Дин Кунц - Лицо в зеркале Страница 34

Отчасти потому, что этот побочный бизнес приносил немалые доходы, отчасти стараясь услужить Королю Ада, Роман Каствет поставлял (только от трупов) различные части тел, внутренние органы, кровь, злокачественные опухоли, иногда даже мозг целиком другим сатанистам. Его покупатели, в отличие от Корки, имели теологический и практический интерес в тайных ритуалах, призванных испросить у Его Сатанинского Величества особые услуги или вызвать демонов из адских глубин. В конце концов, наиболее важные ингредиенты снадобий черной магии не продавались вближайшем торговом центре.

— Ты перегибаешь палку, — заметил Корки.

— Ничего я не перегибаю. Ты — безрассудный, ты обожаешь ненужный риск.

— Обожаю ненужный риск? — Корки улыбнулся, чуть не рассмеялся. — Странно слышать все это от человека, который верит, что грабежи, пытки, насилие и убийства принесут награду в загробной жизни.

— Говори тише, — яростно прошептал Роман, хотя Корки и не думал повышать голос. — Если кто-нибудь застанет нас здесь, я потеряю работу.

— Отнюдь. Я — приезжий патологоанатом из Индианаполиса, и мы обсуждаем нынешнюю нехваткусотрудников, из-за которой эта комната и превратиласьв накопитель неопознанных трупов.

— Ты меня губишь, — простонал Роман.

— Я пришел сюда лишь для того, чтобы заказать еще десять штук крайней плоти. И у меня нет желания оставаться здесь, пока ты мне их нарежешь. Я решил сделать этот заказ лично, поскольку полагал, что тебя

это повеселит.

И хотя Роман Каствет казался очень уж тощим, совершенно лишенным возможности выдавить из себя хоть каплю лишней жидкости, его сверкающие черные глаза увлажнились от раздражения.

— И потом, — продолжил Корки, — есть более серьезная угроза твоей работе, чем мое появление здесь. Вам не поздоровится, если кто-то узнает, что среди трупов вы положили сюда и живого человека.

— Ты обкурился или чем-то закинулся?

— Я уже сказал тебе об этом по телефону, несколько минут тому назад. Один из этих бедолаг все еще жив.

— Что за игру ты затеял? — вскинулся Роман.

— Это не игра. Правда. Я услышал, как кто-то пробормотал: «Помогите мне, помогите мне». Очень тихо, конечно, но достаточно громко, чтобы я его услышал.

— Услышал кого?

— Я его вычислил, сдвинул саван с лица. Он парализован. Лицевые мышцы перекосило после инсульта.

Потрескивая, как вязанка хвороста, Роман наклонился вперед, глядя Корки в глаза, словно надеялся, что неистовость его взгляда сможет донести до Корки послание, для которого у него не нашлось слов.

Корки же говорил с прежней невозмутимостью:

— Бедняга, должно быть, находился в коматозном состоянии, когда его доставили сюда, а потом пришел в себя. Но он ужасно слаб.

В броне неверия Романа Каствета появилась трещинка: такой вариант не исключался. Он отвел глаза, оглядел комнату.

— О ком ты говоришь?

— О нем, — весело ответил Корки, указав на дальнюю стену, куда едва доходил свет висящей под потолком лампы, так что покойников там скрывал не только саван, но и сумрак. — Мне представляется, что, вызвав тебя сюда, я спасал работу вам всем, поэтому мой заказ ты должен выполнить бесплатно, из благодарности.

Роман приблизился к полкам у задней стены склепа.

— Который из них?

— Слева, второй снизу.

И когда Роман наклонился, чтобы сдернуть саван с лица трупа, Корки вскинул правую руку. Из широкого рукава желтого дождевика появилась кисть с зажатой в ней тонкой заточкой. А потом, точно прицелившись, со всей силы, без малейшего колебания, он вогнал заточку в спину патологоанатома.

Глазомер не подвел Корки. Заточка, пронзив предсердие и один из желудочков сердца, вызвала мгновенную остановку сердца.

В шорохе одежды Роман Каствет без единого крика повалился на пол.

Корки не потребовалось прощупывать пульс. Распахнутый рот, из которого не вырывалось дыхание, застывшие, остекленевшие, словно изготовленные мастером-таксидермистом, глаза подтвердили, что его удар пришелся точно в цель.

Подготовка не пропала зря. Дома, с той же самой заточкой, Корки потренировался на муляже, который украл в медицинской школе университета.

Если бы пришлось наносить два, три, четыре удара, если бы сердце Романа еще какое-то время продолжало гнать кровь, часть ее, конечно же, выплеснулась бы из раны. Вот Корки и пришел в склеп в дождевике, на котором не могло остаться пятен.

Проектировщики склепа приняли все необходимые меры предосторожности на, пусть и маловероятный, случай, что из какого-нибудь охлажденного покойника выльется телесная жидкость. В кафельном полу имелось большое дренажное отверстие, у двери лежала бухта винилового шланга, подсоединенного к крану в стене.

Корки узнал о наличии этого оборудования из статей двухгодичной давности, касающихся крысиного скандала. К счастью, шланг не потребовался: смывать с дождевика кровь не пришлось.

Он поднял Романа и уложил на одну из пустых полок у дальней стены, где тени работали на его замысел.

Из внутреннего кармана дождевика достал простыню, купленную в торговом центре. Укрыл ею Романа полностью, с головы до ног, чтобы скрыть и сам труп, и тот факт, что этот покойник, в отличие от остальных, полностью одет.

Поскольку смерть наступила мгновенно, а ранка была крошечной, ни капли крови не просочилось наружу, чтобы запятнать простыню и таким образом притечь чье-либо внимание к свежести трупа.

Через день, два или три кто-то из сотрудников морга, конечно же, нашел бы Романа, проводя инвентаризацию или забирая очередной труп для вскрытия. Еще одна статья на первой полосе для судебно-медицинского эксперта.

Корки сожалел о том, что пришлось убить такого человека, как Роман Каствет. Хороший сатанист и убежденный анархист, патологоанатом активно участвовал и кампании по дестабилизации социального порядка, приближая его крушение.

Однако совсем скоро драматическим событиям в поместье Ченнинга Манхейма предстояло стать новостью номер один для всех мировых средств массовой информации. Власти предпримут экстраординарные усилия в попытке найти человека, который посылал эти пугающие подарки в черных коробках.

Логика подскажет им проверить все частные и общественные морги, в поисках источника поставок крайней плоти. И если но время расследования Роман вызовет подозрение, он наверняка попытается спасти собственную шкуру, выдав Корки.

Анархисты не питали по отношению друг к другу ни капли верности. По-другому среди сеющих хаос и быть не могло.

А Корки накануне грядущих событий предстояло обрубить и другие свободные концы.

Учитывая, что на руках Корки были перчатки из латекса, которые он скрывал от жертвы, держа руки в просторных рукавах дождевика, он мог бы оставить заточку на месте преступления,поскольку отпечатки пальцев на ней отсутствовали. Вместо этого Корки вернул заточку в чехол и убрал в карман, не только потому, что она могла пригодиться в будущем, но и в качестве сувенира.

Уходя из морга, он тепло попрощался с охранниками ночной смены. Работа у них была неблагодарная: охранять мертвых от живых. Даже задержался на минуту-другую, чтобы рассказать похабный анекдот.

Он не боялся, что по их показаниям полиция сможет составить достоверный фоторобот. В шляпе с широкими полями и просторном желтом дождевике он казался странной, эксцентричной личностью и не сомневался, что охранники запомнят его наряд, но не лицо.

Позднее, уже дома, сидя у камина и наслаждаясь бренди, он намеревался сжечь все документы, согласно которым был патологоанатомом из Индианаполиса. Он располагал многими другими комплектами документов, мог представляться специалистом самых разных профессий. И необходимость воспользоваться ими возникала не раз и не два.

Теперь же он возвратился в ночь, под дождь.

Пришла пора разобраться с Рольфом Райнердом, который своими действиями показал, что в жизни способен добиться успехов не больше, чем на съемках сериалов.

Глава 27

В понедельник Эльфрик Манхейм заказал на обед курицу.

Прежде чем поджарить куриную грудку на вертеле, ее вымочили в оливковом масле с морской солью и смесью экзотических трав, которую в Палаццо Роспо называли не иначе как «Секретом Макби». Помимо курицы, ему подали макароны, но не с томатным соусом, а с маслом, базиликом и пармезаном.

Мистер Хэчетт, обучавшийся во Франции шеф-повар, прямой наследник Джека Потрошителя, не работал по воскресеньям и понедельникам. Эти дни использовались им для того, чтобы выслеживать и убивать одиноких женщин, подбрасывать бешеных кошек в коляски младенцев и заниматься другими аналогичными делами, без которых он просто жить не мог.

Мистер Баптист, веселый повар, не работал по понедельникам и вторникам, так что по понедельникам кухня оставалась безнадзорной. И все деликатесы миссис Макби готовила сама.