Павел Иванов - Арка-5: Убийство, которого не было Страница 31

Понаблюдав за бездыханным телом убийцы моей любимой, я бросил мачете и сам посмотрел на свет. Словно это был привет из рая, где Рена сидит на облаках и благодарит меня за то, что я, наконец, отомстил. На мгновение я почувствовал самое настоящее счастье. Счастье, которое чувствовал лишь целуя свою любимую и держа её в объятьях. Мимолётное, но всё же счастье. Оно не прекратилось даже тогда, когда я услышал странные звуки за спиной. Это была Макото. Она всё-таки встала и, несмотря на многочисленные увечья, отправилась следом за мной. В руках у неё был ствол. Мне уже не было причин сопротивляться. Юджи довольно сильно ударила меня ногой под колено, отчего я опустился на колени. Затем она полностью повалила меня лицом в землю и, наседая собственным коленом мне на спину, надела на меня наручники. Но мне было уже всё равно. Я лишь смотрел на свет фар, казавшийся мне ангельским. Макото же, арестовав меня, хромая и придерживая кровотечение в области локтя, направилась к полицейскому эскорту. И лишь когда меня подняли другие полицейские и повели к машине, она обернулась в мою сторону. Не знаю, был ли это взгляд триумфа или жалости, но он был холоден, как лёд, и жарок, словно солнце. Он был последним, что я увидел в тот день…

Эпилог

Шёл очередной час моего заточения. Я уже перестал различать день и ночь, сидя в этой треклятой коморке с зеркалом с левой стороны от меня. Оно было длинным, таким навязчивым, сливаясь с остальными тёмными серыми стенами кабинета допросов. Внутри него был лишь стол, пара стульев, немного поодаль от входной двери — небольшой монитор со встроенным проигрывателем для кассет. И чёртова лампа, стоящая на столе и служившая единственным источником света. Раздражающего и жгущего глаза. Я сидел перед столом на стуле с застёгнутыми за спиной наручниками. Естественно, чувствовал себя не лучшим образом. После недавнего инцидента меня сразу же отвезли в участок, не оказав медицинской помощи, поэтому кровь всё ещё струилась по простреленному плечу, впитываясь в одежду. Прямо скажем, я был вымотан, ослаб, до сих пор терпел червей у себя под кожей, которые, похоже, добрались до моего мозга и постепенно стали его выжирать. Боль в голове была просто невыносимой. И всё же, несмотря ни на что, я был счастлив. Моя месть свершилась. Шион мертва, а это значит, её тирания закончилась. Деревня наконец-то сможет вздохнуть спокойно, а моя любимая — отомщена. Ничто уже не могло омрачить мой разум, и я был готов понести любое наказание, вплоть до электрического стула, потому что был уверен — моё дело правое.

В конце концов, дверь в комнату допросов открылась, и внутрь вошёл старик Оиши, на ходу отказываясь от сопровождения в лице полицейского. В руках у него были какие-то бумаги, очевидно, связанные с моим делом. Войдя, он с тяжёлым вздохом уселся на стул с противоположной стороны, положив документы перед собой на стол и принявшись их читать.

— Ну что ж, сынок, — начал он разговор первым, пока я упрямо таращился в пол. — Скажу прямо, ситуация у тебя не из приятных. Я бы хотел ещё раз всё уточнить, прежде чем мы решим, что с тобой делать. Увидеть картину целиком, так сказать. Ты не против? Не будешь буянить?

— Делайте, что считаете нужным, Оиши-сан, — ответил я безразлично. — Я уже дал признательные показания, и готов хоть к расстрелу.

— Ну, думаю, до этого дело не дойдёт, если ты будешь сотрудничать со следствием. Конечно, ответить за всё, что ты сделал, тебе придётся, но мне бы хотелось понять кое-что. А это может даже в каком-то смысле тебе помочь…

Вдруг входная дверь распахнулась в очередной раз, и в комнату вошёл человек, появления которого я ждал всё это время. Это была глава полицейского отдела Окиномийи собственной персоной, Юджи Макото. Вид у неё был не лучше, чем у меня, но ей оказали медицинскую помощь, что видно по её перебинтованному телу и облегчённому варианту одежды без красного пиджака. На ней была майка с короткими рукавами, правая рука перебинтована и держалась на повязке через плечо. Та самая рука, которая у неё кровоточила при моём задержании. В остальном ничего не поменялось, кроме нескольких синяков, ссадин и смены юбки и туфель на спортивные штаны и кроссовки. Похоже, это задание нехило её потрепало, раз пришлось перейти на более лёгкий вариант одежды.

— Юджи-сан, присоединитесь к последнему допросу? — обратился к ней Оиши. — Может, вам лучше отлежаться? Вы выглядите не очень.

— Ничего страшного, — обычным для себя строгим и холодным тоном ответила девушка. — Я бы хотела убедиться, что это дело доведено до конца. После того, как ваши люди открыли огонь по гражданским, я лично буду контролировать каждое действие их и ваше.

— Признайся, зазнайка… — издевательски обратился к ней я, всё ещё не поднимая глаз. — Тебе просто хочется взглянуть на мою рожу снова и позлорадствовать, как ты лихо меня уделала.

Юджи не поддалась на провокацию, неодобрительно посмотрела на меня, прислонившись к стенке и томно вздыхая.

— Злорадствуй, злорадствуй, — продолжал я. — Легко издеваться над человеком, которому даже медицинской помощи не оказали. Ещё чуток, и я вырублюсь из-за потери крови.

— Потерпишь, — отвечала Макото. — Поверь, ты ещё долго будешь мучиться за то, что сделал.

— Ладно вам, успокойтесь, — перебил наши разногласия Оиши, возвращаясь к первоначальной теме разговора. — Итак, я предлагаю обсудить признательные показания, написанные Кимото-саном, рапортом Юджи-сан и некоторой информацией, что нам удалось собрать…

К сожалению, некоторые слова пролетали мимо ушей, поскольку моё состояние всё ещё ухудшалось, и возникали моменты, когда всё вокруг начинало плыть. Поэтому я отвечал по мере сил.

— Итак, что мы имеем. Ты, согласно отчёту Юджи-сан и собственным признательным показаниям, в группе из, примерно, восьми человек, совершил вооружённый налёт на здание школы и захватил заложников в числе шестнадцать человек. В итоге переговоров и спасательной операции погибло восемь человек, остальные серьёзно ранены или находятся в состоянии глубокого шока. Так же было схвачено пять подозреваемых и ещё один убит выстрелом в голову. Кроме того, были найдены и обезврежены взрывчатки с радиоуправляемым взрывателем.

— К сожалению, мне не удалось скрутить ещё и Такано Миё, — добавила к вышесказанному Макото. — Я видела, как Кимото Таро подстрелил её, и решила, что она умерла. Однако при осмотре места преступления её тела не было найдено, как и труп её раненного в ногу подельника. Предполагаю, что они ушли, воспользовавшись взрывчаткой в газопроводе прямо под потайным ходом, ведущий в сарай. Отряд оперативников уже занимается расследованием этой версии и поиском Такано Миё.

— Значит, эта сучка всё-таки смылась?.. — подумал я, пока Оиши продолжал.

— В принципе, всё вышесказанное отражается в признательных показаниях Кимото Таро. К тому же он признаётся, что и был организатором этого теракта, однако оружием и людьми снабдила его Такано-сан.

— Не вижу смысла в этом разговоре… — чуть более слабым голосом отозвался я. — У вас есть два документа, говорящие об одном и том же. Вы знаете, зачем я сделал то, что сделал. Вам известно, что лично на моей совести смерти четырёх невинных людей, и одной тупой суки, которая её заслуживала…

— Заслуживала она или нет, это не тебе решать, умник, — перебила меня Макото. — Месть омерзительна. Ты понимаешь, что убивая людей, ты ничем не лучше своего обидчика?

— Чтобы поквитаться с мразью, иногда необходимо опуститься до её уровня, — сказал я, впервые поднимая глаза на девушку за этот разговор. Взгляд был хищным, кровожадным и довольным собой. Даже невозмутимой полицейской стало жутко. — Можете говорить что угодно, мне наплевать. Я сделал то, что должен был. Я отомстил за смерть Рены. И за смерть всех тех, кого Сонозаки Шион лишила жизни по своей прихоти. Отца Рены, почти всей семьи Ходжио, всего клана Кимийоши и даже своего собственного клана. Кто знает, сколько невинных могло бы стать её жертвами в будущем. Кто-то должен был её остановить. И я сделал это. Пускай немалой ценой, но этот грех я готов взять на душу. Потому что в тот момент, когда умерла Рена, умер и я. И теперь, что бы вы не говорили, какое бы наказание меня не ждало, я приму его…

— Ты говоришь, как освободитель, но знаешь ли ты, сколько боли принес людям? Родителям погибших детей. Или своей подруге Сонозаки Мион, которая до сих пор не может отойти от шока, — попыталась пристыдить меня Юджи.

— Пускай. Как только я умру, их ненависть и жажда мести будут удовлетворены. Нить оборвётся, и жертв больше не будет. По крайней мере, исчезнет та боль, которая началась с Сонозаки Шион…

— Вот относительно всего сказанного тобой я и хотел бы поговорить, Кимото-сан, — внимательно выслушав, вступил в разговор Оиши. — Есть кое-что в твоих показаниях, что показалось мне немного странным. С чего же начать…