Майкл Ридпат - Хищник Страница 38

— Крис? — Женщина была удивлена, но не слишком. — Как поживаешь?

— Послушай, Пиппа, мы можем с тобой встретиться?

— Если со мной хочет поговорить Дункан, он может сделать это, не прибегая к посредникам, — холодно ответила Пиппа.

— Но это я хочу поговорить с тобой — о Дункане. При этом, учти, он не знает о нашем разговоре.

Пиппа с минуту подумала, потом согласилась:

— Ладно, поговорим, если хочешь. Но я ухожу в пять тридцать. Ты встретишь меня в вестибюле?

— Договорились. Жду тебя в полшестого внизу.

Крис повесил трубку, но потом его взгляд упал на визитную карточку чешского полицейского, который расследовал это дело. Там значилось: «Поручик Пётр Карасик». Крис решил, что поручик — это чешское офицерское звание. Несколько раз набрав номер, Крис всё-таки до этого поручика дозвонился.

— Кое-что мы узнали, — сказал полицейский-чех. Он говорил по-английски хорошо, почти без акцента и довольно уверенно. — Мы нашли женщину, которая видела, как усатый мужчина бежал по улице, где убили мисс Немечкову.

Мы показали ей несколько фотографий, и она опознала на одной из них профессионального убийцу, который, как мы знаем, орудует ножом. Он — чех, но работает на украинскую мафию. Мы его арестовали. Но сразу же столкнулись с проблемами. У этого парня оказалось… как это по-английски… алиби — так?

— Да, алиби. Вы все правильно сказали.

— Но алиби это, возможно, ложное. Мы его проверяем.

— Вы, значит, полагаете, что убийца из местных? — спросил Крис.

— Это профессионал, который отлично орудует ножом. У нас в Праге уже были случаи таких убийств. Но вы-то сами что думаете? Какой, по-вашему, может быть мотив преступления?

Крис знал, что Карасик намекает на «Карпаты» — на мотивы, которые могли существовать внутри фонда.

— Представления не имею, — сказал он.

— Немечкова занималась сделками в Чешской Республике?

— Естественно, занималась. У нас есть ценные бумаги на сумму в два миллиона евро, выпущенные чешским правительством, а также государственным концерном «ЧЕЗ». Кроме того, у нас были планы открыть в Праге офис. Не знаю, правда, кому это могло помешать. Вы уже разговаривали с Яном Павликом?

— Да, разговаривали, но разговор этот ничего не дал, — сказал офицер. — Быть может, у вас есть ещё какие-нибудь идеи, мистер Шипеорский?

Идеи у Криса были, но он не хотел касаться в разговоре с чехом того, что было связано с Маркусом и Алексом.

— Больше я ничего не знаю.

Карасик не выразил ни малейшего удивления.

— Понятно… Спасибо, что поддерживаете с нами связь. До свидания.

Крис повесил трубку.

Ерунда всё это. Тот факт, что нашлась якобы женщина, которая видела убийцу, Криса нисколько не вдохновлял. Судя по всему, чехи никуда не продвинулись. По мнению Криса, центр заговора, в результате которого была убита Ленка, находился в Лондоне или в Нью-Йорке. Это убийство не имело никакого отношения к чешской или украинской мафии, в этом Крис не сомневался.

Крис устремил взгляд на лежащие перед ним бумаги. Если фонд «Амалгамейтед ветеранз» решит всё-таки отозвать свои средства, то что можно продать, чтобы залатать прореху? Продавать бумаги «Эврики телеком» не имело смысла. Вряд ли другой инвестиционный банк дал бы за них больше того, что предлагал «Блумфилд Вайс» через посредничество Йена. «Блумфилд Вайс» же предлагал так мало, что, похоже, покупать бумаги «Эврики» в его намерения не входило.

В таком случае от чего ещё можно избавиться?

У Криса были, к примеру, бумаги чешского государственного концерна «ЧЕЗ», которые сулили принести в будущем неплохую прибыль, и несколько аналогичных не менее перспективных и надёжных пакетов. Но после скандала в правительстве России, который вызвал панику на фондовом рынке, продавать их сейчас было бы чистым безумием. Они ушли бы за бесценок, а у Криса остался бы на руках негодный мусор вроде бумаг «Эврики телеком», чьи котировки с каждым днём опускались все ниже.

Но если бы он вдруг предпринял безумную попытку избавиться от бумаг «Эврики телеком» — от всех сразу! — ему дали бы за них не более семидесяти за штуку, что составило бы чистого убытка не меньше семи с половиной миллионов евро, а этого его инвесторы никогда бы ему не простили.

Крис откинулся на спинку стула и задумался. Ситуация, в которой он находился, казалась безвыходной. В определённом смысле игра на фондовом рынке напоминала игру в шахматы, а он прежде был неплохим шахматистом. Он выигрывал первенства школы, читал книги по шахматам и выиграл даже юношеский чемпионат графства. Но когда он поступил в колледж, ему стали попадаться все более опытные противники, и он начал проигрывать раз за разом. Его отец был настоящим гроссмейстером, и если бы он оказался тогда рядом с сыном, то, возможно, объяснил бы ему, где он дал слабину. Но отец умер, и помочь Крису было некому. И он пришёл к выводу, что, каким бы хорошим игроком он ни был, на свете всегда найдутся люди, способные его переиграть. С тех пор шахматы потеряли для него всякую прелесть, и он перестал играть вовсе.

Похоже, и в банковском деле сценарий разворачивался по той же схеме. Поначалу его карьера в «Блумфилд Вайсе» шла в гору, он зарабатывал все больше и все больше обретал уверенности в себе. Его босс, Херби Экслер, часто хвалил его, и уверенность Криса постепенно превратилась в самоуверенность. А потом наступило то роковое лето, когда Херби Экслер его подставил и Криса с позором выгнали из банка.

Потом, уже с помощью Ленки, ему удалось вернуть самоуважение и внушить себе, что в истории с «Блумфилд Вайсом» его вины не было и что подобного больше не произойдёт, если он будет твёрдо следовать своим принципам.

Увы, зарекаться от неудач не следовало. История повторилась. Конечно, потеря шестисот миллионов долларов, как в случае с «Блумфилд Вайсом», ему на этот раз не грозила, но фонд «Карпаты» мог потерять свою репутацию, а вслед за ней и инвесторов.

Его словно преследовал злой рок, и обиднее всего было то, что в происходящем снова не было его вины. А может, он ошибается? И дело как раз в том, что он плохо разбирается в людях, с которыми его сталкивает судьба? Правда, с Ленкой он точно не прогадал, и она могла бы ему помочь, но Ленки, как и его отца, в нужный час рядом с ним не оказалось.

Постепенно им стала овладевать паника. Холодные щупальца страха сжимали ему горло. Он боялся не только потерять деньги на бумагах «Эврики телеком» или даже лишиться фонда «Карпаты» — больше всего, до тошноты, до сверлящей боли в голове, он боялся лишиться остатков веры в себя, которую ему с таким огромным трудом удалось снова взрастить в своей душе.

Зазвонил телефон. Крис поднял трубку.

— Фонд «Карпаты».

— Крис? Это Меган.

— Привет, Меган. Как поживаешь?

— Я-то живу прекрасно, а вот ты, судя по голосу, не очень. Или может быть, все банкиры разговаривают с клиентами таким мрачным голосом?

— Да, мы такие — грозные и мрачные, — сказал Крис. Он был до чёртиков рад, что Меган ему позвонила. Стоило ему только услышать в трубке её голос, как настроение у него сразу улучшилось. — Хотя ты, конечно, права — денёк у меня сегодня не задался.

— Рынок опять на тебя ополчился? — спросила она.

— Можно сказать и так, — произнёс Крис. — Но это все поправимо. Скажи лучше, как там в Кембридже.

— В Кембридже как в Кембридже. Мне дали комнатку, в которой аспиранты жили ещё триста лет назад. Потом я познакомилась со своим наставником и посетила библиотеку. Вот где хранятся настоящие сокровища! Я просто в восторге.

— Рад за тебя.

— Я тебе вот почему звоню: купила авиабилеты на среду в Прагу. Думаю, мы могли бы полететь туда вместе.

— Отличная мысль. Сообщи мне данные, и я закажу билет на тот же рейс. Кстати, должен тебе сказать, что Дункан тоже собирается в Прагу.

— Понятно… — протянула Меган, без большого, впрочем, энтузиазма.

— Послушай, это ведь даст нам возможность расспросить его, с какой целью он ошивался около дома Ленки.

— По-моему, цель его вполне очевидна, — сказала Меган и сообщила Крису номер и время рейса.

— Между прочим, я выяснил, кто такой Маркус, — сказал Крис.

— Вот как? И кто же?

— Брат Алекса.

— Ну разумеется! Как я сразу не догадалась!

— Я проверил эту информацию у Эрика, который её подтвердил. Насколько я понял, Маркус хотел поговорить и с ним, но Эрик успешно его избегал. Кстати, он просил меня передать тебе привет.

— Очень мило с его стороны, — заметила Меган. — Как он?

— Лучше всех. Делает на процентах со сделок миллионы.

— Это меня не удивляет, — сказала Меган. — Извини, но мне пора заканчивать разговор.

— Как скажешь… Меган?

— Что?

— Спасибо, что позвонила. У меня был тяжёлый день, и твой звонок поднял мне настроение.

— Вот и славно, — сказала Меган и повесила трубку.

Крис минут десять прохаживался в стеклянном фойе небоскрёба «Юнайтед Араб интернэшнл» в Бишопсгейте, наблюдая, как входят и выходят из здания служащие. Наконец распахнулись двери одного из лифтов, и появилась Пиппа. Это была женщина небольшого роста со светлыми кудряшками и ослепительной улыбкой.