Джон Гришем - Вердикт Страница 32

— Суд состоялся? — с большим интересом спросил Тонтон. Он уже просмотрел то дело, и у него в портфеле лежали копии всех документов, дело того старика было известно ему в мельчайших подробностях.

— Нет. Страховая компания уладила дело, не доводя до суда. Они заплатили ему тысяч двадцать, кажется.

Старик получил двадцать пять тысяч, Тонтон внес эту цифру в свой опросный лист. По сценарию Тикеру полагалось в этом месте воскликнуть:

— Чертовы адвокаты! Обществу от них только вред. Тонтон взглянул на Лонни, потом на Тикера, потом обиженно произнес:

— Я не выступаю в суде.

— О, я это знаю, — спохватился Тикер. — Вы — хороший парень. Я ненавижу только тех алчных адвокатов, которые выколачивают денежки за несчастные случаи.

— Знаете, сколько денег мы выплатили в прошлом году по искам об ответственности за продукцию? — спросил Тонтон, словно Лонни мог дать сколько-нибудь точный ответ на этот вопрос. Он лишь покачал головой.

— “Листинг” выплатила более двадцати миллионов.

— Только чтобы отвадить акул, — подхватил Тикер.

Наступила драматическая или по крайней мере претендующая на драматизм пауза — Тонтон и Тикер кусали губы от отвращения к этим акулам, словно воочию видя те деньги, которые были выброшены, чтобы предотвратить судебное преследование. Затем Тонтон снова заглянул в свой опросный лист, потом перевел взгляд на Тикера и спросил:

— Полагаю, вы не обсуждали обстоятельств дела, по которому мистер Шейвер выступает присяжным?

Тикер изобразил удивление:

— Какое это имеет значение? Лонни в нашей команде, он один из нас.

Тонтон, казалось, проигнорировал его слова.

— Этот табачный процесс в Билокси будет иметь серьезные последствия для всей экономики, особенно для таких компаний, как наша, — сказал он, обращаясь к Лонни, который, вежливо кивая, старался понять, как этот процесс может повлиять на кого бы то ни было, кроме “Пинекса”.

— Я не уверен, что это можно обсуждать, — сказал Тикер Тонтону.

— Все в порядке, — ответил Тонтон, — я знаю судебную процедуру. Вы не возражаете, Лонни? Я хочу сказать, мы ведь можем вам доверять, не так ли?

— Конечно. Я никому не скажу ни слова.

— Если истица выиграет и будет вынесен обвинительный приговор, начнется обвал судебных процессов против табакопроизводителей. Судейские адвокаты с ума сойдут от счастья. Они разорят все табачные компании.

— Мы, Лонни, зарабатываем деньги далеко не только на продаже табака, — очень уместно вставил Тикер.

— После этого они, вероятно, примутся за производителей молочной продукции и станут доказывать, что холестерин убивает людей. — Голос Тонтона звучал все более патетично, адвокат склонился к столу — тема задела его за живое. -

Этим процессам нужно положить конец Пока табачные компании не проиграли ни одного, а побед у них на счету что-то около пятидесяти пяти. Это потому, что присяжные всегда понимали: люди курят на свой страх и риск, сознательно.

— Лонни тоже понимает это, — почти оправдываясь, сказал Тикер.

Тонтон глубоко вздохнул:

— Не сомневаюсь. Простите, если я сказал лишнее. Это потому, что слишком много поставлено на кон там, в Билокси.

— Ничего, — ответил Лонни. Его этот разговор действительно не тревожил. В конце концов, Тонтон — адвокат, он, безусловно, знает законы, и, следовательно, ничего предосудительного в том, чтобы поговорить о судебных процессах вообще, не вдаваясь в подробности, нет. Лонни был удовлетворен. Его приняли. Он им подошел.

Вдруг Тонтон разулыбался, стал укладывать свои бумаги и пообещал позвонить Лонни в середине недели. Встреча окончилась, Лонни был свободен. Кен отвез его в аэропорт, где тот же самый лайнер с теми же славными пилотами ждал его, готовый взлететь в любую минуту.

Метеорологи объявили, что во второй половине дня возможен небольшой дождь. Стелле только это и нужно было. Сколько ни убеждал ее Кэл в том, что на небе — ни облачка, она даже взглянуть в окно не желала. Заказав две “Кровавые Мэри”, она выпила их, закусила жареным сыром и легла спать, закрыв дверь на цепочку и подперев ее стулом. Кэл, воспользовавшись случаем, отправился на пляж, где разгуливали девушки без бюстгальтеров. Об этом пляже он много слышал, но из-за жены никогда не мог его посетить. Пока она была заперта в их номере на десятом этаже отеля, он был волен бороздить пески, наслаждаясь видом юной плоти. Кэл потягивал пиво в баре под тростниковой крышей и думал о том, как замечательно началась эта поездка. Поскольку жена боится, что ее увидят, кредитные карточки останутся нетронутыми в эти выходные.

В воскресенье они вернулись в Билокси ранним утренним рейсом. У Стеллы после выходных, во время которых за ней, как предполагалось, следили, с похмелья болела голова и она чувствовала себя усталой. Она со страхом ждала понедельника, когда нужно будет возвращаться в зал суда.

Глава 13

В понедельник утром в комнате присяжных снова повсюду слышались приветственные восклицания. Ритуал собираться у кофейника и обсуждать пончики с рогаликами становился утомительным не потому, что неотвратимо повторялся изо дня в день, а потому, что всегда был связан с раздражающей неизвестностью: никогда нельзя было сказать заранее, сколько продлится ожидание. Разбившись на небольшие группки, присяжные вспоминали о том, как провели два дня свободы. Большинство занимались разными домашними делами, ходили по магазинам, в гости всей семьей, в церковь; для людей, заточенных в ограниченном пространстве, банальность повседневности приобретала особую важность. Херман запаздывал, поэтому там и сям шепотом судачили о процессе — ничего серьезного, просто все сходились во мнении, что доказательства обвинения вязли в трясине бесчисленных статистических таблиц, диаграмм и графиков. В том, что курение вызывает рак легких, никто не сомневался, они желали услышать что-то новенькое.

Николасу удалось с самого начала уединиться с Энджел Уиз. В предыдущие дни они время от времени обменивались любезностями, но ни о чем существенном не беседовали. Энджел Уиз и Лорин Дьюк были единственными чернокожими женщинами в жюри, но странным образом старались держаться подальше друг от друга. Энджел — стройная, тихая, одинокая, работала у некоего агента по продаже пива. Ее лицо постоянно хранило выражение боли и смирения, с ней трудно было решиться заговорить.

Стелла пришла с опозданием и выглядела, словно вернулась с того света: глаза красные и опухшие, лицо бледное. Когда она наливала кофе, руки у нее дрожали, и она сразу же отправилась в курительную комнату, где болтали и флиртовали друг с другом, что доставляло им все больше удовольствия, Фернандес и Пуделиха.

Николас сгорал от нетерпения услышать рассказ Стеллы о том, Что с ней случилось в выходные.

— Хотите закурить? — спросил он Энджел, четвертую официальную курильщицу в жюри.

— А когда это вы приобщились? — спросила она, слабо улыбнувшись.

— На прошлой неделе. И брошу, когда закончится процесс Под любопытным взглядом Лу Дэлл они вышли из комнаты присяжных и направились в курительную. Джерри и Пуделиха продолжали болтать, Стелла стояла с окаменевшим лицом, ее качало так, что казалось, она вот-вот упадет в обморок.

Николас стрельнул у Джерри сигарету и, вынув спички, прикурил.

— Ну, как было в Майами? — спросил он у Стеллы.

Она дернулась, повернула к нему голову и, уставившись прямо ему в глаза, ответила:

— Шел дождь. — Закусив фильтр своей сигареты, Стелла глубоко затянулась. Она не желала разговаривать. Все сосредоточенно курили, вяло перебрасываясь незначительными репликами До начала заседания оставалось десять минут — последняя возможность принять ударную дозу никотина.

— Мне кажется, что за мной в эти выходные следили, — после минутного молчания произнес Николас.

Никто и слова не вымолвил, но все лихорадочно что-то соображали.

— Что вы сказали? — переспросил Джерри.

— За мной следили, — повторил Николас и посмотрел на Стеллу, которая от ужаса вытаращила глаза.

— Кто? — поинтересовалась Пуделиха.

— Не знаю. Я заметил это в субботу, когда выходил из дома и направлялся на работу, — увидел парня, шныряющего возле моей машины, а позднее я засек его же в торговом центре. Может, это сыщик, нанятый “табачными ребятами”?

Стелла стояла с открытым ртом, у нее дрожал подбородок, из ноздрей истекали струйки синего дыма.

— Вы собираетесь сообщить об этом судье? — спросила она и затаив дыхание ждала ответа. Именно по этому поводу они поссорились с Кэлом.

— Нет.

— Почему? — с умеренным любопытством поинтересовалась Пуделиха.

— Ну потому, что я не совсем уверен, понимаете? То есть я уверен, что за мной следили, но не могу сказать кто. Что же я скажу судье?

— Скажите ему, что за вами следили, — посоветовал Джерри.

— А зачем им следить за вами? — спросила Энджел.