Барбара Серанелла - Вы только не обижайтесь Страница 3

– Ржа покоя не знает, – сказала она вслух, выковыривая протекающий водяной насос с помощью большой отвертки.

В начале дня она объяснила владельцу «кадиллака», что поломка произошла в опоре вала крыльчатки. Любой другой механик просто сказал бы, что сломан водяной насос, и на этом успокоился, но Манч обожала объяснять людям, что произошло с их машиной, особенно когда при этом можно было произнести вслух слова, которые постоянно звучали у нее в голове, – она узнала их не так давно.

Из-за сломанных болтов она проваландалась лишних сорок пять минут. Сорок пять минут, которых у нее не было. «Почему вся эта чертовщина случается исключительно по пятницам?» – гадала она.

За работой она вспотела. Комбинезон прилип к спине. Бисеринки пота падали с кончика носа и расплющивались на решетке рамы. Термометр на боковом зеркале «кадиллака» показывал тридцать четыре градуса. Это была ее первая осень в Валли. Весь этот год с ней что-нибудь случалось впервые. Руби посоветовала относиться к этому как к приключению.

Манч подумала: неужели во всех приключениях бывает так одиноко? Ей не хотелось показаться неблагодарной. Но что делать, если в дне столько часов? Раньше у нее минуты свободной не было: найти дозу, ширнуться и немедленно искать способ добыть еще… И вдруг все кончилось. Ты больше не употребляешь наркотики. Отлично. Ты будешь жить. И что теперь? Что делать с собой, когда ты не занята работой и не отправляешься на очередное собрание? Что делать в воскресенье в три часа дня? С кем разговаривать, если стоишь одной ногой в обоих мирах и ни с кем не можешь найти общий язык?

Руби не раз говорила: на все нужно время. Ты испортила свою жизнь не за один день и не поправишь ее в один день. Иногда Руби напоминала Манч, что та еще молода: видимо, это должно было как-то ее утешить.

Очередной болт, похоже, не собирался поддаваться. Она капнула на него машинного масла и стала крутить туда – обратно, по четверть оборота за раз. Капля пота пробежала у нее по ложбинке между грудями. В Венис-Бич, конечно, будет прохладнее градусов на пять. Неужели это так трудно – забрать его ребенка?

Она выпрямилась и потянулась. Ноги под коленками ныли – затекли от неудобной позы. Джек подошел и положил мясистую руку ей на плечо.

– Как дела? – спросил он.

– Неважно. – Она показала сломавшиеся болты.

– Что понадобилось от тебя тому прыщу?

– Одолжение.

Манч знала: Джек считает, что прежние «отпетые дружки» пользуются ее добротой, и не одобряет этого. В анкете Анонимных Алкоголиков, где по двадцати вопросам ты определяешь, следует ли тебе считаться алкашом, в одном спрашивалось, встречаешься ли ты с людьми, которые стоят ниже тебя. По словам Руби, это относилось ко всем, кого Манч знала раньше.

– Но ты, я надеюсь, не дала ему денег? – спросил Джек.

– Нет, он просил не денег.

– Поосторожнее с этим типом.

Она почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы, и нагнулась над мотором.

– Я справлюсь, – сказала она.

– Ты всегда так говоришь. Когда в следующий раз явится кто-то из этих идиотов, предоставь мне с ними разобраться.

Она молча покачала головой: у нее перехватило горло. Как-то она спросила Руби, когда пройдет эта неуместная чувствительность. «Может, никогда, – ответила Руби. – Добро пожаловать в ряды людей».

Манч прокашлялась.

– Сегодня в четыре мне надо явиться на собеседование к моей инспекторше.

– Когда тебя наконец от этого избавят? Прошел уже почти год. Они что, не видят, как хорошо ты держишься?

– Мне повезло, что я получила срок условно.

– Да, но три года? Иисусе! – Джек похлопал по крылу «кадиллака»: – Не торопись закончить эту машину. Я позвоню владельцу и скажу, что поломка серьезная. Может, выбью тебе несколько лишних баксов за сломанные болты.

– Хорошо бы. Но, по-моему, этот парень до того скуп, что еще не расстался даже с первым заработанным им пятицентовиком.

Джек засмеялся.

– Ты его раскусила!

– Э-э… Джек? – Манч отбросила со лба волосы, выбившиеся из косы. – Спасибо. Спасибо за все.

– На здоровье, малышка. – Он собрался уйти, но тут увидел на крыле ключ. – Это твой? – спросил он, поднимая ключ от жилья Слизняка. – В чем дело? Я сказал что-то смешное?

– Нет. Я просто вспомнила кое-что о парне, который приходил. Ему кажется, что он так хорошо меня знает! – И Манч спрятала ключ в карман рубашки.

Она собрала инструменты и бросила взгляд на часы. Самое начало четвертого. Ее новая инспекторша, непреклонная миссис Оливия Скотт, работает в Санта-Монике. Чтобы доехать туда, на другую сторону холма, нужно минут тридцать, а то и сорок пять, если шоссе забито машинами. Санта-Моника находится рядом с Венис, вспомнила Манч, убирая инструменты в шкафчик и запирая его. А до Инглвуда, где живет Лайза, надо ехать еще несколько минут на юг. Черт, почему на душе так тревожно?

Она отмыла руки, переоделась в чистую футболку, сбросила тяжелые рабочие башмаки и надела кеды. В маленькой комнатке у всех механиков были шкафчики для рабочей одежды. Из уважения к ее полу Джек поставил на дверь задвижку вскоре после того, как взял ее на работу. Запирая дверь, Манч всегда чувствовала себя немного странно. Может, дело было в том, что она очень много времени провела, прячась по комнатам – обычно ванным – где приходилось запирать дверь.

Над раковиной висело небольшое зеркало. Она расплела косу и пропустила сквозь пальцы темно-русые волосы. Ей нравилось, что, заплетенные в косу, ее тонкие и прямые волосы становились волнистыми. Надо бы спросить кого-нибудь, как их завивают специально.

Она вспомнила о Деб и ее сыне. Она скучала по ним. Слизняк, как всегда, ударил в точку. Они с Деб были лучшими подругами с шестнадцати лет, когда Деб только приехала из Миссури. И вот теперь она в Орегоне.

Какая там осень? Наверное, листья на деревьях стали золотыми и багряными… И что за поселок Каньонвиль? Есть ли там магазин, где собираются местные? Знает ли почтальонша всех по именам? А небольшая заправочная станция и при ней автомастерская – они тоже есть?

Все эти подробности они с Деб намечтали вместе. Деб пойдет работать в деревенский магазин – на неполный рабочий день, чтобы быть дома к возвращению Буги из школы. У них будет маленький домик, и овощи в огороде, и две кошки во дворе, – как в той песне группы «Назарет».

В деревне никто не попрекнет Буги смешанной кровью, никто не станет называть его ниггером.

В конце этого месяца ему исполнится семь. Неужели прошло уже больше шести лет с тех пор, как она протянула руки, чтобы подхватить его после первых неуверенных шажков? Трудно поверить. Когда он только родился, Деб рассказала Манч, что каждые двадцать минут поворачивает с боку на бок его головенку, чтобы она не стала плоской с одной стороны. А для Эйши кто-то это делает?

Она вышла из комнаты и приостановилась у открытой двери в офис Джека.

– Я зайду к Денни, – сказала она. – Тебе что-нибудь нужно?

Прежде чем ответить, он посмотрел на часы. Она поежилась: Джек молчаливо осуждает ее за ранний уход? Или она неправильно поняла его взгляд и все преувеличила?

– Спасибо, ничего не надо, – ответил он.

– Я закончила регулировку выхлопа на машине водопроводчика, – сообщила она. – Завтра с утра отлажу воздушную заслонку, когда мотор будет холодный.

– Ради одного этого не выходи, – сказал он. – Я сам сделаю.

– Точно?

– Угу.

– Ладно. Тогда увидимся в понедельник утром.

Не отрываясь от бумаг, он помахал ей рукой.

Она перебежала через улицу, не дожидаясь зеленого света, и, запыхавшись, толкнула двустворчатую стеклянную дверь кофейни.

У Руби закончилась смена. Она сидела у стойки, пила кофе и болтала со сменщицей. Услышав шаги Манч, Руби обернулась.

– Джек отпустил тебя пораньше? – спросила она.

– Мне надо явиться к инспектору, – объяснила Манч. – Вчера назвали мой номер. – По правилам отбывания условного срока Манч ежевечерне звонила по телефону и выслушивала записанное сообщение. После фамилии каждого инспектора, ведущего надзор за условно осужденными, назывались номера. На самом деле каждый номер соответствовал человеку. Манч была «Скотт, тридцать восемь». Число тридцать восемь было названо в записи прошлого дня, а это значило, что в течение суток она должна явиться и сдать мочу на анализ. – Я решила выпить чашку кофе для сама-знаешь-чего.

– А как вообще дела? – спросила Руби.

– Все хорошо.

Официантка за стойкой подала Манч большую порцию кофе в пластиковом стакане. Манч щедро заправила кофе сливками и сахаром.

– Хочешь чего-то еще? – спросила официантка.

Манч положила на стойку доллар.

– Нет. Спасибо.

– Ты сегодня придешь? – спросила Руби.

– Да. И принесу печенье. – Манч помешала кофе. – Может, мы потом поговорим?

– Случилось что-нибудь?

– Ничего особенного, – ответила Манч, не поднимая глаз.