Айра Левин - Щепка Страница 30

А в тот вечер – Сэм, этот подонок, удружил! – чуть не загремел... Ну и момент был, действительно "страшная минута" – ни с того, ни с сего спросила о Наоми. Жуть! Мороз по коже...

Слава Богу, сумел убедить, что скрывать ему нечего! Вчера вечером окончательно закрепились их отношения. Разве нет? Откровенность – когда сорваны все покровы – самое оно! Сама попросила показать, как они тогда делали это...

Прогресс!.. И вчера... и сегодня... Сама вызвалась.

Он вдруг выпрямился, подтянул ноги, застыл. Будто ледяным холодом обдало...

Повернул голову направо. Рядом катит лимузин. В открытом окне морда добермана. Смотрит на него – лапы на сверкающем черном лаке.

А что налево? Проезжают мимо Музея Генри Клея Фрика, промышленника и филантропа...

Могла она сообразить и вывести его на экран, когда вчера пошел за видеокассетой?

Могла, конечно же, могла... Ну, кретин!..

Стоп! Уж не потому ли приспичило смотреть в его отсутствие? Догадалась, что у него с Наоми было подобное, и вообще обо всем? Точно! Решила, что он и тогда записывал и что хранит кассеты вместе? Похоже, так!

Домашний день вдруг в пятницу? Да ведь у него в отрывном блокноте – на консоли, на самом видном месте! – адрес, даты, время встречи. Специально не записал "Галерея Пейс", чтобы не догадалась, какой подарок надумал купить ей к Рождеству.

Дурак, идиот... Пару минут назад был на верху блаженства. Счастливый из счастливейших... Параноик и дурак! Теперь уж сомневаться не приходится.

Он смотрел прямо перед собой. Подался вперед. Вглядывался сквозь закопченную пластиковую перегородку, отделявшую его от водителя, и через лобовое стекло на бегущие впереди машины. Текли они, как лава, в четыре ряда по Пятой авеню. Рычали, фырчали, гудели... Такси, автобусы...

– Господи! – сказал он. – Что же это за бардак за такой!

– Конец недели! Все как с цепи сорвались! – откомментировал водитель.

Задержав дыхание, с шумом выдохнул, покачал головой.

– Чертов город какой! А? Откинулся на спинку сиденья. Опять вытянул ноги.

Стал рассматривать свои кроссовки фирмы "Рибок". То носы обозревал, то задники...

Теребил кисти длинного шерстяного шарфа, слушал легкий эфирный треп по приемнику.

Внутри же – лед, снег, айсберг...

А как смотрела, что именно нажимает, когда вставлял в видак кассету!

Сейчас, в данный момент, что там обозревает? "НЗ"?..

Заблажили автомобильные сирены. Движение встало, остановилось, замерло...

– А давайте-ка срежем через Сентрал-парк, как? – спросил водитель.

Она нажала на клавишу перемотки. Прогнала кусок. Ага! На экране возникла ванна... У двери в душевую кабину – прислонена та самая палка, с которой Шир тогда хромал. На верху экрана кто-то... Исчез этот некто...

Она нажала "стоп". Перемотала.

Снова включила.

В ванной никого... У двери в душевую – палка. Шум падающей воды... Ног в джинсах... идут по прихожей, слева направо.

Вернулся назад. Пригнулся. Это же Пит!..

Наклонился, будто шарит по полу, обронив монетку. Полосатая футболка...

Она смотрела на него... Ну, иди, иди, куда шел... Ну, ну!.. Пригнулся. Выпрямился. Сделал шаг в сторону. Пропал из виду...

Она продолжала смотреть. В ванной никого... Никак не могла рассмотреть, что из себя представлял небольшой предмет, который он положил на черный пол в метре или двух от дверей, рядом с ковриком. Что бы это ни было, – ясно одно: он разгуливал по квартире Хьюберта Шира. Пройдет несколько минут и он убьет его...

Пит. Ее мальчик, ее любовь...

Она закрыла глаза.

Открыла. Дверь в душевую отворилась... Рука Шира... высунулась, сняла с крючка банное полотенце.

Прогнала в темпе кусок пленки. Выходит из душевой, прихрамывая... Обмотан полотенцем. Приподнимает ногу... Нога в чем-то глянцевом... Берет палку, перекладывает ее в правую руку. Шаг вперед, еще один... Становится на коврик... Голова наклонена. Наклоняется через палку, выставив левую ногу, глянцевая нога выбрасывается вперед, левая рука вытягивается в сторону пола. Поворачивает голову к дверному проему, в это время Пит обеими руками, размахнувшись, опускает вниз нечто сверкнувшее, похожее на дубинку.

Она услышала звук удара, закрыла глаза, замерла...

Сжав кулаки, кусала зубами костяшки.

Он... убил... и тех... других! Вероятно, почему-то должен был это сделать. Шира испугался, потому что тот мог сопоставить кое-какие факты, сделать выводы.

Открыла глаза. Мерцающие голубовато-белые экраны мониторов слева. Крис и Салли, Пэм, Джей, Лоран. На кушетке у Пальма мужчина, которого видит впервые.

Набрала побольше воздуха.

Посмотрела на экран "2". Он склонился над головой и плечами Шира, широко расставив ноги. Шир лежит лицом вниз. Вокруг головы какие-то блики... Под головой какая-то сверкающая посудина... Боже! Он же держит его голову в воде...

Она вскочила, выключила, вытащила кассету из видеоплейера.

Положила рядом с футляром.

Взглянула на консоль. Валяются с полдюжины всяких других кассет.

На часах – 2.06. Есть еще время посмотреть, что там на "НЗ" и "Б". Он по Пятьдесят седьмой едва ли еще добрался.

Нет! Может вернуться в любую минуту – любит преподносить неожиданные сюрпризы. В готических романах и триллерах всегда так: по той или иной причине время встречи укорачивается, так как живем в эпоху НТР: все такое хрупкое, поломки на каждом шагу. Пусть полицейские крутят кассеты "НЗ" и "Б"... Все остальные она сейчас заберет, и отсюда куда-нибудь подальше... Вообще скорее из этого дома!.. Напишет какую-нибудь чепуховину типа "Ушла, скоро буду". Ничего не должен заподозрить. Возникнет паника, страх... Придумает тогда что-нибудь похлестче.

Сумасшедший он... Должно быть, душевнобольной. Клиника, патология... Социопат. И весь его шарм, и юмор, и любовь, которую ей дарил, – и любит ее, да! – соседствуют с дичайшим недугом. И ради чего убивал!.. Чтобы эти видеокамеры никто не рассекретил? Ничего себе игрушечка, стоимость в шесть миллионов! Ее мальчик играет в такие игры... А она? быстренько тоже приладилась...

Наклонив голову, сжала ее руками.

Села. Откинула волосы назад обеими руками, задержала дыхание.

Посмотрела на кассеты.

Повернувшись вправо, оттолкнула его кресло. Открыла нижний ящик, собрала кассеты в футляр. Семь получилось.

Подменила кассеты в двух футлярах, лихорадочно соображая, что напишет в записке, и где в этом районе полицейский участок. О его аресте, о сумасшествии, которое начнется в средствах массовой информации, всяких заголовках – один круче другого! – о полчищах микрофонов, о публичном позоре она не думала. "К" и "К2" – обе эти кассеты никто, конечно, никогда не увидит, тем более в полиции. Возьмет их, спрячет где-нибудь, потом уничтожит. Взяла фломастер, пометила новые футляры, где пока будет храниться их "любовь".

Футляры из тайника с совершенно другими кассетами – сию же минуту на место! Прихожая – кладовка – стенной шкаф – спальня... Она автоматом выдавала четкую реакцию.

Наклонившись, положила в металлический ящик футляры... Все "Н" и один "Б" на нижнюю полку, все "К" и один "Р" на верхнюю. Кожаная шкатулка, конверты, миллионерские доллары пачками... Кстати, а что в шкатулке? Открыла. Золотые монеты... Каждая – в отдельном гнездышке. Захлопнула. Теперь нужно аккуратно задвинуть ящик, вставить плинтус в пазы, опустить вниз, чтобы плотно соприкасался с паркетом...

Она выпрямилась, открыла дверь, прижала ее к стене. Стояла и думала о том, что тьма-тьмущая его денег, о которых вслух никогда не упоминалось, сыграла свою роль, как бы смягчив ее реакцию, заставили смотреть в полглаза на вещи, которые, безусловно, – не существуй это богатство, – оценила бы иначе.

Вышла, прикрыла двери-аккордеон в спальне, захлопнула фанерную дверь, захлопнула "аккордеон" в кладовке.

Через прихожую прошла в гостиную, подошла к консоли. Положила криминальные кассеты в чужие футляры. Подвинула блокнот, взяла ручку. Смотрела, нахмурившись, на желто-цыплячий листочек. Напишет, что срочное совещание, вызвали, так как ее присутствие необходимо. Неправдоподобно...

Подняла голову, задумалась, чтобы такое придумать, сочинить более нейтральное... и увидела его на мониторе лифта номер два. Его пальто, его шарф с кистями... Поднимается... В кабине вместе с ним какая-то женщина. Она застыла. Вывела его на "2". Экран не зажегся. Так растерялась, что забыла включить?

Стоял в лифте, вроде бы, сам не свой. Массировал ладонью шею. Пальто нараспашку. Стенгерсоновская прислуга подошла к дверям. Ей выходить... На десятом.

Она положила на консоль фломастер, открыла нижний ящик справа, пошвыряла подтасованные кассеты, перемешала с остальными. Закрыла ящик, поставила кресла – рядом друг с другом. Блокнотик желтенький – на место, д-ра Пальма – на "1", звук – на полную катушку. Пошла было в прихожую, но вернулась. Наклонившись над консолью, захлопнула гнездо видеоплейера и выключила. Скорей в прихожую!.. Распахнула дверь, когда он выходил из лифта.