Нельсон Демилль - Адское пламя Страница 32

— Такие как?..

— Ну, во-первых, это задание связано со вторжением в частные владения без ордера, что как раз относится к вашей компетенции. Кроме того, в этом заведении — в клубе «Кастер-Хилл» — очень хорошая система безопасности и охрана, поэтому существовала угроза, что агента, ведущего наблюдение, перехватят и станут допрашивать, а вы, я знаю, могли бы справиться с подобной проблемой. — И добавил внушительно: — Члены этого клуба имеют некоторое политическое влияние в Вашингтоне.

Я понял, почему никто не пожелал обратиться к судье за ордером на обыск. А помимо этого всплыло явное несоответствие между тем, что сказал мне Харри Маллер — рутинное задание, обычная слежка для заполнения досье и все такое прочее, — и сообщением Тома Уолша. Поскольку Харри не стал бы мне врать, я сделал заключение, что он не получил от Уолша полной информации, и сказал ему:

— Стало быть, вам понадобилось, чтобы попался именно этот коп, если что-то пойдет не так?

— Это совершенно исключено! Ладно, давайте пойдем дальше. От Харри Маллера нет никаких вестей.

Да я уже давно заподозрил, что именно поэтому мы и очутились у него в кабинете, но еще надеялся на другую причину.

— А он должен был с вами связаться?

— Только в том случае, если у него возникнут осложнения.

— Иногда осложнение заключается именно в том, что агент не выходит на связь.

— Спасибо за подсказку. О'кей, давайте я вам расскажу все, что знаю. — И начал: — Харри Маллер, как вам известно, уехал отсюда около пяти вечера в пятницу. Перед этим он заходил в техотдел, получил то, что ему было нужно, и пошел в гараж, где стоял его внедорожник, на котором он приехал на работу, предвидя подобное задание. Дженнифер Лупо случайно встретила его в гараже, они обменялись несколькими словами, и это, насколько нам известно, был последний человек, который его видел. — Он вздохнул и продолжил: — А последним, кто его слышал, была его подруга, Лори Баник — он звонил ей в семь сорок восемь утра в субботу.

На столе стоял диктофон, и Уолш нажал кнопку. Раздался голос Харри: «Привет, малыш. Это твой любимый и единственный. Я тут в горы забрался, так что у меня, вероятно, достаточно долгое время будет скверный прием. Ноя хотел послать тебе привет. Сюда я приехал вчера около полуночи, переночевал в машине, а сейчас уже на службе, возле охотничьего домика богатеньких ультраправых недоумков. Так что не звони мне, я тебе сам попозже звякну по обычному телефону, если не смогу дозвониться по сотовому. О'кей? Мне еще надо будет кое-что сделать в тутошнем аэропорту, чуть позже сегодня или завтра утром, так что, наверное, придется здесь ночевать. Дам тебе знать, когда это выяснится окончательно. Ладно, поговорим потом. Пока. Целую».

— Итак, мы знаем, что он туда доехал, — прокомментировал услышанное Уолш. — И знаем, что добрался до этого владения. В девять шестнадцать утра она перезвонила ему и оставила сообщение, которое мы потом получили от компании-провайдера. — Он снова нажал кнопку диктофона, и мы услышали голос Лори Баник: «Привет, милый! Получила твое сообщение. Я спала. Я сегодня поеду по магазинам с твоей сестрой и Анной. Позвони мне попозже. Я беру с собой свой мобильник. О'кей? Дай мне знать, если останешься там ночевать. Я тебя люблю и скучаю. — Потом она добавила: — Берегись этих правых недоумков. Они любят таскаться с пистолетами. Будь осторожен!»

— И вы, конечно, ей позвонили.

— Да. Сегодня утром. Она сказала, что в субботу около четырех пополудни получила текстовое сообщение от Харри на свой мобильный телефон, и в нем говорилось… — Он заглянул в лежавший на столе листок и прочитал: «Извини, я пропустил твой звонок, тут скверный прием. Я тут одного приятеля встретил — он приехал ловить рыбу. Увидимся в понедельник».

Никто из нас не стал объяснять очевидное — последнее текстовое сообщение могло прийти от кого угодно, а вовсе не от Харри. Но Лори, по-видимому, считала, что именно от него, поскольку Уолш сказал нам:

— Она беспокоится. Позвонила ему, получив сообщение, а он не ответил. Она продолжала ему звонить и оставлять сообщения, и на пейджер звонила раз пять. Последнее свое сообщение отправила вечером в воскресенье. Она пересказала мне содержание — раздражение, даже злоба, по возрастающей, а в последнем заявила, что, если он не ответит, между ними все кончено.

Я спросил:

— А когда она перестала злиться и начала беспокоиться?

— Примерно в десять вечера в воскресенье. У нее есть номер ночного дежурного, так что она побеседовала с агентом ФБР — это был Кен Рели — и сообщила ему о своих тревогах.

Я кивнул. Я и сам получал подобные звонки от подружек и приятелей, мужей и жен. В таких случаях приходится здорово напрягаться, чтобы понять, есть ли действительный повод для беспокойства. Почти в ста процентах подобных случаев любимый и единственный оказывался жив и здоров, но это ненадолго — вернувшись домой, он уже таким не будет.

— Кен попытался ее успокоить, — продолжил Уолш, — но подружкам не оказывают таких услуг, как женам или членам семьи, так что предложить ей он мог не слишком много. Он, конечно, записал ее номер телефона и сказал, что позвонит, если что-то узнает. И даже попробовал связаться с Харри по сотовому и пейджеру, но не получил ответа. Его это не слишком обеспокоило, — добавил Уолш.

По правде сказать, для беспокойства не было особых оснований, если не считать, что Харри не ответил на сигнал пейджера. С одной стороны, это все же был уик-энд, а агенты, как всем известно, частенько забывают свои пейджеры дома. Или, к примеру, пребывают во время вызова в шумной компании в баре или, наоборот, в тихой компании в постели, где сигнал пейджера можно и не услышать. Но с другой стороны, Харри ведь был на задании.

— Может, вся проблема в плохом приеме, — предположил я.

Уолш кивнул:

— Когда я приехал сюда, в восемь, то первым делом просмотрел записи в журнале дежурных за весь уик-энд и обнаружил запись, оставленную Кеном Рейли по поводу Лори Баник и Харри Маллера. Я не слишком беспокоился, но позвонил Харри на сотовый и послал вызов на пейджер. Потом перезвонил мисс Баник и переговорил с ней. Затем сделал еще несколько звонков, включая местное отделение ФБР в Олбани, и попросил тамошнего начальника, Гэри Мелиуса, начать поиск пропавшего агента, хотя, как я понял, он был не совсем уверен, действительно ли детектив Маллер пропал при исполнении служебных обязанностей, а не по собственной воле. Как бы то ни было, шеф местного отделения уведомил полицию штата, а те, в свою очередь, должны были сообщить об этом местной полиции, которая лучше знает район, но не располагает приличными людскими ресурсами. Они сейчас проверяют местные больницы, но пока среди поступивших туда не обнаружено никого с таким именем и никаких неопознанных пострадавших.

Он посмотрел на Кейт, потом на меня, пытаясь определить, как я полагаю, нашу реакцию и, видимо, экстраполировать оценку его немедленных действий людьми, стоящими выше на иерархической лестнице.

— Полиция штата, — продолжал он, — прогнала фамилию Харри через компьютер в поисках жертв дорожно-транспортных происшествий. У них есть данные о его машине — марка, модель, цвет, номер. Но пока машину не обнаружили — последнее сообщение поступило пятнадцать минут назад. Однако там совершенно дикие места, огромные пространства, так что это может занять немало времени, даже если машина еще в тех краях.

Кейт спросила:

— А его сотовый телефон или пейджер как-то реагируют на вызовы?

— Телефонная компания проверяет это. Пока что ответ отрицательный.

Как следовало из нашего с Харри разговора, предполагалось, что в понедельник он будет здесь. Но Уолш пока об этом не упоминал, и я осведомился:

— Харри ведь должен был сегодня вам доложиться, так?

— Да. По идее он должен был сдать в техотдел полученное оборудование и диски с цифровой камеры не позднее девяти утра, а потом явиться ко мне с отчетом.

— И тем не менее вы все еще не начали беспокоиться по-настоящему.

— Я озабочен. Но меня бы не удивило, если бы он позвонил или вошел сюда прямо сейчас.

— А меня бы удивило. Харри Маллер не имеет привычки пропускать назначенные визиты к начальству.

Уолш не ответил.

Я не испытываю восторга от руководства в стиле «завтра-завтра, не сегодня», которого придерживается Том Уолш, однако новый парень на подобном месте всегда будет соблюдать осторожность и не станет звонить директору ФБР с сообщением, что небо вот-вот упадет нам на головы.

И конечно же, проблема имела еще одну сторону: сам клуб «Кастер-Хилл». Если бы Харри Маллер охотился в лесу на Абдула Садами[12] и при этом пропал, реакция была бы совсем другой.

И еще одно. Рассуждая цинично, будь Харри Маллер агентом ФБР, а не бывшим копом из нью-йоркской полиции, реакция последовала бы незамедлительно, несмотря на праздничный уик-энд. Строго говоря, агент Кен Рейли мог бы позвонить Тому Уолшу еще в воскресенье вечером. Не то чтобы безопасность полицейского менее важна, чем безопасность агента ФБР, — скорее здесь сыграла роль неважная и отчасти заслуженная репутация нью-йоркских копов, которых многие считают не в меру свободными индивидуальностями.