Хорхе Молист - Наследие последнего тамплиера. Кольцо Страница 37

— Но почему она терпела это?

— Потому что любила его.

— Это не объяснение.

— Карме содержала Кимета в Париже и продолжала работать на него в Барселоне.

— Почему она мирилась с тем, что он бездельничал, а к тому же оскорблял ее?

— Потому что она любила его.

— Это ничего не оправдывало…

— Кимет был болен. И в один непогожий День умер. Не известно от чего — то ли от пьянства, то ли от цирроза, то ли от сифилиса. Именно тогда и родилась легенда об этом месте и о любви Карме.

— Почему?

— Карме сохранила все так, как было при жизни Кимета. Взгляни на бутылки, стоящие на полках.

— Они покрыты грязью.

— Стены не перекрашивали, музыка — все та же. И когда у Карме, стоявшей за стойкой в безукоризненно чистом накрахмаленном переднике, просили что-нибудь, кроме пастиса, у нее на лице появлялась сердитая мина и она что-то тихо бормотала. Когда входил посетитель, она улыбалась ему и, вытирая тряпкой стойку, спрашивала: «Что желаете? Пастиса?» Это была дань уважения памяти ее кумира. Мне же, поскольку я был еще ребенком, она позволяла пить прохладительные напитки. Вначале всем не хватало художника, поэтому один из его друзей из движения «Новая песня» посвятил ему песню, записанную на пластинку: «Кимет из бара „Пас-тис“, тебя мы больше не увидим…» и далее: «…но вот что непонятно: каждый раз сюда приходит все больше людей». Такова легенда о баре «Пастис» как о памятнике любви Карме к Кимету, любви, которая пережила художника с больной печенью. И Карме, много выстрадавшая из-за своей любви, всегда старалась поддерживать в баре приятную атмосферу и удаляла из него людей нежелательных. Когда в начале восьмидесятых годов она ушла на пенсию, «Пастис» остался популярным, а новые хозяева поддерживают прежний дух. — Ориоль отпил свой пастис и снова посмотрел на меня. На его губах появилась игривая улыбка. — А ты, Кристина, могла бы любить вот так же?

— Я верю в любовь.

— А своего жениха ты любишь так, как Карме любила Кимета?

Мне стало не по себе, когда Ориоль впутал в это и моего жениха. И я подумала, что честным ответом было бы «нет».

— По-моему, все это преувеличено.

— Я не был знаком с Киметом, но когда спрашивал о нем у Карме, она отвечала, что он был мастером. При этом ее взор погружался в прошлое, на губах играла улыбка, а в голосе слышался восторг. Сможешь ли ты так же ценить мужчину? Как совместить с твоей работой необходимость ухаживать за ним, когда он болен, и, сверх всего, терпеть дурное отношение к себе?

— Нет! — возмутилась я.

Ориоль улыбнулся. Ответ его явно удовлетворил.

— Вот видишь! Есть разные образы жизни. Есть разные проявления любви. Есть люди, готовые на все ради любимого. Есть такие, которые способны пожертвовать жизнью.

Я задумалась. Что Ориоль хотел этим сказать? Имел ли он в виду своего отца? Говорил ли о самом себе? Об обоих?

Выйдя из бара, мы направились в сторону Рамблас. Я опустила левую руку вниз, простодушно надеясь, что наши руки соприкоснутся, а то и соединятся так, как порой соединялись, когда мы еще детьми ходили по пляжу.

Неожиданно сзади подошла девушка и схватила Ориоля за предплечье.

— Привет, любовь моя! — воскликнула она странным голосом.

— Привет, Сузи! — ответил он.

При этом Ориоль повернулся, и я не видела выражения его лица.

На Сузи была короткая юбка и черные чулки. Эта рослая красивая девушка злоупотребляла макияжем и носила туфли на слишком высоких каблуках-шпильках.

— Милый Ориоль, как долго мы не виделись. «Ну и голосок», — подумала я.

— Да, давненько, — ответил Ориоль и добавил: — Познакомься с Кристиной, моей подружкой с детских лет. Она приехала к нам из Нью-Йорка.

— Очень приятно. — Девица одарила меня поцелуем, не прикоснувшись губами к щеке.

Я, чувствуя странность происходящего, сделала то же самое. Девушка пользовалась крепкими, приторно-сладкими духами.

— Рада познакомиться, — сказала я.

На самом деле никакой радости я не испытывала. Меня удивило, что у Ориоля столь непринужденные отношения с подобной девицей из бедного квартала.

— Подруга, очень близкая подруга? — обратилась к Ориолю большегрудая Сузи.

— Эту подругу я очень люблю. — Он улыбнулся.

— Ах! — Сузи ухмыльнулась, обнажив пожелтевшие от табака зубы, и посмотрела на меня. — В таком случае мы можем составить трио.

Я пришла в замешательство. Потом, потрясенная, начала понимать непостижимое. Сузи, проститутка, предлагала свой товар, рассказывая, как нам будет хорошо втроем, вдаваясь во все скабрезные подробности и не испытывая при этом никакого стыда. Я посмотрела на Ориоля. Он, улыбаясь, смотрел на меня и, казалось, ожидал моего решения. Я залилась краской стыда. Уж сколько лет я не приходила в такое смущение — я, уверенная в себе женщина, хорошо знающая, как вести себя в любой ситуации. Но блестящий адвокат, способный находить быстрые и разумные ответы, в этом случае растерялся. Я не владела ситуацией. Представляете подобную сцену?

Однако худшее началось тогда, когда я, оправившись от неожиданности, поняла суть одной из позиций, которые описывала Сузи. Наступило прозрение.

— Так ты не женщина! — невольно воскликнула я. — Ты мужчина!

— Ты не совсем права, милая, — ответила Сузи, продолжая улыбаться. Теперь стало заметно большое адамово яблоко на горле этого существа. — Пока я еще не вполне женщина. Но ты ошибаешься и в другом. Я и не мужчина. С этими сиськами? — И Сузи приподняла их руками. — Давай, Ориоль, пошли втроем, — настаивала она, глядя на него. — Всего пятьдесят евро, по двадцать пять каждому. И я стелю постель.

Мне не верилось в реальность всего этого. Казалось, все происходило не со мной и в другом месте. А когда заговорил Ориоль, я почувствовала, что мир рушится.

— Как тебе нравится программа, Кристина? — На меня смотрели широко раскрытые синие глаза. — Пошли?

— Да, пошли! — воскликнула Сузи, обнимая нас обоих за талии. — Пошли, сеньорита; я умею доставлять удовольствие как мужчинам, так и женщинам… Уверена, тебе никогда не удастся испытать ничего подобного — с парнем и со мной одновременно.

Представив себя между ними, я на миг ощутила нездоровое возбуждение; потом меня охватил ужас…

ГЛАВА 32

В ту ночь, созерцая город из своей комнаты, я позвонила Майку. Прошло два дня с тех пор, как я разговаривала с ним, и он упрекнул меня в этом. Я смиренно приняла его упрек. Мне были необходимы его любовь, преданность, расположение.

— Я люблю тебя, тоскую по тебе, — сказал он. — Брось глупости с поисками сокровища и возвращайся ко мне.

— Я тоже люблю тебя, — отвечала я с большим чувством. — Я все сейчас отдала бы за то, чтобы ты был рядом со мной. Но я должна остаться здесь, пока не закончится эта история.

Поняв, что Майк любит меня, я утешилась. Еще бы! Я чувствовала себя уязвленной. Неужели Ориоль в самом деле собирался устроить недостойный спектакль с этим трансвеститом? Принадлежа к этому типу извращенцев, он намеревался добиться своего и, видимо, надеялся, что мы вступим в связь. А предложение Ориоля оскорбило меня до глубины души.

— Я не ожидал, что встречу Сузи, и все это была шутка, — сказал мне Ориоль.

Я почти бегом направилась к Рамблас, не ответив на его непристойное предложение. Он распрощался с Сузи и догнал меня на бульваре.

— Она мне не понравилась, — бросила я.

— Не сердись. Я поддакивал этому человеку, желая посмотреть, как ты отреагируешь… мне это казалось занимательным.

Его объяснения не убедили меня. Я восприняла все это очень болезненно и, запершись в своей комнате, расплакалась. Ориоль разочаровал меня.

Где тот застенчивый мальчик, в которого я влюбилась в раннем отрочестве?

Ночью, устроившись у окна, разглядывая городские огни и все еще всхлипывая от досады, я снова вспомнила те два эпизода. Первый — в баре. Ориоль познакомил меня с образом жизни и мышлением, совершенно отличными от моих. Эта преданность женщины мужчине, это добровольное закабаление. Зачем он втянул меня в это? А потом встреча с Сузи. Он подготовил ее? Врал, утверждая, что она была случайной? Я не сомневалась: Ориоль рассчитывал на то, что я откажусь от его предложения. В таком случае почему он это сделал? Может быть, мой отказ стал для него своего рода алиби? Отвел от Ориоля подозрения в гомосексуализме? И Сузи. Они, несомненно, давно знакомы. Каковы их отношения? Возможно, их объединяла сексуальная ориентация. Нельзя исключить того, что они сожительствовали.

Я легла, но уснуть мне не удавалось. Стоило закрыть глаза, как возвращались психометрические образы, посещавшие меня в доке. Дым от подожженной нефти, страшный смрад горящих тел, исступленные крики загоревшихся и раненых. Меня тошнило. Я встала, чтобы выпить воды, и взгляд мой упал на колдовское кольцо, излучавшее кровавый свет. Я сняла его и положила на ночной столик. Пусть на мне останется бриллиантовое кольцо моего нареченного, чистое и прозрачное. В эту ночь я не вынесла бы еще одного ужасного видения прошлого.