Война и любовь - Сергей Павлович Бакшеев Страница 31

«Марина Чмыхина с Донбасса вернулась», — догадался Мешков.

Он поднялся на второй этаж. Там старшая Чмыхина вешала замок на ящик с картошкой.

— Шо я вижу, Тамара Егоровна. То от мышей или злой нечисти?

— От милых соседей. Их просишь за внука, угощаешь картохой с целебным чесноком, а они пузо насытят и тока свои дела решают.

— Если вы про того соседа, — Мешков указал на свою дверь, — то он о вас сейчас сильно беспокоится. Ключ запасной ему оставьте, а то потеряете и голодать будете.

— Ну, наглый!

— Так от квартиры вашей ключ у него есть. Ваша доча оставила, шоб приглядывал.

Чмыхина округлила глаза и крикнула в распахнутую дверь:

— Марина!

Вышла ее дочь полураздетая после душа с мокрой головой, закутанной в полотенце.

— Привет, сосед!

— Здравствуй, Марина. Видел твою машину. Тебя не зацепило? — Олег скользил взглядом по женскому телу.

— Мешков, своих баб разглядывай! То с дрона прилетело.

— У тебя ж гуманитарка.

— Ха! По красному кресту еще пуще бьют.

— И шо теперь?

— Вместо стекла пленкой обойдусь. Пару запасок надо достать — без них никак. А как деньги соберем, будут дроны и тепловизоры для наших, тогда в путь. А пока Дениске задницу надеру. Ишь, оболдуй, что устроил!

Марина толкнула в грудь высунувшегося из квартиры Дениса. Оба излучали радость. Только Тамара Егоровна отчитывала на дочь:

— Марина, шо я за ключ узнала!

Пока мать перепиралась с дочерью, Мешков расспрашивал парня:

— Денис, тебя Сотников отпустил?

— Мамка его упросила.

— А шо спрашивали?

— Меня отпустили с условием.

— Каким?

— Про то не могу говорить, — с загадочной улыбкой ответил Денис.

— Ух, ты, деловой! Дуростей новых не натвори.

— Я теперь другой, дядя Олег, — заверил как-то разом повзрослевший парень.

Глава 29

Утром майор Мешков приехал на службу, припарковал «Патриот». Из беседки для курения ему наперерез ринулся капитан Петрук. Когда-то Николай Петрук стал первым наставником начинающего опера Олега Мешкова. За годы службы их роли поменялись. Деятельный Мешков продвинулся в майоры, а любитель перекуров Петрук застрял в звании капитана и перешел в подчинение более молодого коллеги.

Петрук нагнал Мешкова на пороге здания, перегородил путь и выплеснул наболевшее:

— Уж кто-кто, а ты, Олег, меня знаешь, а сдал, как предателя. Шо у тебя в голове происходит? Как ты мог только подумать, шоб я, да супротив нас… Да мы же друг за дружку еще когда, а зараз ты такое!

Мешков принюхался:

— Опять бухнул?

— Ни грамма! — отшатнулся Петрук и пояснил: — Сегодня. А вчера… Уж ты извини, я в камере сидел, меня пытали на полиграфе. Погаными вопросами душили, как шпиона…

— Угомонись, Микола. Время такое. Вертайся на службу, только бутылку мне сдай.

— Яку бутылку?

— Шо у тебя в нижнем ящике стола катается.

— Скажешь тоже, будто я…

— Потому и говорю, что тебя знаю! — рубанул Мешков.

Спорящие офицеры расступились и пропустили инспектора по делам несовершеннолетних. Наталья Кошелева коротко поздоровалась с коллегами и прошла в здание. Мужчины забыли о споре и проводили женскую фигуру оценивающим взглядом.

Петрук по-дружески толкнул Олега в бок:

— Бывших на свадьбу не приглашают?

— Я не бывший.

— А говорят, Кошелева зараз живет у твоей бывшей тещи.

— Говорят, в Москве кур доят, а к нам привезут, они тока яйца несут! — пресек разговор Мешков и запихнул капитана в здание.

Сам зайти не успел. Увидел, как подъехал армейский УАЗ, из которого вышел полковник Артемов. Неожиданный визит и озабоченное лицо командира воинской части не предвещали хороших новостей. Тем не менее Мешков встретил Артемова дружеской улыбкой:

— К нам за помощью, Евгений Петрович?

— Ваша помощь, Мешков, не помешает, — мрачно ответил полковник.

— Шо случилось?

— Старший лейтенант Петр Логинов погиб смертью храбрых.

Олег не сразу сообразил, что речь идет о женихе Натальи Кошелевой. Она ждет его со дня на день.

— Так свадьба в субботу, — ахнул он.

— Надо Кошелевой как-то сообщить. Вы сможете?

Мешков замотал головой:

— Лучше вы. Вам как-то…

— Привычнее? — и без того хмурый полковник поиграл желваками. — Кошелева на месте?

— Я провожу.

Мешков пропустил военного в кабинет инспектора ПДН, сам прикрыл дверь и остался в коридоре. Прислушался. После сухих официальных слов полковника за дверью повисла мертвая тишина. Пауза затянулась. Артемов стал повторять трагическое известие своими словами. На этот раз он не успел закончить. Женский крик, полный отчаяния, ударился в дверь, пронзил стены и прокатился по зданию. На самой высокой ноте вопль оборвался, упал в душераздирающие рыдания и захлебнулся во всхлипываниях.

В коридор выбежали сотрудники. Спустя минуту о горе Кошелевой узнали все в городской полиции.

Совместными усилиями Наталью удалось успокоить. Она перестала плакать и замкнулась в себе. Рядом с ней говорили шепотом, как при спящей. Черкасов попросил Мешкова отвезти ее домой и сам довел Наталью к «Патриоту», заверяя, что завтра ей не надо выходить на службу. Кошелева никак не реагировала.

К дому бывшей тещи Олег и Наталья доехали молча. Дворовые собаки обрадовались Наталье и завертелись вокруг Олега, ожидая заветного пакета с кормом. Но увидели лица и разом стихли, словно почувствовали беду.

Олег завел Наталью в дом, следя, чтобы она не споткнулась. Там в пересохшие женские глаза ударило яркое белое — Наталья заслонилась ладонью. В центре комнаты на люстре висело свадебное платье.

Галина Матвеевна Луценко выпорхнула из кухни, вытерла руки о полотенце и деловито распорядилась:

— Наташа, ты в самый раз. Я только погладила. Гляди! Стало короче, по-современному. Шо приуныла? Меряй!

Олег потянулся к платью, чтобы убрать его с видного места.

— Куда грязными лапами! — остановила его Галина Матвеевна. — Выйди! Наташа мерить будет.

Наталья прикрыла лицо руками, ее плечи затряслись. Еле переступая, она прошла в свою комнату и в слезах упала на кровать. Пес Тарзан проскользнул к ней и положил рядом грустную морду.

Луценко недоумевающе посмотрела на Мешкова. Он объяснил. Галина Матвеевна охнула и осела на диван. Тарзан навострил уши, похлопал глазами, вернулся к хозяйке и свернулся у ее ног. Мешков убрал свадебное платье в шкаф и уехал.

Вечером ему позвонила бывшая теща. Ее обычно требовательный голос пронизывала тревога:

— Олег, приезжай к нам.

— Шо такое?

— За Наташу боюсь, ой боюсь!

— Шо с ней?

— Лежит, ни слова не молвит, а в глазах пустота. Как бы руки на себя ни наложила.

Мешков бросил всё и примчался.