К. Сэнсом - Седьмая чаша Страница 34

— Боюсь, что нет.

Мне, конечно, было известно, что сын главной фигуры во фракции папистов пишет стихи.

— Уже находясь в тюрьме, он написал новую поэму. Она посвящена Лондону.

Харснет процитировал:

О, лживый Вавилон!Кузница обмана! Логово злобы!Ужасный рок мечом и огнемВскоре обрушится на тебя,И прольется кровь мучеников.

Я вспомнил о том, как Роджер цитировал Родерика Мора, и на секунду передо мной вновь возникло его лицо. Я вздохнул и посмотрел на Харснета.

— Значит, Сюррей видит Лондон Вавилоном, каким тот предстает в Книге Откровения?

— И который будет разрушен, когда Господь придет, чтобы вершить суд над миром.

Он смотрел на меня, ожидая моей реакции.

— Я думал, Вавилоном обычно называют Рим, и никогда не мог расшифровать смысла Книги Откровения.

Харснет склонил голову.

— Если вы почитаете Откровение внимательнее, то обнаружите, что там предсказано не только как, но и когда наступит конец света.

Не дождавшись от меня никакой реакции, он снова грустно улыбнулся.

Дальше мы шли молча. Наконец затянувшееся молчание нарушил Барак.

— Как здесь покойно! — заметил он.

Я кивнул. На тропинке, кроме нас, не было ни одной живой души. Слева неспешно несла свои воды Темза, а на грязных лужах время от времени вздувались и лопались пузыри. С правой стороны ветер с шорохом шевелил заросли камыша, на противоположном берегу виднелись дома и лачуги Лондона — «логова злобы», как окрестил его Сюррей.

— Здесь будет довольно людно, когда начнется рабочий день, — заметил Харснет. — По этой дороге до самого вечера будут ездить и ходить люди.

Он снова повернулся ко мне.

— Архиепископ сказал, что вы взялись представлять интересы Адама Кайта. Как он?

— Очень сильно поврежден умом. Вам известно, что с ним произошло?

— Наши викарии дружат, и я раз или два встречал на собраниях его родителей. Они производят впечатление честных, здравомыслящих людей.

— Так и есть, — откликнулся я, гадая, что он имел в виду под словом «собрания».

Уж не противозаконные ли встречи тайного общества по изучению Библии?

— Мне известны опасения преподобного Мифона относительно того, что мастер Кайт может быть одержим нечистым, — заговорил Харснет. — Как бы то ни было, я думаю, ему лучше оставаться там, где он находится. Если он вновь надумает выкинуть какой-нибудь номер, Боннер устроит другой спектакль, где парню отведут главную роль. На вершине костра.

— Совершенно справедливо, сэр, — с чувством ответил я. — Полностью с вами согласен.

На Темзе начиналась жизнь, и ее серая поверхность расцвела белыми пятнышками парусов. Облачный фронт поднялся еще выше и закрыл солнце. На нашем берегу все чаще встречались большие лужи, оставленные приливами. Впереди, рядом с одним из таких грязных водоемов стояла одинокая фигура пожилого рабочего в блузе и широкополой кожаной шляпе. Он следил за нашим приближением прищуренными испуганными глазами, посаженными близко друг к другу на помятом лице. Харснет сошел с дорожки, и его башмаки с хлюпаньем погрузились на шесть дюймов в жидкую грязь.

— Осторожно, сэр! — крикнул ему Барак. — Эта трясина может засосать вас.

Мы с опаской последовали за ним туда, где ждал пожилой рабочий. Круглая лужа, возле которой он стоял, была, наверное, футов двадцати в диаметре.

— Как поживаете, Уилоуз? — приветствовал его Харснет. — Давно нас ждете?

Мужчина низко поклонился, а когда выпрямлялся, его лицо скривилось от боли.

«Видно, бедняга мается спиной», — с искренним сочувствием подумал я.

— Примерно с полчаса, сэр. Не нравится мне здесь. Все напоминает о том дне. И еще мне все время кажется, будто за мной кто-то следит.

Он перевел взгляд на заросли камыша по другую сторону дороги. Это было действительно подходящее место для того, кто решил бы затаиться здесь.

— Ну, после сегодняшнего дня мы вас больше не потревожим, — пообещал Харснет и, указав на меня, добавил: — Этот джентльмен помогает мне в расследовании. Я хочу, чтобы вы подробно рассказали ему обо всем, что случилось, когда вы нашли тело доктора Гарнея.

На лице Уилоуза появилась досадливая гримаса.

— Я столько раз рассказывал эту историю…

— Ничего, расскажете еще раз, — приветливо, но твердо сказал Харснет.

— Дело было три недели назад, когда лежал глубокий снег. Я шел в Саутуорк, на работу. Там, на Кройдон-роуд, строятся новые дома…

— Где вы живете? — перебил я.

— В Вестминстер-виллидж. Когда рассвело, я уже шел по этой дороге. На реке стоял лед, но приливы не прекращались. Воду выдавливало из-под ледяной корки, и она, заполняя впадины, образовывала вот такие озерца. Одно из них было странного цвета. Присмотревшись, я увидел, что оно красное, ярко-красное. А потом я заметил в нем какой-то темный силуэт и подошел, желая выяснить, что это такое.

— Были там какие-нибудь следы?

— Ага.

— Какие? Большие или маленькие?

— Я бы сказал, довольно большие. — Он покачал головой. — Этот кровавый водоем на фоне белого снега словно явился из кошмарного сна. Меня буквально вывернуло.

— Озерцо гораздо больше фонтана, — заметил я, — и тем не менее оно было заполнено кровью.

— Вы удивились бы, узнав, как мало нужно крови, чтобы вода сделалась красной, — проговорил Барак.

Харснет с удивлением взглянул на него.

— Странные познания для клерка из адвокатской конторы. Впрочем, вы же работали на лорда Кромвеля.

— Вот именно, — откликнулся Барак.

Я заметил, как сузились глаза старого Уилоуза. Имя Кромвеля было до сих пор способно внушать страх.

— Получается, он принес сюда тело, бросил его в приливную лужу и удалился, — сказал я.

Уилоуз выглядел испуганным.

— Люди толкуют, что был еще один такой же случай. В Линкольнс-Инн.

— А вот об этом — ни звука! — жестко проговорил Харснет.

— Я знаю, мастер, — покорно закивал Уилоуз. — Иначе я закончу свои дни в тюрьме Маршалси. Вы мне это уже говорили.

— Вот и хорошо. В таком случае продолжайте свой рассказ.

— Возле озерца я заметил пятачок, на котором весь снег был утоптан. Там тоже была кровь.

«Именно там убийца перерезал горло доктору Гарнею», — подумал я и посмотрел на озерцо; от ветра по его поверхности бежала рябь.

— Что вы сделали потом? — мягко спросил я рабочего.

— Я подошел к луже, перевернул тело и отметил, что, судя по одежде, это был знатный человек. Его лицо было белым как снег, поскольку в нем, должно быть, совсем не осталось крови. И тут я увидел его горло…

— Каким было выражение его лица?

Уилоуз бросил на меня быстрый взгляд.

— Об этом меня раньше никто не спрашивал. Но лицо действительно было странным. Спокойным, словно он спал.

«Двейл», — подумалось мне.

— Каковы были ваши дальнейшие действия?

— Я побежал в Саутуорк, за коронером. Я знаю, что так положено поступать, если найдешь труп.

Он посмотрел на Харснета.

— И вот с тех пор различные джентльмены задают мне одни и те же вопросы и требуют, чтобы я все держал в тайне.

— Для этого имеются веские причины, — сказал я.

— Так что постарайтесь делать так, как вам велено, — добавил Харснет.

Он достал из кармана шиллинг и протянул его работяге.

— Ну ладно, теперь вы можете идти.

Пожилой мужчина торопливо поклонился, бросил последний взгляд на болота и, бурча что-то себе под нос, стал пробираться к дороге. Выбравшись из грязи, он поспешно зашагал по направлению к Вестминстеру. Харснет смотрел ему вслед.

— Мне не хотелось сажать беднягу под замок, но его нужно было припугнуть, чтобы он осознал настоятельную необходимость хранить молчание.

Я понимающе кивнул и уставился на приливное озерцо.

— Все в точности так же, как было с Роджером. Доктора вызвали на какую-то встречу, накачали наркотиком и принесли сюда. Здесь ему перерезали горло и бросили в воду. По этой дороге каждый день проходит множество людей, а когда река покрыта льдом и лодки не ходят, их бывает еще больше. Если бы старик не наткнулся на тело в столь ранний час, это был бы еще один… — я помолчал, подыскивая нужное слово, — спектакль.

Харснет задумчиво смотрел на дорогу.

— Но как ему удалось затащить доктора сюда? Гарней ни за что не стал бы ни с кем встречаться на этой тропинке, тем более ночью. Уж в этом можно не сомневаться.

Я мотнул головой в сторону реки.

— Тогда река была покрыта льдом, достаточно толстым, чтобы по нему можно было ходить. Полагаю, убийца встретился с доктором Гарнеем на том берегу, заставил его принять наркотик, после чего перетащил сюда.

Я покачал головой.

— Убийства идентичны, жертвы во многом похожи. Что же их объединяет?