Дж. Конрат - Виски с лимоном Страница 32

– Он производит впечатление психа?

– Не больше, чем обычный парень, в котором перехлестывают гормоны, и он думает только о том, чтобы переспать с девушкой. Он постоянно повторяет: «Я тебя люблю», и, похоже, искренне. Большинство этих писем еще с тех времен, когда они только начали встречаться. Они были вместе несколько лет.

Я отложила в сторону ежедневник и зарылась в погашенные счета. Их была большая пачка, начиная с 1994 года. К счастью, они были разложены в хронологическом порядке.

За последние несколько месяцев не было ничего необычного. Квартплата, газ, телефон, электричество, счета за провизию, одежду – все, что обычно оплачивают люди. Затем, когда я обратным порядком добралась до апреля, появилось кое-что необычное.

Она выписала два чека, по сотне долларов каждый, человеку по имени Гарри Макглейд.

Я нахмурилась и показала их Бенедикту.

– Звучит вроде знакомо. Коп?

Я кивнула:

– Бывший. Сейчас частный сыщик.

– Ты его знаешь?

Я снова кивнула, продолжая хмуриться. Я не сталкивалась с Макглейдом последние пятнадцать лет. Что очень украсило эти годы.

– Получается, что Тереза его наняла. Хотелось бы знать, для чего, – сказал Бенедикт.

– Мой ум просто теряется в догадках. Не представляю, как кто-либо мог нанять Гарри для чего-либо.

– Что-нибудь связанное с ее бойфрендом?

Я пожала плечами. К сожалению, существовал только один способ это узнать.

– Ладно, поеду, нанесу ему визит, – вздохнула я. – А ты не желаешь встретиться с бойфрендом?

– Почему бы и нет. Ты уверена, что не хочешь объединить их и привести обоих сюда?

– Я бы предпочла встретиться с Макглейдом один на один.

– Я чую здесь какую-то историю, Джек, о которой ты умалчиваешь.

– Скажем так: это не самый любимый мой персонаж. Что, пожалуй, было самым сдержанным моим высказыванием за всю жизнь.

Глава 25

Аспирин не очень-то помогал моей ноге, и во время своего рейда к Макглейду я чувствовала каждую выпуклость и трещину на дороге. Звонок в телефонную компанию подтвердил, что его адрес тот же самый, что и пятнадцать лет назад, когда я рассорилась с ним.

Он жил в Гайд-парке, рядом с Музеем науки и промышленности и Чикагским университетом. Гайд-парк на самом деле вовсе не был парком, а скопищем многоквартирных домов среди магазинчиков и универмагов, чем-то вроде жилого района.

Я припарковалась рядом с его домом, как всегда, перед пожарным гидрантом. Группа подростков, околачивающихся на улице, идентифицировала меня как копа и ретировалась, пока я старалась выбраться из машины. Полагаю, что просто как представитель власти я представляла жалкое зрелище. Отыскав нужную кнопку домофона, я нажала один раз и стала ждать, наполовину надеясь, что его нет дома.

– Приют любви Гарри, – последовал ответ. – Вы продаете или покупаете?

– Рты затыкаю! Лейтенант Джек Дэниелс, отдел особо тяжких. Открой дверь, Макглейд.

– А волшебное слово?

– Сейчас же!

– Не пойдет. Попробуй еще раз.

– Открой мне дверь.

Зуммер зажужжал, но только на секунду. К тому моменту, как моя рука достигла дверной ручки, замок опять закрылся.

– Макглейд…

– Когда это ты стала лейтенантом, Джеки?

Гарри был единственным, кто называл меня Джеки.

– В девяностых. А теперь либо ты впускаешь меня, либо я простреливаю замок, после чего арестовываю тебя за порчу имущества.

Он открыл, но, как и в первый раз, на тысячную долю секунды. Однако на сей раз я была к этому готова и, потянув дверь на себя, открыла ее.

Холл был тускло освещен, ковер на полу вытерт, отопление едва работало. Я увидела, как вдоль стены быстро пробежал таракан и скрылся среди лохмотьев облупившейся краски.

Гарри жил на пятом этаже, и поскольку я не захватила с собой трость, то выбрала лифт. Когда добралась до его квартиры, дверь была уже открыта. Он стоял посредине маленькой, тесной комнаты, натягивая на себя пару розовых широких трусов на резинке.

– Обычно-то я одеваюсь гораздо позже, – сообщил он, – но не хотел, чтобы ты чего такого вообразила.

Он выглядел именно таким, каким я его запомнила. Разве что постарел. И малость растолстел. Но на голове была все та же неухоженная скирда каштановых волос, на лице – все та же трехдневная щетина и те же самые прищуренные, поблескивающие глазки, которые словно постоянно посмеивались над тобой.

– Господи, Джеки, ты постарела. Тебе что, недостаточно платят, чтобы позволить себе ботокс?[22]

Ну, все точь-в-точь как и раньше.

Я шагнула в квартиру и огляделась. Это был настоящий свинарник. Грязное белье, всевозможный мусор и бытовые отходы усеивали каждый дюйм пола. Пустые банки от консервов, обертки, застарелые носки и прокисшая еда были раскиданы вокруг с таким безудержным буйством, что все это напоминало взрыв на мусорной свалке.

– Бог ты мой, Макглейд! Ты когда-нибудь прибираешься?

– Не-а. Я плачу одной девушке, чтобы она приходила раз в неделю. Но всякий раз, когда она приходит, мы все это время кувыркаемся, и у нее совершенно нет возможности что-нибудь убрать. Может, пойдем на кухню, присядешь?

– Боюсь, прилипну к чему-нибудь и так тут и останусь.

– Совершенно не обязательно грубить, – сказал Гарри и рыгнул.

Я закрыла за собой дверь и заметила у стены аквариум. Вот, должно быть, откуда шла такая вонь. Полуразложившиеся рыбьи трупы и куски разноцветной гнили вовсю пузырились в грязно-коричневой воде, поднимаемые на поверхность аэратором. Я проводила взглядом проплывающий кусок кукурузной лепешки.

– Какая-то рыбья болезнь истребила всю банду в течение суток, – пояснил Макглейд.

– Это же гадость!

– А так мне даже больше нравится. То и дело вырастает что-нибудь новенькое, а я экономлю кучу денег на рыбьем корме.

Я отвела взгляд.

– Я пришла, чтобы поговорить с тобой о Терезе Меткаф. Она была твоей клиенткой. В апреле.

– У тебя есть фотография? Не помню по имени.

Терезина подруга дала нам несколько снимков, но я забыла их в участке. Вместо этого я протянула Макглейду одну из фотографий Терезы, сделанных посмертно гримером анатомички, с компьютерно нарисованными глазами. Мы постарались, как могли, приблизить изображение к реальности.

– Ой! Страшная какая.

– Она мертва.

– Тогда еще и пахнет плохо.

– Ты ее помнишь?

– Вот так сразу не вспомню. Нет. Но с другой стороны, у меня прошлая неделя была напряженной по части воспоминаний. Как давно мы с ней имели дело?

– Не очень давно.

Макглейд приподнял бровь:

– Ты что, до сих пор на меня злишься, Джеки?

Я забрала фотографию, тщательно стараясь не прикоснуться к его руке.

– Если ты не желаешь сотрудничать… – начала.

– Ты меня запутываешь. Разве нельзя это отложить? Я как раз смотрел на DVD новую «Белоснежку», режиссерская версия, полная. Дальше как раз шла сцена оргии.

Я нахмурилась, спрашивая себя, как мне действовать дальше. Мне нужна была информация, но когда дело касалось Макглейда, приходилось подстраиваться и лавировать по волнам вместе с ним.

– У тебя хранятся старые дела? – спросила я.

– А как же. В офисе.

Я с шумом выдохнула. У меня начиналась головная боль – возможно, потому, что я надышалась здесь какой-то отравой, – и я быстро теряла тот небольшой резерв терпения, которым запаслась, направляясь в это логово. Я осторожно сделала еще шаг, и под ногой что-то хрустнуло.

– Эй, поосторожнее с пиццей, Джек! Я ее не сам выращиваю.

– Одевайся! – скомандовала я. – Мы едем в твою контору.

– Поцелуй меня в зад! Я сегодня выходной. Никуда я не поеду.

– В таком случае ты арестован.

– За что?

– За то, что ты козел!

– За это ты меня не арестуешь. У меня есть справка по этому поводу.

– Ладно. Как насчет оскорбления действием офицера полиции?

– Я тебя и пальцем не тронул.

– Лицезреть тебя в нижнем белье все равно что подвергнуться изнасилованию.

Макглейд потряс головой.

– Ну, когда же ты забудешь о том деле, Джеки? Кто старое помянет… Я ведь за это заплатил, разве нет?

– У вас есть право хранить молчание, и я искренне надеюсь, что вы так и поступите.

– Но это же смехотворно!

– Отличено. Сопротивление при аресте. Может в окружном суде найдется кто-нибудь, кому твои семейные трусы понравятся больше, чем мне.

Гарри вздохнул:

– Ладно. Твоя взяла, о могущественнейший из лейтенантов. Поехали. Помоги мне только раскопать какие-нибудь носки.

– Сам раскопаешь.

Он наклонился и поднял с пола какие-то брюки. Понюхав у них промежность, он счел их пригодными и надел. Когда-то давным-давно я уяснила что наилучший способ ведения дел с Гарри – это каторжное терпение, перемежаемое вспышками враждебных действий. Это до сих пор сохраняло актуальность.

– А что вообще за спешка такая? – спросил он, нюхая носок.

– Ее убили.