Пол Галлико - Посейдон Страница 35

— Ха-ха! А ты не заметил, как он пялился на сиськи той маленькой проститутки?

— Почему ты называешь эту девушку проституткой? — возмутился Рого. — Да, она в шоу-бизнесе, но она честно зарабатывает себе на кусок хлеба. Кстати, и что с того, если он и взглянул на нее мимоходом? Он все-таки мужчина, верно? И откуда эта дикая мысль, что он положил на тебя глаз?

— Истинная леди всегда распознает проститутку, — фыркнула Линда. — И то, что он ко мне не ровно дышит, я тоже чувствую. Конечно, тебе на это наплевать, тебе все по фигу…

— Если бы он стал приставать к тебе, я бы одним ударом сломал ему шею.

Линда встряхнула головой, и кудри, обрамлявшие ее белое, как фарфор, лицо, снова разметались в разные стороны.

— Ну, на твоем месте я не стала бы так хвастаться. Я видела, как он разминался на спортплощадке, и уверяю тебя: он не слабак.

— Чушь все это! — усмехнулся Рого. — Врезать ему один разок в пах, и сразу пополам согнется.

Тут Майк понял, что его занесло. Грубость и жестокость сейчас ни к чему хорошему не приведут. Он сменил тон и плаксиво заскулил:

— Линда, крошка моя, ну что ты прицепилась к нему? Оставь его в покое, прошу тебя. По крайней мере, этот парень хоть что-то пытается сделать, правда ведь?

— Ну хорошо, допустим, — улыбнулась Линда. — Ну, и где же он сейчас, мне интересно знать?

— Ты же видела, он отправился посмотреть, куда нам дальше идти.

— А ты знаешь, что мне кажется? Он просто свалил. Он понял, что эту жирную еврейку ему больше не поднять. Да и вообще, на кой черт мы ему сдались? От нас только одни хлопоты. Он слинял, чтобы спасти свою собственную шкуру.

Тут ей вспомнилось еще кое-что и она зло плюнула:

— Кстати, ты обратил внимание, как жена этого Шелби смотрит на меня? Как будто я грязь у нее под ногами. Она все время обзывает меня. А ты даже не можешь защитить свою собственную жену! И это после всего того, что я для тебя сделала!

— Ну, крошка, по крайней мере, насчет Скотта ты ошиблась. Никуда он от нас не сбежал. Вон он идет.

Священник был так высок, что его фигура издали бросалась в глаза среди других, бесцельно мотавшихся по коридору. Фрэнк шел к своим товарищам. Рядом с ним был все тот же турок. Он что-то показывал ему на пальцах, отчаянно жестикулируя, словно объяснял нечто важное на языке пантомимы.

Вдруг лампочки ярко вспыхнули и тут же погасли, погружая все вокруг в непроницаемую темноту.

«Бродвей» во тьме

Корабль все еще держался на плаву, хотя мог затонуть в любую минуту. У аккумуляторов кончился заряд, и аварийное освещение отключилось. Темнота, как саван, окутала все вокруг, породив настоящее безумие. Оставшаяся в живых часть команды корабля превратилась в стадо неистовых животных. Теперь, когда вокруг воцарилась тьма, люди потеряли контроль над собой. Они не видели, что творится рядом, и не знали, откуда можно ожидать опасности. Они шарахались из стороны в сторону, сбивая друг друга, затаптывая слабых и раненых. В этом кошмаре нельзя было разобрать, спасаются ли они от смерти или несут ее с собой.

Повсюду слышались удары, шум падающих тел, стон и крики умирающих. Кто-то отчаянно ругался, кто-то рыдал, кто-то издавал жуткие звуки, больше напоминающие рев подстреленных зверей. Многие падали в провалы и лестничные проемы. Кто-то оказывался в шахте, проходящей через центр корабля, и сразу тонул.

Только отряд доктора Скотта, послушный вожаку, сохранял выдержку. Скотт предугадал это безумие во тьме. Как только свет погас, он толкнул Кемаля в бок и крикнул:

— Ложись! Не двигайся!

Сам Фрэнк встал рядом с турком и каждого, кто натыкался на него в темноте, отбрасывал прочь. Он работал кулаками и локтями до тех пор, пока обезумевшая толпа людей не рассеялась. Он был подобен архангелу Михаилу, сражавшемуся в аду с демонами.

Рого также вел себя вполне достойно. Используя свой опыт полицейского, он одной рукой схватил жену за волосы, чтобы не потерять ее, а другой принялся отшвыривать от себя бегущих мимо людей. Вскоре ему удалось вместе с женой прижаться к стенке коридора, где они и залегли, укрывшись за трубой.

— Мне больно! Ты делаешь мне больно! — не переставала кричать Линда, но Майк не обращал на нее внимания, стараясь лишь не дать толпе растоптать ни себя, ни свою драгоценную супругу.

Джейн Шелби и мисс Кинсэйл избежали этого кошмара. Они как раз возвращались на «Бродвей» после своего уединения. Свет погас раньше, чем они успели дойти до центрального прохода «Посейдона». Женщины на всякий случай прижались к стенке, но толпа их миновала. Они только слышали ее топот, крики упавших и раздавленных и чувствовали смешанный запах пота и нефти, но никто их даже не задел.

Шелби заметил вернувшегося к ним Скотта, присутствие священника успокоило его. Только поэтому Ричард заставил себя остаться на месте. Правда, в какой-то момент он ощутил сильное желание бежать вместе со всеми. Шелби понимал, к чему бы привел этот безумный поступок. Рано или поздно он обязательно или упал бы на пол и был бы затоптан бегущими, или провалился бы в шахту и отправился бы на дно морское.

— Ложитесь! — успел он крикнуть Сьюзен и Мартину и сам рухнул на пол, прикрыв дочь своим телом. В следующую секунду кто-то наступил ему на ладонь подошвой сапога, но Дик почти не ощутил боли. Затем раздался отчаянный крик Мартина. Отовсюду слышались ругань и проклятья поверженных на пол людей.

В кладовой Нонни Пэрри испуганно вскрикнула, кода погас свет, и инстинктивно потянулась к Мюллеру:

— Вот теперь мы точно умрем, да? — без всякой надежды в голосе прошептала она. Хьюби Мюллер в этом уже не сомневался. Так или иначе, но все должно было закончиться в самом ближайшем будущем.

Он почувствовал, как она губами ищет его губы, и ощутил сладость и аромат абрикосового варенья. Однако та стремительность, с которой Нонни начала целовать его, подсказала Хьюби, что эта девушка жаждет чего-то большего, и уже через несколько мгновений они превращались на время в единое целое.

И Хьюби Мюллер, старый холостяк, ловелас и сердцеед, вдруг понял, что к этой девушке он испытывает весьма необычные для него чувства. Он впервые занимался любовью, в которой перемешались нежность и жалость. Никогда еще не приходилось ему прижимать к себе такое вот маленькое и запуганное существо, ставшее для него как бы прощальным даром жизни.

Волна наслаждения накрыла их и снова отступила. Теперь Мюллер испытывал переполняющие его чувства сострадания и желания охранять и защищать это хрупкое тельце, которое совсем недавно составляло с ним один организм.

Мюллеру вспомнилось это выражение: «заниматься любовью», и оно его позабавило. Он «занимался любовью» с девушкой, с которой был едва знаком. И все же слово «любовь» сейчас звучало для него в самом прямом, буквальном, смысле. Любовь, которую он никогда не знавал раньше, теперь обволакивала его, душила и даже вызывала слезы.

Они прильнули друг к другу, касались пальцами губ и щек и, дрожа и еще переживая случившееся с ними, радовались тому, что до сих пор живы.

Супруги Роузен тоже пытались на свой лад защитить друг друга.

— Ложись на пол, мамочка! — кричал Мэнни. — Ложись и не шевелись, он так нам велел! Ни о чем не волнуйся, я буду здесь, рядом с тобой!

Вспомнив, что Скотт предупреждал всех беречь голову, Роузен положил ладони на темя своей жены. Когда же на него кто-то наваливался, он грубо отталкивал непрошеного гостя со словами:

— Пошел вон! Прочь отсюда!

Тем временем Белль не переставала причитать:

— Мэнни! Мэнни! Не глупи и ложись на пол рядом. Тогда по тебе перестанут ходить пешком! Давай, иди же быстрей сюда! Прячься, здесь ты будешь в полной безопасности.

Постепенно топот, возмущенные крики и стоны раненых начали стихать, а вскоре и вовсе пропали. И вот над шарканьем удаляющихся ног возвысился голос Скотта:

— Всем оставаться на своих местах! Никому не шевелиться! Опасность почти миновала. Все у меня целы? Никто не ранен?

Ему ответил Мэнни:

— Я даже не знаю, что вам сказать. Темно ведь, ничего не видно. Нас тут чуть не растоптали.

Наконец все звуки стихли окончательно. Еще пару раз кто-то громко вскрикнул, и наступила полная тишина.

— У кого-нибудь есть при себе зажигалка? — снова раздался голос священника.

— У меня, — отозвался невидимый Шелби.

— Зажгите ее.

Раздался легкий щелчок, и темноту прорезал крошечный огонек.

Маленькое пламя, осветившее часть лица Ричарда, сразу же успокоило всю команду Скотта. Они словно опять почувствовали себя одним целым, членами одной группы, вместе идущими к цели. Один за другим стали загораться огоньки: от зажигалок Мартина, Рого и Роузена. Кое-кто принялся чиркать спичками, показывая, что тоже имеет при себе источник света.