Джеффри Линдсей - Деликатесы Декстера Страница 32

— Я знаю, как это звучит, черт бы его подрал, — сказала она, — но какие тут еще могут быть объяснения?

Я мог придумать массу объяснений, но высказывать их сейчас было бы не очень умно, поэтому я позволил ей продолжить.

— Ладно, возможно, это мои тараканы. Но мне в этом деле нужно немного удачи. Время идет, а девочка… — Она осеклась, как будто не могла продолжить из-за охвативших ее эмоций. Я удивленно посмотрел на нее: эмоции? У сержанта Стальное Сердце?

Дебора не обратила на меня внимания, только покачала головой.

— Да, знаю, — сказала она, — мне не следует принимать это так близко к сердцу. — Она пожала плечами и приняла сердитый вид, и я вздохнул с облегчением. — Думаю, что я стала какая-то… Не знаю… Странная.

Я вспомнил события последних дней и понял: она права. Моя сестра в последнее время была настолько чувствительной и уязвимой, что я ее не узнавал.

— Да, пожалуй, — согласился я. — Как думаешь, в чем дело?

Дебора тяжело вздохнула, и это тоже было ей несвойственно.

— Я думаю… Не знаю. Чатски говорит, это последствия раны. — Она покачала головой. — Что-то вроде послеродовой депрессии, всегда бывает плохо после тяжелой травмы.

Я кивнул. Это имело смысл. Дебору недавно пырнули ножом, и она едва не погибла от потери крови, и умерла бы, если бы «скорая» приехала на пару секунд позже. Разумеется, Чатски — ее гражданский муж — знал, о чем говорит. До того как стать инвалидом, он был кем-то наподобие офицера разведки, и его тело представляло собой впечатляющую коллекцию шрамов.

— Даже если так, — сказал я, — ты не должна позволять этому делу забираться к тебе в душу. — Я приготовился к тычку кулаком в плечо, поскольку обсуждение этой темы являлось верным способом его заслужить, но Деб еще раз меня удивила.

— Я знаю, — тихо ответила она, — но не могу ничего поделать. Она еще совсем девочка. Ребенок. Хорошие оценки, любящая семья, и тут эти парни… каннибалы.

Она съехала в мрачное и задумчивое молчание, резко контрастировавшее с тем фактом, что мы на большой скорости ехали по шоссе с плотным движением.

— Все это сложно, Декстер, — сказала она наконец.

— Похоже на то, — согласился я.

— Мне кажется, я сочувствую девочке, — продолжила она, — может быть, потому, что она так же беззащитна сейчас, как и я. — Она уставилась на дорогу, но, похоже, не видела ее, и это было не очень приятно. — И все остальное до кучи. Не знаю.

Может быть, это оказалось как-то связано с тем, что я находился в плохо управляемой машине, несущейся по загруженной дороге на дикой скорости, но я не совсем ее понял.

— Что остальное? — спросил я.

— Да знаешь, — начала она, хотя я, совершенно очевидно, не мог этого знать, — вся эта семейная хрень. Я имею в виду… — Она неожиданно нахмурилась и злобно зыркнула на меня. — Если ты скажешь хоть слово Винсу или кому-нибудь еще о моих биологических часах, я тебя убью. Клянусь, я это сделаю.

— Но они идут? — спросил я, чувствуя себя несколько удивленным.

Дебора попыталась испепелить меня взглядом, но затем, к счастью для моей жизни и здоровья, посмотрела на дорогу.

— Да, — сказала она, — думаю, идут. Я действительно хочу завести семью, Деке.

Возможно, я мог бы сейчас произнести нечто утешительное, основываясь на своем опыте. К примеру, будто ценность семьи серьезно преувеличена, а дети всего лишь специальные устройства, созданные для того, чтобы мы все преждевременно старились и лишались рассудка. Но вместо этого я вспомнил Лили-Энн, и неожиданно мне захотелось, чтобы у моей сестры тоже была семья и она смогла бы почувствовать все, что сейчас учился чувствовать я.

— Ясно, — проговорил я.

— Твою мать, вот же поворот, — прошипела Дебора, выворачивая руль. Этим она уничтожила создавшееся настроение и выбила у меня из головы все мысли. Знак, который промелькнул, как мне показалось, в паре дюймов от моей головы, свидетельствовал о том, что мы направляемся в Норт-Майами-Бич, район скромных домиков и магазинчиков, мало изменившийся за последние лет двадцать. Очень странное место для каннибала.

Дебора сбросила скорость и вклинилась в поток на съезде, тем не менее она все еще двигалась слишком быстро. Мы проскочили несколько кварталов на восток, еще несколько на север и доехали до шести или семи кварталов, обнесенных живой изгородью, и туда оказалось невозможным проехать ни по одной из дорог, кроме как по главной улице. Это было обычной практикой в этой части города. Предполагалось таким образом снизить уровень преступности, но я не слышал, чтобы это срабатывало.

Мы проникли в эту маленькую общину, через два квартала Деб съехала на траву возле скромного бледно-желтого дома и остановилась.

— Здесь, — сказала она, глядя на лист бумаги. — Его зовут Виктор Чапин. Двадцать два года. Дом зарегистрирован на миссис Артур Чапин шестидесяти трех лет. Она работает в центре.

Я посмотрел на домик. Он выглядел слегка выцветшим и вполне обычным. Никаких черепов на палках, расставленных по периметру, никаких пентаграмм на стенах — ничего, что говорило бы, будто в этом доме поселилось зло. На подъездной дорожке расположился «мустанг», выпущенный лет десять назад. Это был просто приличный домик в пригороде.

— Он живет с мамой? — спросил я. — Разве людоедам это позволено?

Дебора покачала головой:

— Этому, видимо, можно. — Она открыла дверь. — Пошли.

Она выбралась из машины и быстро пошла к двери. Я не мог не вспомнить, как я точно так же сидел в машине, когда она подошла к другой двери и получила удар ножом, поэтому быстро вылез и присоединился к ней как раз в тот момент, когда она нажимала на звонок. Мы услышали, как внутри дома раздалась замысловатая мелодия, очень пафосная, хотя я не мог в точности определить, что именно.

— Неплохо, — сказал я, — кажется, это Вагнер.

Дебора покачала головой и нетерпеливо постучала ногой по бетонному крыльцу.

— Может быть, они оба на работе? — предположил я.

— Нет. Виктор работает в ночном клубе, на Саут-Бич. Место называется «Фэнг». Они открываются только в одиннадцать.

Я почувствовал, как в самом темном и глубоком подвале моей души что-то шевельнулось. «Фэнг». Я слышал это название. Но где? В одной из баек Винса о его ночных похождениях? В «Нью-таймс»? Я не мог толком вспомнить, и это начисто выпало из моей головы, когда Дебора оскалилась и снова ударила по кнопке звонка.

Внутри опять зазвучала музыка, но в этот раз на самом потрясающем аккорде раздался крик:

— Вашу мать! Иду!

Через несколько секунд дверь распахнулась. Человек, который, по всей видимости, и был Виктором Чапином, стоял в проеме, придерживая дверь, и сердито таращился на нас. Темноволосый, худой, около шести футов ростом, в пижамных штанах и майке-алкоголичке. Видно было, что он несколько дней не брился.

— Чего вам? — враждебно спросил он. — Я сплю.

— Виктор Чапин? — осведомилась Дебора, и, видимо, ее официальный тон затронул что-то в его сонном мозгу, так как он замер и посмотрел на нас с опаской. Его глаза бегали от меня к Деборе и обратно, он быстро облизнул губы, и я успел заметить одно из творений доктора Лоноффа.

— Что вам… В чем дело?

— Вы Виктор Чапин? — повторила Дебора.

— Вы кто? — требовательно спросил он.

Дебора полезла за жетоном. Как только стало ясно, что это действительно значок, Чапин выругался и попытался захлопнуть дверь. Рефлекторно я выставил в проем ногу, и как только дверь отскочила от нее, бросился за ним в глубь дома.

— Задняя дверь! — крикнула Дебора, рванув в ее направлении. — Стой здесь! — И она завернула за угол.

Я услышал хлопок двери и крик Деборы, приказывающей Чапину остановиться, затем все стихло. Мне в голову опять полезли воспоминания о недавно полученном ею ударе ножом и о той унылой беспомощности, с которой я наблюдал, как она истекает кровью на тротуаре. У Деб не было объективных причин думать, будто Чапин действительно рванул к задней двери; он вполне мог побежать за огнеметом. Возможно он пытается убить ее прямо сейчас. Я заглянул в полумрак внутри дома, но ничего не увидел и не услышал ни звука, за исключением шума кондиционера.

Я подождал. Потом подождал еще немного. Ничего не происходило, и ничего нового я не услышал. Вдалеке взвыла сирена. Над головой пролетел самолет. Неподалеку кто-то взял гитару и начал петь «Авраам, Мартин и Джон».

Как раз в тот момент, когда я понял, что не могу больше этого выносить и должен сходить и посмотреть на происходящее с другой стороны дома, я услышал недовольный голос, и в поле моего зрения появился Виктор Чапин, который шел наклонившись, с руками, скованными за спиной наручниками. Дебора, идущая позади, вела его к машине. На коленях его штанов были пятна от травы, одна щека заметно покраснела.