Яна Розова - Воронка Страница 33

Объяснение Паше понравилось, но о самом важном он не услышал. Видимо, вопрос задать таки придется!

— А бывает, что в сектах приносятся человеческие жертвы?

Отец Сергий согласно наклонил голову:

— Частенько выходит так, что обманщики начинают верить в собственную ложь и получается несчастье. Я читал, что время от времени сектанты устраивают концы света, убивая себя и своих детей. Вот в США погибли восемьдесят членов секты Дэвида Кореша, в благополучной Швейцарии и процветающей Канаде сожгли себя пятьдесят адептов Храма Солнца. Больше всего народу, больше девятисот человек, убили себя в Гайане. Это было в конце семидесятых.

— В общем-то, я про другие жертвы, — поправился Седов. — Про такие, как в сатанизме.

Священник не без удивления глянул на Пашу. Где-то в самых недрах его души промелькнуло легкое подозрение: а не рехнулся ли бывший сыщик на почве сатанизма? Но нет, не похоже. Павел выглядел абсолютно нормальным, сосредоточенным, сдержанным. Он не просто так интересуется, это ясно. Видимо, задело его что-то, может, снова проснулся интерес к жизни. Что же, это покажется кому-то парадоксом, но насильно спиться невозможно!

— Секта обычная от секты сатанинской отличается как католицизм от вуду, — отец Сергий увидал как поползли на лоб рыжие брови Седова и поспешил перевести на обычный русский свое пояснение: — То есть, просто секта — это деловое предприятие, организованное людьми, прекрасно ориентирующимися в жизненных реалиях и человеческих законах. Сектанты не убивают. Они даже налоги платят. А если человек решил уйти из секты и удержать его они не могут — просто отрекаются от предателя, проклинают его и так далее. А вот сатанисты всегда сумасшедшие. Ублюдки, прости Господи! — Он привычно перекрестился. — Сатанисты — прирожденные извращенцы и убийцы. Закона они не боятся, потому что в безумии своем полагают, будто сатана защитит их правосудия. Понимаешь?

Паша в задумчивости кивнул.

— Я вдруг подумал, — проговорил он, — а что, если смешать то и другое?

Его давний друг, человек, который знал о Пашиной душе очень и очень много, вдруг ощутил приступ беспокойства и жгучее желание сказать, что так не бывает и, вообще, зачем забивать себе голову ерундой? Лучше иди, друг, домой, напейся и спи спокойно…

Глава 16. Спортивный клуб «Стрелок»

На ступеньках перед Пашиной квартирой, собственной персоной, сидел сектантский десятник, Александр Семенович Кумаров. Не сказать, чтобы Пашка испугался, но все же напрягся, внутренне подобравшись, будто кот при виде бредущего по своим делам бродячего пса. Это напряжение будет с ним еще долго. Изматывающее, не дающее вздохнуть и очень нужное.

— Привет, — Кумаров поднялся на ноги и протянул Седову руку.

Тот пожал ее, стараясь не выдавать напряжения.

— Ты ко мне? Откуда узнал, что я здесь живу?

— Так у ларька спросил. Тебя же все знают, ты здесь белая ворона.

— Скорее страус, — заметил Паша.

— Вот-вот! — обрадовался уточнению Кумаров. — Нормальные алкаши в беседке заседают, уважают компанию, а ты прячешься.

— Хочу только покоя. Ладно, заходи, коли не шутишь. Пить будешь?

— Я теперь пиво пью, да и то по праздникам. — Ответил Саша, проходя в открытую хозяином дверь.

Они разместились на кухне, потому что в комнате и сесть было некуда — постель разворочена, на кресле свалено барахло. Паша, не церемонясь, поинтересовался:

— Чем обязан?…

Кумаров улыбнулся.

— Ты не удивляйся, — сказал он вкрадчиво. — Я, как только увидел тебя на собрании, так сразу решил поговорить с тобой. Я давно думаю про тебя.

— Влюбился? — сверкнул мальчишеской улыбкой Павел. — Это я понимаю…

— Нет, серьезно, поговорить надо! Жаль же смотреть, как человек пропадает! — Саша протянул руку через стол и мягко коснулся напряженного под рубашкой плеча Седова. — Ты же ценный кадр, в милиции работал. Такие у нас нужны. А тебе тоже хорошо будет. Ты же не настоящий алкоголик, просто смысла в жизни не видишь. Я сам такой был. После развода мне казалось, что все, это конец. Знаешь, как заедало, что моя коза нового мужа в два счета нашла! Да с бабками, да на «Мерсе» теперь катается и еще ребенка родила! Я, честно скажу, злился очень на судьбу. Не понимал тогда в чем истинный смысл жизни. Думал — в «Мерседесе» и ребенке. И она, сука, а все же, получалось, счастлива. Я все думал: за что ей это счастье? Ведь тупая, жадная, жопа у нее толстая, а вот сыто живет, детей рожает! И ведь ужас в чем: я мог бы от этой своей злости сдохнуть! Спился бы, да подох. А она бы продолжала жить себе в радость. Вот такая дурь. — Кумаров улыбнулся, будто удивляясь собственной глупости. — Но вот попал к хорошим людям, они мне все объяснили… — что за объяснения получил бывший алкоголик у «хороших людей» — осталось в тот раз тайной. Зато последовал аргумент, которого Паша не ожидал: — У нас платят прилично — на старость заработаешь, ни в чем нуждаться не будешь. Все, о чем я прошу тебя — пойдем со мной! Посмотри, подумай.

Кумаров стал рассказывать о своей «службе». Выходило занятно: прямо-таки элитное подразделение войск специального назначения. Правда о сути этого специального назначения оставалось только догадываться, но все равно было весьма интересно послушать. Называлось подразделение «Зомби», но смеяться при этом считалось глупостью несусветной. Здесь «зомби» означает, как Паша понял, что преданы ребята своей службе до полной усрачки. Весь отряд насчитывал человек двадцать. Оказывались там люди бывалые — отставники из военных, кому довелось понюхать пороху в горячих точках, бывшие спортсмены, бывшие спецназовцы и омоновцы. Зомби жили с семьями, но каждое утро, ровно в семь ноль-ноль, начинали свою службу на благо Учителя и Чистоты. За день отряд проходил несколько этапов различных тренировок, включая полосу препятствий и стрельбы, а заканчивался день поздно вечером встречей с Учителем или с кем-нибудь из проповедников. Раз в месяц ребята оттягивались по полной программе в бане, на рыбалке или на обычной вечеринке в закрытом заведении. На отдыхе, хвастался с сальной ухмылкой десятник, присутствовали девочки, алкоголь лился рекой и приветствовалась молодеческая буйность.

— И ты хочешь, чтобы я влился в ваши стройные ряды упырей? — спросил Седов просто чтобы что-то спросить.

— Зомби, — мягко, но серьезно поправил не оценивший тонкого юмора десятник. — А для чего я тут распинаюсь? Ты еще не понял? Это твой шанс, твое будущее. Что у тебя дальше? Цирроз печени? Подумай сам!

Паша подумал. Правда, не совсем о циррозе, а скорее о страхе, который тоже вызывает цирроз, но не печени, а души. Идти к Кумарову — означает влезть в самую гущу неприятностей. Потому что там, в секте, он неизбежно займется выяснением подноготной всей этой лажи, охватившей гродинцев и погубившей Веронику, а вероятно и еще множество людей. А если Кумаров пришел сюда не случайно? То есть, не потому что хочет привлечь в свой отряд человека с хорошим послужным списком, а потому что Пашу вчера выследили и теперь пытаются прощупать, выведать что ему известно? И как знать, не останется ли сам Паша висеть с развороченной грудной клеткой в Башне Ужаса, на том самом месте, где он обнаружил Нику. Это довольно страшно. И не пугает ли Кумаров разведчика своими зомби? Дескать, беги — не беги, а мы тебя найдем, из могилы выкопаем и за все ты ответишь!

Но, поддавшись страху, оставив все как есть, Пашка перестанет уважать сам себя, ведь пока он будет пропивать часы своей никчемной жизни кто-то из организаторов секты будет убивать людей. Возможно, даже, сам этот Кумаров.

С самооценкой у Седова и так было достаточно проблем. А ведь всего-то и надо: найти одного — двух свидетелей, да узнать, где мерзавцы похоронили Нику. Потом Пашка свяжется с Витей Калачевым, сообщит ему нужные сведения и переложит ответственность на плечи тех, кто должен заниматься подобными вещами по долгу службы. Это все.

— И вот что я тебе особо сказать хотел, — Кумаров наклонился через стол прямо к Пашкиному замкнутому лицу. — Ты смысл жизни обретешь. Когда откроется тебе все, правду узнаешь про себя и про остальных, будешь видеть на два метра под землей!

«А вот это было бы неплохо!» — подумал Седов, безмятежно выдерживая взгляд десятника. Все рыжие — хитрые!

Самым сложным для Седова оказалось встать утром пораньше. За этот год с небольшим Пашка заметно развратился. Вставал, когда нормальные люди за обед садились, а если чувствовал себя не слишком бодро, то запросто мог и еще часик придавить. Дел-то никаких, кроме как за огненной водой к ларьку сгонять…

Перебороть сонливость ему удалось вовсе не с первой сигаретой, и не с чашкой кофе, и не в душе, и не в прохладе дождливого утра. Он очнулся от грез лишь при виде своих будущих соратников, выстроившихся в две шеренги на самом настоящем плацу перед строгой двухэтажной постройкой, символизировавшей командный пункт. Бравы ребятушки стояли словно манекены на выставке армейских достижений, одетые в скромную и практичную серую форму, обвешанные оружием, с насупленными мордами и вылупленными глазами. И были, как на подбор, гренадерского росту и атлетического сложения. Пашка, со своими семьюдесятью килограммами, на их фоне выглядел щупловато. Дело было за городом, на базе сектантов, куда Кумаров самолично доставил новобранца.