удалось пошевелить пальцами ног, к ним определенно возвращалась чувствительность.

Женщина заменила капельницу и тенью исчезла из палаты, так и не произнеся ни слова. Подобное отношение не переставало ее пугать. Казалось, она была не в больнице, а в каком-то закрытом исследовательском центре. Девушка отогнала подобные мысли, стараясь думать только об Алеке, которого уже не было больше пятнадцати минут.

Устав бесцельно ждать, Ника решила рискнуть. Прислушавшись, чтобы коридор был пуст, она откинула одеяло в сторону. Больничная рубашка была длинной, но даже она не скрывала шрамы. Длинные, белые, они полностью исполосовали ее ноги. Авария. Ей было даже страшно подумать, во что могло превратиться ее тело, от подобных травм. Если родители погибли, как она могла выжить? Странная боль прошлась по сердцу и застряла в груди. Яркая вспышка, как первые кадры кинофильма. Отец и мать. Высокая стройная женщина в деловом костюме с идеально уложенной прической, крупный мужчина в вязаном свитере с уже проглядывающей лысиной. Как они могли быть мертвы? Она не чувствовала этого.