Вильям Хортсберг - Сердце Ангела Страница 32

— Похоже, в те времена недоставало контор с адвокатской братией…

Я перевернул еще несколько страниц, усеянных разными демонами и их подручными. В разделе, посвященном талисманам, было множество пятиконечных перевернутых звезд. Заметив среди них звезду с рисунком 666 в центре, я показал ее Эпифани.

— Мой наименее любимый номер.

— Это из Апокалипсиса.

— Что?

— Библия: "Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть".

— Это факт?

Девушка, нахмурясь, глянула на меня поверх очков для чтения.

— Неужели ты совсем ничего не знаешь?

— Почти ничего, но я быстро наверстываю. А вот женщина, которую зовут так же, как ресторан, где я вчера обедал. — Я показал Эпифани гравюру с пухлой матроной в крестьянском плаще с капюшоном.

— Вуазен — по-французски "соседка", — заметила она.

— Вижу, монашки действительно вколотили тебе в голову кое-какие знания. Ну-ка, прочитай надпись.

Взяв книгу, девушка шепотом прочитала маленькие буквы под гравюрой: "Катрин Дезай, по прозвищу Ла Вуазен, гадалка и колдунья из высшего общества. Устраивала Черные Мессы для маркизы де Монтеспан, любовницы короля Людовика XIV, и для прочих дворян. Была арестована, подвергнута пыткам и, после осуждения, казнена в 1680 году".

— Эта книга — то, что нам нужно.

— Она, конечно, интересна, но ты посмотри, что здесь:

"Маллеус Малефикарум", "Открытие Колдовства" Реджинальда Скотта, "Магия" Алистера Кроули, и еще "Тайны Альбертуса Магнуса", и…

— Хватит, отлично. Теперь отправляйся домой и устройся на кушетке с книгой. Отметь места, которые на твой взгляд. стоит прочесть мне, — особенно все, что относится к Черной Мессе.

Эпифани принялась складывать книги в стопку.

— А ты не поедешь со мной?

— У меня есть кой-какая работа. Все будет в порядке, вот ключ от квартиры. — Вынув бумажник, я вложил ей в руку двадцатидолларовую бумажку. — Это на такси и еще на что-нибудь, что тебе понадобится.

— У меня есть собственные деньги.

— Придержи их. Возможно, мне понадобится занять у тебя.

— Я не хочу оставаться одна.

— Закрой дверь на цепочку. Все будет чудесно. Я усадил Эпифани в такси перед входом в библиотеку и уложил на сиденье рядом с ней книги. Она казалась испуганной маленькой девочкой. Наш жгучий "французский" поцелуй заслужил презрительные взгляды двух проходивших мимо бизнесменов и бурные аплодисменты со свистом от маленького сорванца — чистильщика обуви, пристроившегося неподалеку.

Глава тридцать шестая

Оставив "шеви" в гараже, я пошел назад к Бродвею, держась на солнечной стороне Сорок четвертой улицы. Я не торопился и шел, наслаждаясь погодой, как вдруг заметил выходившего из главного подъезда гостиницы "Астор" Луи Сифра. На нем был рыжевато-коричневый берет, твидовое норфолькское пальто, бриджи из тонкой шерсти и блестящие сапоги для верховой езды. В руке, затянутой в перчатку, он нес потрепанную кожаную сумку.

Я заметил, как он жестом отказался от предложения швейцара подозвать такси и быстрым шагом тронулся к центру мимо Парамаунт-Билдинг. Я хотел было догнать его, но подумал, что он так или иначе направляется в контору "Кроссроудс", и решил сэкономить силы. Я не считал это слежкой, потому что был совсем неподалеку от него. Но когда он, не сбавляя шага, миновал подъезд моего дома, я инстинктивно приотстал и задержался у витрины магазина, изображая живейшее любопытство. Он пересек Сорок вторую улицу и повернул на запад. Я следил за ним от угла, затем зашагал следом по другой стороне улицы.

Сифр выделялся в толпе. Это несложно, когда находишься среди сутенеров, мошенников и наркоманов, толпившихся на Сорок второй улице, особенно если ты одет как на скачки в Гарден. Я предположил, что он направляется в Порт-Оторити, но он удивил меня, нырнув посреди квартала в здание, где располагался Музей Хьюберта и Блошиный цирк.

Я пересек четыре линии двухстороннего движения, петляя как обезумевший заяц, чтобы спустя несколько мгновений застыть перед вывеской у входа. Окаймленные блестящей краской буквы вещали: "УДИВИТЕЛЬНЫЙ ДОКТОР САЙФЕР". Фотографии восемь на десять дюймов показывали моего клиента в цилиндре и во фраке, похожим на Волшебника Мандрейка. Под ними было помечено: "Вход только по билетам". Первый этаж Музея Хьюберта представлял собой галерею залов; сцена находилась в подвале. Я вошел, купил билет и нашел себе место в затемненном зале — у фанерного барьера по грудь высотой, не позволявшего зрителям "участвовать" в представлении. На маленькой яркоосвещенной сцене вращала животом грудастая танцовщица. Кроме себя я насчитал в зале еще пять темных фигур.

Какого черта нужно в подобном дешевом заведении элегантному Луи Сифру? Блошиный цирк и прочие фокусы вряд ли могут обеспечить человека роскошными машинами и адвокатами с Уолл-Стрит. Может, он удовлетворяет свое тщеславие, выступая на публике? Или же это ловушка, предназначенная мне?

Когда заигранная пластинка смолкла, кто-то за сценой поднял иглу и поставил ее снова. Танцовщица казалась утомленной. Она уставилась в потолок, думая о чем-то своем. На третий раз, не успела пластинка отыграть и восемь тактов, как проигрыватель выключили, и женщина опрометью бросилась за кулисы. Никто не аплодировал.

Мы вшестером глазели на пустую сцену, пока там не появился старый чудак в красном жилете и нарукавниках.

— Дамы и господа, — просипел он. — С великим страхом и трепетом представляю вам удивительного, таинственного и незабываемого доктора Сайфера. Поприветствуем его как подобает! — Старик похлопал в ладоши и, никем не поддержанный, зашаркал прочь.

Тусклый свет сменился кромешной тьмой. За сценой послышался приглушенный шепот и постукивания, как бывает на самодеятельных представлениях, а затем последовала ослепительно-яркая вспышка. Свет тут же зажегся, но мне понадобилась минута-другая, чтобы восстановить зрение. Расплывчатый, сине-зеленый ореол колыхался над фигурой на сцене, скрывая ее черты.

— Кто из вас знает, что ждет нас в конце пути? Кто может сказать, наступит ли "завтра"?…

Луи Сифр стоял посреди сцены, окруженный призрачными щупальцами дыма и запахом жженой магнезии. На нем был черный сюртук времен Эдуарда [Эдуард VII (1841–1910) — Король Великобритании и Ирландии, сын королевы Виктории. Одежда его эпохи отличается легкостью и элегантностью.] с длинными "ласточкиными" фалдами и жилет на двух пуговицах. На краю стола перед ним стоял черный сундучок на петлях, размером с хлебницу.

— Будущее — неписанный текст, и тот, кто посмеет прочесть его пустые страницы, сделает это на свою беду.

Сифр стянул белые перчатки и профессиональным щелчком пальцев заставил их исчезнуть. Он поднял со стола резную эбонитовую "волшебную" палочку и взмахнул ею в сторону кулис. Оттуда робко появилась танцовщица: ее крупное тело укутывал длинный, до пола, бархатный плащ.

— Время рисует портрет, который никто не может игнорировать. — Сифр очертил палочкой небольшой круг над головой женщины. Как по сигналу, она начала кружиться. — Кто из вас посмеет взглянуть на его завершенную работу? Это не то что смотреться в зеркало день за днем, — ведь вы не замечаете перемен, происходящих с вами.

Женщина повернулась спиной к зрителям. Ее черные разметавшиеся волосы блеснули в свете рампы. Сифр пронзил зрительный зал своей палочкой, как шпагой.

— Те, кто увидят будущее, да убоятся меня!

Танцовщица встала лицом к залу: беззубая тощая старуха. Один глаз был слеп и отражал свет, будто блестящий керамический шарик. Я не заметил, как она натянула маску, и эффект ее превращения был поразительным. Сидевший рядом в темноте пьяница, трезвея, охнул.

— Плоть смертна, друзья мои, — проповедовал доктор Сайфер, — а страсть умирает, как догорающая свеча на зимнем ветру. Господа, я предлагаю вам взглянуть на прелести, еще недавно волновавшие вашу кровь.

Он взмахнул палочкой, и танцовщица распахнула складки тяжелого плаща. На ней все еще красовался украшенный кистями наряд, но за нашитыми блестками висели пустые, сморщенные груди. Когда-то внушительный живот вяло провис меж угловатых — как у скелета — бедер. Это была совершенно другая женщина. Сымитировать эти распухшие от артрита колени и исхудалые ляжки было невозможно.

— К каким же выводам мы приходим? — Доктор Сайфер улыбнулся — как практикующий врач, вызванный на дом. — Спасибо, дорогая: весьма поучительно. — Движением палочки он отпустил древнюю старуху, и та, хромая, удалилась со сцены. В зале прошелестели аплодисменты.

Доктор Сайфер поднял руку.

— Благодарю, друзья мои. — Он с изяществом кивнул. — В конце каждой тропы лежит могила. Бессмертна только наша душа. Как следует охраняйте это сокровище. Ваша гниющая оболочка лишь временный сосуд на бесконечном пути.