Вильям Хортсберг - Сердце Ангела Страница 30

Не раздумывая, я кинулся на медведя. Зверь поднялся на задние лапы и одним ударом отшвырнул меня прочь. Ошибиться в его медвежьей гримасе было невозможно. Несмотря на клыки и влажную от крови морду в нем безошибочно угадывался Сифр.

Я вновь взглянул на него: да, это был Сифр. Теперь он лежал в траве, обнаженный, и вместо того, чтобы грызть Эпифани, насиловал ее. Я прыгнул вперед и схватил его за шею, стягивая со стонущей девушки. Мы боролись в траве рядом с ней. Он был сильнее, но мои руки крепко держали его горло. Я стискивал пальцы, пока лицо его не потемнело от прилива крови. Эпифани взвизгнула подо мной, и ее вопль разбудил меня.

Я сидел в постели, окутанный простынями, как саваном, сжимая ногами талию Эпифани. В ее распахнутых глазах застыли страх и боль. Я держал ее за горло смертельной хваткой. Она уже не могла кричать.

— Боже мой! Как ты себя чувствуешь?

Едва я отпустил ее, девушка, задыхаясь, перебралась в безопасный угол постели.

— Ты просто сумасшедший! — кашляя, выдавила она.

— Боюсь, со мной это иногда случается.

— Что на тебя нашло? — Эпифани потерла шею, на нежной коже появились темные отпечатки моих пальцев.

— Не знаю. Принести тебе воды?

— Да, пожалуйста.

Я прошел на кухню и вернулся со стаканом ледяной воды.

— Спасибо. — Она улыбнулась, принимая его. — Ты угощаешь этим всех знакомых девушек?

— Как правило, нет. Мне приснился сон.

— Что за сон?

— Кто-то мучил тебя.

— Ты его знаешь?

— Да. Он снится мне каждую ночь. Безумные, жестокие сны. Кошмары. Этот человек приходит снова и снова, дразня меня. Причиняя боль. Сейчас мне снилось, что он мучил тебя.

Эпифани поставила стакан и взяла меня за руку.

— Кажется, какой-то боко наложил на тебя мощную уанга.

— Говори по-английски, куколка.

— Придется для начала просветить тебя, — рассмеялась она. — Боко — это злой хунган. Он занимается только черной магией.

— Хунган?

— Жрец Обеа. То же, что и мамбо, — как я, — но мужчина. Уанга — то, что вы называете сглазом. Ну, это заклятье или чары. Судя по твоим снам, мне кажется, что какой-то колдун управляет тобой.

Мое сердце заколотилось.

— Кто-то пробует на мне магию?

— Похоже на то.

— Это может быть человек из моих снов?

— Скорее всего. Ты знаешь его?

— В общем, да. Скажем, у меня с ним деловые отношения.

— Это Джонни Фаворит?

— Нет, но ты почти отгадала.

Девушка схватила меня за руку.

— Точно в такие же скверные дела ввязался мой отец. Он был дьяволопоклонником.

— А ты не такая же? — Я погладил ее волосы. Эпифани обиженно отшатнулась.

— Неужели ты так думаешь?

— Но я же знаю, что ты — мамбо вуду.

— Я — мамбо высокого ранга. Я работаю на добро, но это не значит, что я не разбираюсь в зле. Когда твой противник силен, нужно держаться настороже.

Я обнял ее за плечи.

— А ты не можешь наложить на меня заклятье, которое защитит от дурных снов?

— Будь ты нашей веры, я смогла бы.

— С каждой минутой я верю все сильнее. Прости, что я причинил тебе боль.

— Это ничего. — Она поцеловала меня в ухо. — Я знаю способ отогнать боль. И она показала мне его.

Глава тридцать четвертая

Открыв глаза, я увидел танцующие в утреннем солнечном луче пылинки. Эпифани лежала рядом, отброшенная простыня обнажила ее стройную руку и плечо цвета корицы. Приподнявшись, я облокотился о подушку и потянулся за сигаретой. Луч солнца рассекал постель надвое, разделив наши тела узкой золотистой автострадой.

Наклонившись, я поцеловал веки девушки, и в это мгновение кто-то забарабанил в дверь квартиры. Только коп может объявить о своем приходе таким стуком.

— Эй! Откройте дверь, Энджел! — Это был Стерн. Эпифани в страхе распахнула глаза. Я прижал палец к губам.

— Кто там? — прохрипел я будто со сна.

— Лейтенант Стерн. Быстрее, Энджел, мы не можем терять целый день.

— Сейчас иду.

Эпифани села на постели, моля испуганным, ошарашенным взглядом о помощи.

— Это полиция, — шепнул я. — Не знаю, что им понадобилось. Может, просто хотят поболтать. Оставайся здесь.

— Поживее, Энджел! — взревел Стерн.

Эпифани тряхнула головой и широкими шагами устремилась из спальни. Стоя на полу и пинками закидывая предметы ее туалета под кровать, я услышал, как тихо закрылась дверь ванной. В дверь стучали без передышки. Я схватил сумку Эпифани и запихнул ее в шкаф на верхнюю полку, под свой чемодан.

— Уже иду! — крикнул я, натягивая мятый махровый халат. — Не стоит ломать дверь.

В гостиной я обнаружил один из чулков Эпифани на спинке кушетки. Сунув его под халат, я отпер дверь.

— Как раз вовремя! — рявкнул Стерн, оттирая меня плечом. Следом вошел сержант Деймос в коричневато-зеленом костюме и соломенной шляпе с цветной лентой. На Стерне был все тот же шерстяной прикид, но уже без плаща.

— Вы, ребята, несете с собой дыхание весны, — заметил я.

— Как всегда, спите допоздна, Энджел? — Стерн сдвинул на затылок пропотевшую шляпу и оглядел неубранную комнату.

— Вы что, кувыркались здесь?

— Встретил старого армейского дружка и, кажется, мы с ним малость перебрали.

— Прекрасная жизнь, а, Деймос? — восхитился Стерн. — Можно гулять всю ночь, можно напиться в конторе и спать сколько хочешь. Какие же мы дураки, что пошли в полицию. Как звать вашего армейского дружка?

— Паунд, — с ходу выдумал я. — Эзра Паунд.

— Эзра? Имя как у фермера.

— Не-е. Он владелец автомагазина в Хэйли, Айдахо. Отправился домой утренним самолетом из Айдвилла. Поехал отсюда прямо в аэропорт, в пять утра.

— Это точно?

— Неужто я солгу вам, лейтенант? Поглядите, как я нуждаюсь в кофе. Не возражаете, если я поставлю на плиту кофейник?

Стерн присел на подлокотник кушетки.

— Валяйте. Если кофе нам не понравится, мы выльем его в туалет.

Словно по сигналу в ванной что-то громко стукнуло.

— Там кто-то есть? — Деймос ткнул большим пальцем в закрытую дверь.

Дверь распахнулась, и появилась Эпифани с ведром и шваброй. На ней был серый халат горничной, волосы прятались под грязноватой косынкой, и она двигалась шаркающей походкой, покачиваясь как древняя старуха.

— Я тут управилась с ванной, мистер Энджел, — гнусаво объявила она на чистейшем диалекте черной глубинки. — Вижу, у вас тут друзья, так что я зайду попозже, ежели вы не против.

— Прекрасно, Этель, — я проглотил улыбку, когда она прошаркала мимо. — Я скоро уйду, так что приходите когда хотите.

— Так и сделаю. Уж вы не сомневайтесь. — Она причмокнула губами, словно поджимая вставную челюсть, и тронулась к дверям. — Доброго утра вам, джетельмены. Надеюсь, не шибко вас обеспокоила…

Стерн уставился на нее с разинутым ртом. Деймос просто стоял, почесывая затылок. "Интересно, заметили они, что она босиком?" — подумал я, боясь вздохнуть, пока не закрылась входная дверь.

— Ох уж эти бабы из джунглей, — пробормотал Стерн. — На кой было снимать их с деревьев?

— Этель — славная женщина, — заметил я, наполняя кофейник. — Немного туповата, но хорошо присматривает за чистотой в комнатах.

— Вот-вот, лейтенант, — хмыкнул сержант Деймос. — Кто-то же должен пошвабрить сортир.

Стерн глянул на напарника со слабым отвращением, словно именно сержант лучше всего сгодился бы для этого ответственного дела. Я подкрутил пламя на моей двухконфорочной плите.

— Так зачем вы, ребята, хотели меня видеть? — спросил я, бросая хлебец в тостер.

Стерн поднялся с кушетки и, пройдя на кухню, оперся о стенку рядом с холодильником.

— Вам знакомо имя Маргарет Круземарк?

— Не слишком.

— Но что-то вы знаете?

— Только то, что читал в газетах.

— А именно?

— Она дочь миллионера и на днях ее убили.

— Что-нибудь еще?

— Я не могу уследить за каждым убийством в городе. У меня хватает своей работы.

Стерн поерзал и посмотрел на пятно, осквернившее потолок над моей головой.

— Надо полагать, вы делаете ее на трезвую голову?

— Что это? — спросил сержант из соседней комнаты. Я посмотрел в его сторону. Он стоял у моего открытого "дипломата" и держал отпечатанную карточку, найденную мной на столе Маргарет Круземарк.

— Это? — улыбнулся я. — Приглашение на конфирмацию от моего племянника.

Деймос глянул на карточку.

— Почему она на иностранном языке?

— Это латынь.

— У этого парня кругом латынь, — не разжимая губ процедил Стерн.

— Что означает эта штука? — Деймос указал на перевернутую пентаграмму.

— Вижу, вы, ребята, вовсе не католики, — сказал я. — Это эмблема ордена Святого Антония. Мой племянник — алтарный служка.