Дин Кунц - Ночь Томаса Страница 32

Еще замедлив ход, наконец-то выровняв дыхание, я искал тихое местечко, где меня никто бы не побеспокоил. Прежде остановил бы выбор на церкви, но после общения с преподобным Мораном такой вариант исключался.

Правая часть нижней губы у уголка рта раздулась. Проведя по ней языком, я обнаружил рану, которая при прикосновении щипала, и решил губу более не лизать. Кровотечение, похоже, остановилось само по себе.

Учитывая силу удара тыльной стороны ладони Утгарда, я счел, что мне сильно повезло, поскольку все зубы остались на месте.

Ослепляющий туман даже знакомые районы превращал в неизведанные места. Укутанные белым дома выглядели совсем не так, как всегда, словно я перенесся на планету, которая вращалась совсем не вокруг Солнца.

Я оказался в торговом районе, который не узнавал, но явно не в том, что располагался у пирса, порта или Центрального парка.

Кованые железные столбы выглядели такими старыми, что, возможно, на них еще устанавливались газовые рожки, которые потом сменились электрическими лампами. Стеклянные панели изливали грязно-желтый свет, не навевавший романтического настроения, скорее он вызывал мысли о промышленных предприятиях, которые насыщали туман дымом, а все тени марали сажей.

На бетонном тротуаре хватало трещин и выбоин, не говоря уже о мусоре, который терпеть не могли туристы. В эту застывшую, без единого дуновения ветерка ночь большие комки смятой бумаги иногда напоминали трупики птиц, а маленькие кусочки — дохлых насекомых.

В столь поздний час магазины, конечно же, закрылись. Большинство витрин чернело темнотой, лишь некоторые освещала неоновая реклама: названия фирм, предлагаемые услуги.

Синие, зеленые, красные надписи… по какой-то причине неон не радовал глаз. Оттенки вызывали отторжение, от них просто мутило.

Среди магазинчиков встречались и такие, что удивили меня. Никак не ожидал увидеть их в процветающем прибрежном городке. Ломбард, еще один, закрывшийся салон татуировок, ссудная касса, предлагающая занять денег до получки. Процент, правда, не афишировался.

В витрине комиссионного магазина стояли восемь манекенов. В одежде с чужого плеча, смотрели на улицу мертвыми глазами. На их лицах не читалась радость.

И в других частях города машин было немного. В этом районе они отсутствовали напрочь. Не заметил я и пешеходов. Что покупатели, что владельцы магазинов давно разошлись по домам.

В квартирах над магазинами кое-где светились окна. Лиц я не замечал, ни в темных окнах, ни в освещенных.

Подойдя к автобусной остановке, сел на скамью. Услышав приближающийся шум двигателя или разглядев в тумане свет фар, всегда мог нырнуть в проулок между домами и подождать, пока проедет легковушка, грузовик или автобус.

Я люблю романы о путешествиях по дорогам, о людях, которые уходят из привычной жизни, садятся в автобус или автомобиль и уезжают. Просто уезжают. Оставляют один мир позади и находят новый.

В моем случае такой вариант никогда бы не сработал. Как бы далеко я ни уехал, сколь бы долго ни находился в дороге, этот мир обязательно нашел бы меня.

В худший день моей жизни я вырубил одного мужчину и убил другого, из тех, что спланировали массовое побоище в моем родном городе, Пико Мундо. Прежде чем я добрался до второго киллера, они ранили сорок одного человека и убили девятнадцать.

Загнали в торговый центр грузовик, начиненный взрывчаткой, чтобы поставить жирную точку в этом побоище. Я нашел грузовик и предотвратил его взрыв.

Средства массовой информации назвали меня героем, но я с этим не согласен. Герой спас бы всех. Всех. Герой спас бы того единственного в мире человека, который был дорог ему, как никто другой, который полностью ему доверял.

В тот день я был всего лишь поваром блюд быстрого приготовления. По прошествии полутора лет, в Магик-Бич, я оставался все тем же поваром.

И геройства во мне не прибавилось ни на йоту.

Уайатт Портер, начальник полиции в Пико Мундо, стал мне не только другом, но в значительной степени заменил отца. Он научил меня быть мужчиной, тогда как мой настоящий отец и сам не показал себя таковым и мало чему мог научить сына. Неофициально я помогал чифу Портеру в нескольких сложных расследованиях, и он знал о моих паранормальных способностях.

Если бы я позвонил ему и рассказал, что здесь происходит, он бы поверил каждому моему слову. Его опыт общения со мной однозначно говорил о том, что, какой бы невероятной ни казалась моя информация, на самом деле так оно и есть.

Я сомневался, что все полицейские Магик-Бич участвуют в заговоре. Большинство из них честно выполняли свою работу. Все они были обычными людьми, не лишенными недостатков, но не монстрами. Да и Хосс Шэкетт наверняка ограничился минимумом сообщников, завербовав только тех людей, без которых не мог обойтись. Этим он снижал риск провала.

Уайатт Портер, однако, жил далеко на юго-востоке. В Магик-Бич никого не знал. Не мог сказать мне, кому из копов можно доверять, кому — нет.

Конечно, он мог бы связаться с ФБР и передать сведения о том, что через порт Магик-Бич на территорию США этой ночью завезут атомные бомбы, но федеральные агенты редко воспринимают серьезно слова полицейских из маленьких городков. А если бы Уайатт сказал, что источник этой информации — его молодой друг с паранормальными способностями, над ним бы просто посмеялись.

А кроме этого, менее двух часов оставалось до того момента, как бомбы попадут на берег и отправятся в разные концы Соединенных Штатов. Начинался третий акт драмы, и я чувствовал, что события будут только ускоряться.

В какой-то момент мое внимание привлек едва слышный, но не умолкающий шорох, напоминающий тихий голос струйки воды, текущей по неровной поверхности.

Я оглядел витрины за спиной. Не заметил источника такого звука.

В магазине ношеной одежды манекены не двигались. Подумав об этом, я задался вопросом: а с чего вдруг решил, что они могли перемещаться?

Навесы над витринами истерлись, но не порвались. Да, они провисли, но вода с них не капала.

Загадочный звук все больше напоминал эхо голосов, шепчущихся в какой-то пещере.

Хотя туман не позволял разглядеть магазины на противоположной стороне улицы, я не сомневался, что источник звука находится ближе.

Передо мной, в сливной канаве, свет заметался справа налево, слева направо; хэллоуиновский свет в январе. Словно от пламени свечи, поставленной в выдолбленную оранжевую тыкву, мерцающий в прорезанных в стенке глазах, носе, рте.

Конечно, любопытство до добра не доводит, уж я-то прекрасно это знаю, но тем не менее я поднялся со скамьи и шагнул к бордюрному камню.

В мостовой увидел большую прямоугольную металлическую решетку, через которую вода попадала в дренажный коллектор. Ее сработали в ту эру, когда в городах все старались сделать красиво. Чугунные стержни сходились к чугунному кольцу диаметром в четыре дюйма, расположенному по центру прямоугольника. Внутри кольцо пересекала стилизованная молния.

Шорох доносился из-под решетки. Хотя его источник находился в дренажном коллекторе, сам звук более не указывал на текущую воду. Теперь я уже думал, что не похож он и на людской шепот, скорее на шарканье многочисленных ног.

Изящество отлитой в центральном круге молнии произвело на меня впечатление, но я подумал, что олицетворяет эта молния не плохую погоду. Скорее я видел перед собой логотип фирмы-изготовителя, встроенный в общую конструкцию решетки.

Свет замигал через решетку, то есть шел из дренажного коллектора, проложенного под мостовой. Даже мелькнула мысль, что решетка — перфорированная дверца печи.

С высоты моего роста я не мог разглядеть, что же мерцает под землей. Поэтому сошел с бордюрного камня на мостовую, присел рядом с решеткой. Такой звук могли издавать кожаные подошвы, трущиеся о бетон. Скажем, взвод усталых солдат, с трудом волочивших ноги, тащившихся из одного сражения к другому… если бы Магик-Бич находился в зоне боевых действий, а солдаты передвигались под землей.

Я еще ниже наклонился к решетке.

Из нее дул легкий прохладный ветерок, а с ним тянуло каким-то запахом, с которым ранее мне сталкиваться не приходилось, не противным, но необычным. Инородным. И на удивление сухим, если учесть, откуда он поднимался. Я трижды глубоко вдохнул, пытаясь его идентифицировать… потом как-то разом осознал, что от этого запаха волосы вот-вот встанут дыбом.

Когда оранжевый свет появился в третий раз, я ожидал увидеть, как кто-то или что-то двигается по дренажному коллектору. Но каждое мигание отбрасывало тени на закругленные стены, и эти прыгающие фантомы сбивали с толку, мешали разглядеть, откуда берется свет.

Возможно, случайно, не отдавая себе в этом отчета, я коснулся разбитой губы языком или прикусил ее. И хотя ранее она не кровоточила, теперь капля крови упала на тыльную сторону моей правой руки, которая лежала на чугунной решетке рядом с кругом, сцепленным стилизованной молнией.