Кто в доме хозяин? - Макс Бутт Страница 3

точно не слышал о том событии. Даже случайно. — хозяин 144-ой тяжело вздохнул и посмотрел на меня своими выцветшими голубыми глазами. — Пятнадцать лет назад случилась страшная штука. Семью Романенко нашли мертвыми в их квартире. Перед этим я сам лично слышал крики, грохот и возню за стеной. Я вызвал милицию, пытался пробиться в квартиру, но не смог. Когда милиция приехала все уже затихло. А когда дверь вскрыли то, увиденное повергло всех в шок. На теле Олега и Анны были многочисленные ножевые ранения, ушибы, ссадины. Многие кости у них были переломаны. А их старший сын Алешка был найден с перерезанным горлом.

— А Мишка?

Старик снова замолчал, угрюмо уставившись в пол, а потом произнес медленно и монотонно:

— А Мишки в квартире не было.

— И кто же это сделал? Бандиты? Наркоманы? К ним что, кто-то ворвался в квартиру?

— Следов взлома не было. Замок был цел. — все так же монотонно говорил хозяин 144-ой.

— Тогда они сами открыли.

— Ничьих следов, кроме следов самих Романенко обнаружено не было. Милиция закрыла дело, посчитав, что всех убил свихнувшийся отец семейства.

— И сам нанес себе такие травмы?

— То-то и оно, что нет. Я-то знаю, как было на самом деле. Знаю, кто убил их. И мне не нужно было видеть это своими глазами. А теперь слушай дальше.

Собственно сама история начинается со сноса дома. Стояли у нас во дворе клопятники двухэтажные. Остались чуть ли не с довоенных времен. Последние годы в них уже никого не жило, кроме бомжей. Не было в них ни отопления, ни воды, ни света. Последними квартирантами еще лет за пять до этого были двое: древние старик и старушка, муж с женой. Потом они умерли. Говорили, что их убили. Вроде как бандиты. Или кто еще. Тут уж, извини, я точно не помню. Короче, снесли эти домишки.

И вот тут-то и началось неладное.

Первым заговорил Мишка. Как-то раз, будучи с братом у меня в гостях, он пожаловался, что не может заснуть в темноте. Вроде как кажутся ему какие-то тени, слышаться шорохи и постукивания. Алексей ничего подобного сказать не мог и считал, что его младший братик попросту трусит и от того выдумывает всякие сказки и небылицы. Но день за днем, Мишка все больше рассказывал о непонятных звуках, и все заметнее становились на его лице следы от недосыпания. Мне стало тревожно за паренька, и я стал по ночам прислушиваться. Вдруг что-нибудь услышу через стену. Но ничего. Никаких подозрительных звуков. А Мишка, явно докучал родителей своими невероятными рассказами. Потому что, как-то раз, я пересекся с мальчишками и их отцом на лестничной площадке. Всего разговора я не застал. Но Олег явно был недоволен своим младшим. Он укорял его за трусость и всячески воспрещал любым его попыткам спать с включенным светом. И Мишка стал понемногу меняться. Он стал менее разговорчивым. Замкнутым стал. Он приходил ко мне и чаще всего ничего не говорил, даже если я задавал ему какие-нибудь вопросы. Алексей объяснял это обидой на всех вокруг за то, что ему, Мишке не верят.

Но неладное я заприметил и с Алексеем. Обычно спокойный и рассудительный, он стал вспыльчивым и каким-то обозленным. Если раньше, уходя от меня к себе, он брал младшего брата за руку и говорил "пойдем домой", то теперь он подталкивал его, едва ли ни пинками, при этом всячески прикрикивая. К тому же Алексей стал реже приходить ко мне. На мои вопросы, почему так происходит, Мишка лишь отвечал односложно, мол, у его брата более важные дела. Что это были за дела, я узнал гораздо позже. И об этом я расскажу потом.

Но заканчивая рассказ о детях Романенко, я расскажу еще кое-что. Однажды, Мишка в очередной раз пришел ко мне без своего брата. Как и всегда было в последнее время, он лишь молчал, смотрел за тем, как я собираю модель, слушал мои рассказы, но никак на них при этом не реагировал. И вот, в какой-то момент, он оторвал взгляд от моих рук и пристально посмотрел мне в глаза. Он сказал, что из всех людей только я не смеялся над его рассказами о странных звуках, не ругал, не обвинял в притворной трусости. Мишка поведал мне то, что по его словам он не рассказывал никому. Ни Лешке, ни маме, ни папе.

В одну из ночей, младший Романенко снова услышал звуки. Но теперь это были не только шорохи. Были еще и голоса. Какой-то шепот. Слов Мишка понять не мог. Да и не хотел. Он очень испугался, но продолжал лежать в своей кровати, что есть силы, зажмурившись, ибо также боялся, что его накажут, что будут называть вруном. Лежал Мишка и не в силах больше слушать эти шепоты, заткнул уши. Да только голоса не пропали. Он все равно их слышал, будто они звучали в голове мальчика. А потом он почувствовал дыхание. Словно кто-то нагнулся над ним и смотрел в упор, лицом к лицу. И тогда Мишка не вытерпел и открыл глаза. По его словам он увидел перед собой тень, высоченную и худую, словно перед кроватью ребенка стоял очень тощий человек. Но это была тень. Ни лица, ни глаз, носа. Один силуэт. Мальчишка естественно завопил среди ночи. Клянусь, я сам слышал этот крик, но тогда не придал ему значения. Сбежались все, папа, мама, Алексей поднялся и стал ругать Мишку. А Мишка никому не рассказал о том, что увидел, только мне. Родителям он объяснил, что видел страшный сон. Но Мишка, клялся мне, что не спал тогда. И знаешь, я ему верил. Я видел слезы в глазах этого ребенка. Он не врал.

Естественно вечером я постучался в 145-ую и поговорил с Олегом. Я не стал расписывать ему все в подробностях. Просто сказал, что дети его ведут себя странно. Мишка запуган чем-то до смерти, а Алексей стал плохо себя вести, стал часто пропадать на улице в одиночку. Олег выслушал меня, сказал, что в курсе всего этого и что он обязательно во всем разберется. Как именно он это хотел сделать, я естественно не знал, но тогда я считал, что сделал все возможное.

А потом во всей этой истории настал поворот. Трагический поворот.

Старик прервал свой рассказ и посмотрел куда-то в сторону. Потом он встал из-за стола и стал с взволнованным видом расхаживать по комнате из стороны в сторону.

— Помнишь, я говорил, что когда квартиру