Стиг Ларссон - Девушка с татуировкой дракона Страница 33

Морелль провел допрос нескольких членов семьи и слуг. Все показания были тщательно записаны.

После того как участники первого прочесывания вернулись без результатов, инспектор принял решение о необходимости проведения более систематичных поисков. Вечером и ночью вызывали подкрепление; Морелль, в частности, связался с председателем местного клуба спортивного ориентирования, попросив оказать помощь и вызвать по телефону членов клуба для обследования местности. Около полуночи он получил сообщение о том, что пятьдесят три спортсмена, в основном из юниорской секции, прибудут в усадьбу Вангеров к семи часам утра. Хенрик Вангер внес свой вклад, просто-напросто вызвав часть утренней смены — пятьдесят человек — с расположенной поблизости целлюлозно-бумажной фабрики своего концерна. Хенрик Вангер позаботился также о еде и напитках.

Микаэль Блумквист живо представлял себе сцены, которые, вероятно, разыгрывались в усадьбе Вангеров в те богатые событиями сутки. Было очевидно, что авария на мосту способствовала всеобщей растерянности в первые часы. С одной стороны, она затруднила возможность быстро получить подкрепление с материка, а с другой, внушила всем убеждение, что два драматических события, произошедшие в том же месте и в то же время, непременно должны быть как-то связаны друг с другом. Когда цистерну подняли, инспектор Морелль даже сходил на мост, желая убедиться в том, что Харриет Вангер не очутилась каким-то непостижимым образом под ней. Это был единственный нерациональный поступок, который Микаэлю удалось обнаружить в действиях комиссара — ведь имелись свидетели, видевшие исчезнувшую девушку на острове уже после катастрофы. Однако руководителю расследования было трудно отделаться от мысли, что одно происшествие каким-то образом вытекает из другого, хотя никаких разумных оснований для этого не имелось.

В течение первых суток надежды на быстрое и счастливое разрешение дела стали таять. Им на смену пришли и постепенно утвердились два предположения. Незаметное исчезновение с острова явно было сопряжено с большими трудностями, однако Морелль не хотел списывать со счетов возможность, что Харриет Вангер сбежала. Он решил, что ее следует объявить в розыск, и велел патрулирующим в Хедестаде полицейским проявлять бдительность, чтобы не пропустить пропавшую девушку. Он даже поручил коллеге из уголовной полиции опросить шоферов автобусов и служащих железнодорожного вокзала, чтобы узнать, не видел ли ее кто-нибудь из них.

По мере поступления отрицательных сообщений возрастала вероятность того, что с Харриет Вангер приключилась беда. Эта теория определила план поисков в следующие сутки.

Масштабное прочесывание местности через два дня после исчезновения девушки было — насколько мог судить Микаэль Блумквист — проведено весьма тщательно и грамотно. Поиски организовывали полицейские и пожарные, обладавшие опытом в делах такого рода. Конечно, на острове имелись труднодоступные участки, но его территория все-таки была ограниченна, и в течение дня его тщательно проверили целиком. Один полицейский катер и два катера с добровольцами, насколько было возможно, обыскали акваторию вокруг острова.

На следующий день поиски продолжились уже уменьшенным составом участников. В этот раз патрули получили распоряжение по второму кругу прочесать наиболее труднопроходимые участки местности, а также территорию, именуемую Укреплением, — заброшенную систему бункеров, возведенную береговой охраной во время Второй мировой войны. В тот день обыскали также укромные уголки, колодцы, земляные погреба, надворные постройки и чердаки селения.

На третий день после исчезновения, когда масштабные поиски прекратились, в служебных записях сквозило известное раздражение. Густав Морелль, естественно, еще не знал, что на самом деле к тому моменту достиг в своем расследовании максимума и большего ему добиться не суждено. Он испытывал растерянность, затрудняясь предложить сколько-нибудь логичный следующий шаг или указать место, где следовало продолжать поиски. Харриет Вангер растворилась в пространстве, и начались почти сорокалетние муки Хенрика Вангера.

Глава

09

Понедельник, 6 января — среда, 8 января

Микаэль засиделся за чтением бумаг далеко за полночь и в Крещение встал поздно. Прямо перед входом в дом Хенрика Вангера стояла почти новая темно-синяя машина «вольво». В тот момент, когда Микаэль взялся за ручку двери, ее распахнул выходивший из дома мужчина лет пятидесяти. Они почти столкнулись — мужчина, похоже, спешил.

— Что вам угодно?

— Мне надо повидать Хенрика Вангера, — ответил Микаэль.

Во взгляде мужчины появилось понимание. Он улыбнулся и протянул руку:

— Вы, вероятно, Микаэль Блумквист, который будет помогать Хенрику с семейной хроникой?

Микаэль кивнул и пожал его руку. Хенрик Вангер явно начал распространять «легенду» Микаэля, чтобы объяснить его пребывание в Хедестаде. Мужчина отличался полнотой, которая возникает как результат многолетнего сидения в офисе и на совещаниях, но Микаэль сразу заметил в чертах его лица сходство с Харриет Вангер.

— Меня зовут Мартин Вангер, — подтвердил тот его догадку. — Добро пожаловать в Хедестад.

— Спасибо.

— Я некоторое время назад видел вас по телевизору.

— Похоже, все видели меня по телевизору.

— Веннерстрём… не пользуется симпатиями в этом доме.

— Хенрик об этом упоминал. Я жду продолжения истории.

— Он несколько дней назад рассказал, что нанял вас. — Мартин Вангер внезапно рассмеялся. — Он сказал, что вы, вероятно, согласились на эту работу из-за Веннерстрёма.

Секунду поколебавшись, Микаэль решил сказать правду:

— Это было веской причиной. Но, честно говоря, мне надо было уехать из Стокгольма, и в Хедестад меня пригласили очень вовремя, как мне кажется. Я не могу сделать вид, что суда не было, — мне ведь придется посидеть в тюрьме.

Мартин Вангер кивнул, внезапно став серьезным:

— Вы можете подать апелляцию?

— В данном случае это не поможет.

Толстяк посмотрел на часы:

— Вечером мне надо быть в Стокгольме, поэтому я должен бежать. Вернусь через несколько дней. Приходите к нам как-нибудь на ужин. Мне очень хочется услышать, что происходило на суде на самом деле.

Они снова обменялись рукопожатием, и Мартин Вангер, подойдя к «вольво», открыл дверцу. Обернувшись, он крикнул Микаэлю:

— Хенрик на втором этаже. Заходите.

Хенрик Вангер сидел на диване в своем кабинете, на столе перед ним лежали «Хедестадс-курирен», «Дагенс индастри», «Свенска дагбладет» и обе вечерние газеты.

— У входа я встретился с Мартином.

— Он помчался спасать империю, — произнес Хенрик Вангер и приподнял стоявший на столе термос. — Кофе?

— Спасибо, с удовольствием, — ответил Микаэль.

Он сел и задумался, отчего это Хенрик Вангер так развеселился.

— Вижу, о тебе пишут в газетах.

Хенрик Вангер протянул вечернюю газету, открытую на заголовке «Медийное короткое замыкание». Текст был написан колумнистом [36] в полосатом пиджаке, который раньше работал в журнале «Финансмагасинст монополь» и приобрел известность как мастер высмеивать любого, кто принимает в чем-нибудь активное участие или горячо отстаивает свою позицию, — феминисты, антирасисты и защитники окружающей среды всегда могли рассчитывать на свою порцию его иронии. Правда, в высказывании собственных спорных взглядов колумнист не был когда-либо замечен. Теперь он, судя по всему, переключился на критику СМИ; через четыре недели после процесса по делу Веннерстрёма он всю свою энергию сконцентрировал на Микаэле Блумквисте, который — с указанием имени — описывался как полный идиот. Эрика Бергер изображалась ничего не понимающей в деле фифочкой от журналистики:

Ходят слухи, что журнал «Миллениум» движется к катастрофе, несмотря на то что его главный редактор — феминистка в мини-юбке, которая надувает губки на телеэкране. В течение нескольких лет журнал выживал за счет разрекламированного редакцией имиджа: молодые журналисты, занимающиеся журналистскими расследованиями и выводящие на чистую воду мошенников в сфере предпринимательства. Подобный рекламный трюк, возможно, и проходит у юных анархистов, жаждущих именно такой информации, но он не проходит в суде, что и пришлось недавно испытать на себе Калле Блумквисту.

Микаэль включил мобильный телефон и проверил, не звонила ли Эрика. Никаких сообщений не приходило. Хенрик Вангер молча ждал; Микаэль вдруг понял, что право первым взять слово старик предоставляет ему.

— Он идиот, — сказал Микаэль.

Хенрик Вангер засмеялся, но отозвался без особого сочувствия: