Тэми Хоуг - Прах к праху Страница 31

— Я хочу, чтобы ты закрыла глаза, — произнес художник. — Сделай глубокий вдох и медленный выдох.

Эйнджи вздохнула — с видимым раздражением.

— Медленно, не торопись…

Кейт решила, что Оскару следует воздать должное за ангельское терпение. Сама она была готова сорвать раздражение на ком угодно. С другой стороны, художнику не пришлось забирать девицу утром из приюта, где Тони Эрскин в очередной раз обрушила на Кейт весь свой гнев по поводу затянувшейся поимки Крематора.

— Две женщины погибли страшной смертью, а полиция не пошевелила даже пальцем лишь потому, что они проститутки. Более того, власти договорились до того, что убийца вообще не представляет угрозы для горожан, как будто эти две женщины жили где-то на Луне! Это просто возмутительно!

Адвокат не стала вдаваться в объяснения. Потому что прекрасно знала, какая последует реакция — сплошные эмоции и никакой логики.

— Полиции наплевать на этих женщин, а ведь они не от хорошей жизни стали наркоманками и проститутками. Подумаешь, очередная мертвая шлюха! Оно даже к лучшему — одной «ночной бабочкой» меньше на улицах города. Но тут убита дочка миллионера — и неожиданно весь город поставлен на уши. Ведь это надо же! Жертвой убийцы стала порядочная девушка! — выдала Тони саркастическую тираду.

И вот сейчас, вспоминая утренний всплеск эмоций, Кейт мысленно велела себе расслабиться и не брать все это в голову. Тони Эрскин никогда не вызывала у нее особых симпатий. Чтобы выпустить лишний пар, начальница приюта трудилась двадцать четыре часа в сутки. Даже если у вас и в мыслях не было обижать ни ее, ни ее идеалы, ни ее «бедных жертв», как Эрскин называла обитательниц приюта, она все равно умудрялась усмотреть в словах собеседника оскорбление. Чтобы потом, взобравшись на воображаемую трибуну, часами читать мораль любому, кто находился в непосредственной близости и мог ее слышать. Совершенные Крематором убийства лишь подливали масла в огонь, и, наверное, так будет продолжаться еще долгое время.

Впрочем, Конлан вынуждена признать, что Эрскин по-своему права. Подобного рода циничные мысли по поводу двух предыдущих убийств не раз приходили в голову даже ей самой. Но она знала: невзирая на личности жертв, полиция продолжает искать убийцу, делая все, что в ее силах, особенно если учесть ограниченные кадровые ресурсы и скудное финансирование, какое выделялось даже на раскрытие особо тяжких преступлений.

И все равно в то утро Кейт так и подмывало сказать Тони Эрскин одну-единственную вещь: «Жизнь вообще — сука еще та. Пора к этому привыкнуть». Ее язык до сих пор саднил, потому что она его прикусила. Вместо этого сказала: «Я не коп, а адвокат и потому на вашей стороне».

Впрочем, нашлось бы немало тех, кому такие слова пришлись не по вкусу. Все-таки она работала в полиции, и вина по умолчанию лежала и на ней тоже. Сколько раз копы смотрели на нее так, как будто видели заклятого врага, а все потому, что она постоянно общалась с сопливыми либералами, которых хлебом не корми, а дай облить полицию грязью. Вот такая работенка. Как говорится, ни вашим, ни нашим.

«Слава богу, что я люблю свою работу, иначе я бы ее возненавидела!» — подумала тогда Кейт.

— Ты в парке, но тебе ничего не грозит, — монотонно вещал Оскар. — Опасности больше нет, никто не обидит. Открой внутренний глаз и посмотри ему в лицо. Не торопись, приглядись как следует.

Адвокат медленно подошла ближе к стулу, который стоял чуть поодаль, и села. Девушка поймала ее взгляд и поспешила отвернуться, но тотчас же встретилась с глазами художника, которые поблескивали, как полированные ониксы, в окружении пышной растительности, обрамлявшей лицо: снизу пышная борода и усы, сверху — львиная грива волос, свободно ниспадавших на мощные плечи.

— Ты не увидишь, если не станешь смотреть.

— А вдруг я не хочу ничего видеть? — с вызовом ответила Эйнджи.

Оскар посмотрел печальным взглядом.

— Пойми, здесь он тебе не страшен. Требуется лишь одно — посмотреть ему в лицо. Не нужно заглядывать в душу. Просто в глаза — вот и все.

За жизнь Оскар повидал немало свидетелей, и все они боялись мести преступника где-нибудь в отдаленном будущем; но еще сильнее их пугала необходимость вновь и вновь восстанавливать в сознании картины преступления. Кейт знала: воспоминания или кошмары способны нанести человеку не меньшую психическую травму, чем само реальное событие. Каким бы продвинутым и знающим ни был род людской, человеческий ум по-прежнему с трудом различал воображаемые картины и реальные.

Молчание затянулось.

— Эйнджи, ведь ты же мне обещала.

— Ну, может, и обещала. А потом передумала. Потому что при чем здесь я? Какая мне от этого польза?

— Ну почему же? Ты помогаешь обществу в поисках опасного преступника.

— Нет, я хочу сказать, какая польза от этого лично мне? — заявила свидетельница и неожиданно сменила тональность. — Мне что-нибудь за это положено? Вознаграждение или еще что-нибудь? Вы и словом не обмолвились ни про какие деньги.

— У меня не было времени поговорить с тобой на эту тему.

— А пора бы. Потому что раз я это делаю, то мне что-то причитается.

— Это мы еще посмотрим, — ответила Кейт. — А пока ты еще ничем не помогла. Я спрошу, что полагается за содействие. Но пока ты проходишь по делу как свидетельница. Ты можешь помочь нам, а мы, в свою очередь, — тебе. Возможно, ты еще не готова помогать нам. Возможно, тебе кажется, что ты ничего не помнишь. Если это так, что ж, ничего страшного, мы готовы подождать. Фотоархив в управлении большой, до самого чердака. Может, ты обнаружишь убийцу там.

— А может, я просто пошлю вас куда подальше, и все дела? — С этими словами девушка встала со стула, причем так резко, что тот, скрипнув ножками по полу, отъехал назад.

Кейт хотелось ее придушить. Именно по этой причине она терпеть не могла работать с несовершеннолетними. Не хватало нервов спокойно наблюдать эти истерики и позерство.

Она внимательно посмотрела на девушку, решая, как ей поступить дальше. Если эта красотка действительно хотела уйти, то она ушла бы. Тем более что дверь никто не загораживал. На самом же деле ей просто хотелось устроить спектакль, чтобы вокруг нее все суетились, упрашивали, уговаривали вернуться.

Что касается Кейт, то она никого уговаривать не собирается. Она не станет играть в игру, в которой кто-то другой диктует правила.

И если бы Эйнджи и вправду ушла, Кейт вышла бы в эту самую дверь вслед за ней. После этого Сэйбин, конечно, отправил бы ее карьеру в мусорную корзину. Впрочем, при этом он лишился бы сразу двух своих козырей — лучшего адвоката и свидетельницы. Один раз место работы она уже сменила. Неужели придется менять еще раз?

Адвокат медленно поднялась и, подойдя к двери, прислонилась к косяку, сложив на груди руки.

— Знаешь, Эйнджи, по-моему, у тебя была какая-то причина сказать нам тогда, что ты видела этого типа. А ведь ты могла ничего не говорить. Или солгать, что к тому моменту, когда ты наткнулась на тело, преступника уже не было. Откуда нам знать, правду ты говоришь или нет? И ничего другого не остается, как верить тебе на слово. Так что давай прекращай ломаться. Я не девочка, чтобы ты мною помыкала. Это я стою между тобой и окружным прокурором, который давно бы упек тебя за решетку как подозреваемую.

Эйнджи сделала злое лицо.

— Только не надо мне угрожать.

— Это не угроза. Просто говорю правду, потому что у меня такое впечатление, что ты нарываешься на неприятности. Ты ведь не хочешь, чтобы тебе врали? Вот и мне этого не хочется. По-моему, это хороший принцип. Так как насчет того, чтобы быть взаимно честными?

Эйнджи принялась грызть и без того короткий ноготь большого пальца. Лицо опущено, волосы упали на лоб, но от Кейт не скрылось, что она часто моргает, и впервые адвокат ощутила нечто вроде сочувствия. Эта девица вызывала в ней такие перепады настроения, что, того гляди, она сама подсядет на успокоительные таблетки.

— Вы, наверное, считаете, что из-за меня на вас наедет начальство? — наконец сказала Эйнджи, и уголки ее рта дрогнули, как будто она действительно чем-то расстроена.

— Еще как! Хотя это дело поправимое. Уверяю, тебя ждут куда большие неприятности, если ты откажешься опознать преступника, — сказала Кейт. — Ты единственная, кто его видел, кто знает, как он выглядит. Но будет лучше, если это будет знать еще пара сотен полицейских.

— А если я этого не сделаю?

— Никакого вознаграждения не получишь. Что еще — точно сказать не могу. На сегодняшний день ты — потенциальный свидетель. Если решишь, что тебе это не нужно, то я умываю руки. Окружной прокурор может привлечь тебя в качестве подозреваемой или же просто пошлет куда подальше. В любом случае я больше не буду иметь к этому никакого отношения.

— Наверное, вы будете этому рады?