Хью Пентикост - Убить,чтобы остаться [Город слухов. Дом на горе. Уберегите ее от злого глаза. Убить, чтобы остаться] Страница 33

— Подростки! — воскликнула Эми, услышав о разбитом окне и пропавшей гитаре.

Саутворт кивнул. Но где Линда? По его спине пробежал неприятный холодок.

— Неладно что-то в Датском королевстве, — пробурчал он, призывая на помощь остатки школьного образования.

И Эми Толливер подтвердила, что он, безусловно, прав…

Тут уж поиски Линды, по барчестерским меркам, пошли поактивнее. Слух о ее исчезновении распространился по городку со скоростью степного пожара. Что-то случилось с Линдой Грант.

Посыпались предположения. Может, она с кем-то уехала в магазин? Может, села на первый автобус в Нью-Йорк? Или отправилась закупать товары для своего магазина? Но никто не знал наверняка ее планы на этот день.

— Объяснение происходящего будет, несомненно, предельно простым, — заявил банкир Барчестера, мистер Свенсон.

Ближе к полудню Саутворт поехал домой на ленч. Он искал Линду уже четыре часа, пока безо всякого результата. Оставалось лишь надеяться, что к вечеру она объявится сама и посмеется над их страхами.

Вылезая из машины, Саутворт увидел Майка Миллера, сидящего на заднем крыльце его дома. Майк работал в гараже Донахью, обслуживал автомобили, подъезжающие к заправке. Похоже, его отпустили перекусить.

— В чем дело, Майк? — спросил Саутворт.

Юноша явно волновался. Пятна масла темнели на его синем комбинезоне. Брызги попали и на лицо.

— Хочу задать вам вопрос, Эрни.

— Валяй.

— С полицейским можно говорить, как со священником?

— В каком смысле?

— Ну… тайна исповеди?

Саутворт неторопливо достал из нагрудного кармана мачку сигарет.

— Как посмотреть.

— Например? 

— Все зависит от того, может ли услышанное полицейским стать поводом для ареста преступника.

Юноша насупился.

— Выкладывай, Майк, так будет лучше.

— Боюсь остаться без работы.

— Ты что-то украл?

— В общем-то нет, но, если я все расскажу, мне не поздоровится.

— Не тяни резину, — отрезал Саутворт.

Юноша глубоко вздохнул.

— Прошлой ночью, вернее, в час или два утра, я был у старой дороги в каменоломню, у подножия горы Барчестер.

Саутворт ухмыльнулся.

— С Молли Донахью?

— Откуда вы знаете?

— А с кем тебе еще быть? У вас же серьезные намерения, не так ли?

— Но она должна приходить домой не позже одиннадцати. Если б ее старик пронюхал, тут бы такое началось!

— Она удирает из дому, чтобы встречаться с тобой?

— Я привез ее в одиннадцать, а еще через полчаса она вышла через черный ход и мы… мы отправились на старую дорогу.

— Может, тебе следует рассказывать об этом священнику? — хмыкнул Саутворт.

— Возможно, но о том, что мы видели, я хотел бы рассказать вам.

— Видели?

— Вы все утро задаете вопросы о Линде Грант, не так ли?

Саутворт весь подобрался.

— И что?

— Мы ее видели.

— На дороге в каменоломню в два часа ночи?

— Светила луна. Мы с Молли сидели на траве под большим деревом, болтали и все такое. А потом услышали их.

— Их?

— Мы спрятались. Этот парень шел по дороге и тащил за собой Линду.

— Какой парень?

— Никогда не видел его раньше.

— Тащил Линду?

— Он связал ей руки и прикрепил веревку к поясу. Он тащил ее за собой. Она была босая, я видел кровь на ее ногах. Там же не асфальт.

— Ты не выдумываешь? — нахмурился Саутворт.

— Нет, Эрни, клянусь. Он тащил ее, а она плакала. Мне показалось, что она в модном платье, какие сейчас носят девушки, но Молли утверждает, что на ней была ночная рубашка.

— И что вы сделали?

— Так и сидели за деревом. Не мог же я допустить, чтобы кто-то узнал о нашем свидании.

— И ты ждал столько времени, чтобы сказать мне об этом?

— Послушайте, Эрни, это нелегкое решение. Если мистер Донахью прознает, что Молли была со мной, он вышибет меня с работы и запретит нам встречаться. Я многим рискую.

Саутворт бросил окурок в траву и растоптал его каблуком. Затем достал из нагрудного кармана записную книжку и авторучку.

— Опиши этого человека.

— Высокий… сильный. Наверняка сильный, раз он мог тащить за собой мисс Грант. Длинные волосы, как у некоторых подростков. Закрывают уши и сзади — шею. Синие обтягивающие джинсы, синяя футболка. На плече висел какой-то музыкальный инструмент, то ли банджо, то ли гитара, я не разглядел. Ковбойские сапоги.

— Лицо?

— Я видел его только в профиль. Ночь выдалась холодная, но по его щекам струился пот.

Саутворт убрал записную книжку в карман. Его обычно добродушное лицо посуровело.

— Ты понимаешь, что благодаря тебе он получил фору в десять часов?

— Я не мог сразу решиться…

— Если Линде причинят вред или ее убьют, клянусь Богом, парень, ты пожалеешь о том, что родился на свет!

— Только не говорите, что со мной была Молли! — взмолился Майк.

— Я должен организовать поиски. Думаешь, кто-нибудь пойдет в горы, если я скажу, что тебе что-то привиделось? Нет, парень, придется признаться, да и Молли могла что-нибудь заметить. И советую вам помолиться о том, чтобы ваши игры не стоили Линде жизни.

— О Боже! — прошептал Майк.

— Начало подходящее, — кивнул Саутворт.

Глава 2

Питер Стайлз положил чемодан, портативную пишущую машинку, пальто, шляпу и свитер в багажник белого «ягуара» и вернулся в дом Тоби Палмера, чтобы попрощаться с миссис Уэйд. Решение уехать созрело внезапно. В то утро он сел за пишущую машинку в уютном кабинете Гоби с твердым намерением написать положенное число страниц для своей книги. Еще целый месяц дом Тоби и услуги миссис Уэйд находились в его полном распоряжении, и он не собирался отказываться ни от того, ни от другого.

Но по какой-то причине работа не пошла. Питера охватила необъяснимая тревога. Пальцы одеревенели. Во рту пересохло. Трубка пахла не табаком, а едкой соломой. Панический страх туманил сознание.

Питер отличался повышенной остротой чувств. Эта особенность помогла ему стать первоклассным журналистом. Его статьи в журнале «Ньюсвью мэгэзин», штатным сотрудником которого он являлся, с нетерпением ждали миллионы читателей как в Штатах, так и за рубежом. Питер понимал людей, относился к ним с нескрываемой теплотой, но совершенно не терпел глупости и безрассудного насилия, волны которого иногда захлестывали общество. Его умение слушать побуждало людей говорить. Он брал интервью у многих знаменитостей, прорваться к которым не удавалось никому. Ему открывались совершенно незнакомые люди.

Первоклассным репортером помог ему стать и нюх на опасность. Он обладал даром предугадывания беды. Его молниеносные суждения о людях и ситуациях никогда не подводили, хотя, принимая решения, он не имел сведений, их обосновывающих. Смелый человек в истинном смысле этого слова. Достаточно благоразумный, чтобы не лезть на рожон, но и готовый встретить угрозу лицом к лицу.

Существовало, правда, одно место — маленький сонный городок Барчестер в штате Вермонт, и одна точка во времени, также имеющая отношение к этому местечку, при воспоминании о которых Питер не мог доверять своим чувствам и реакции. Пять лет тому назад в зимний сезон Питер вместе с овдовевшим отцом приехал в Дарлбрук-Лодж, горнолыжный центр в восьми милях от Барчестера. По пути домой, ехали они тоже в белом «ягуаре», но более старой модели, Питеру пришлось пережить самые ужасные минуты в своей жизни. Двое молодых людей в черном «седане» затеяли с ним игру на извилистой горной дороге, проезжая так близко, что касались бампера машин, а естественная ярость Питера вызывала у них приступы гомерического смеха. «Седан» исчезал впереди, затем неожиданно появлялся сзади и вновь впритирку обгонял их. Питер не находил объяснения столь странному поведению юношей, если не считать извращенного желания пройти по острию ножа. Ранее он никогда не видел этих хохочущих физиономий. На самом опасном участке дороги «седан» в очередной раз пошел на обгон. Отец Питера, уже порядком напуганный, схватился за руль «ягуара». Секунды спустя они летели с пятисотфутовой насыпи в скалистый каньон. Питера выбросило из кабины, Герберту Стайлзу не повезло. Питер пришел в себя у подножия насыпи, невыносимая боль в правой ноге отдавалась во всем теле, а издалека доносились крики отца, горевшего заживо в превратившемся в костер автомобиле.

Вновь Питер очнулся в местной больнице, с ампутированной ниже колена правой ногой.

За год он свыкся с увечьем, научился ходить на протезе, переборол мысль о том, что жизнь для него кончилась. И наконец, утихла холодная ярость к двум шутникам, ставшим причиной трагедии. Их поиски не дали никаких результатов.

Питер вернулся к работе, к друзьям. Стал бывать в клубе. Изменилось лишь одно: за каждым ставшим ему известным случаем бессмысленного насилия он видел тех шутников, что убили его отца и покалечили его самого. И репортер Питер Стайлз тут же начинал расследование.