Роберт Ладлэм - Парижский вариант Страница 39

— Теоретически наше посольство в Мадриде должно иметь полностью защищенный канал связи с МИДом, — заметила Рэнди. — Но, учитывая, что при последней атаке противник взламывал любые коды, посольские каналы тоже могут быть скомпрометированы.

— М-гм, — подтвердил Питер. — Электроника исключается.

Джон вскочил и принялся прохаживаться перед камином, в котором, судя по всему, никогда не разжигали огня.

— Возможно, — неуверенно проговорил он, — пострадало не все.

Питер остро глянул на него.

— У тебя появилась идея?

— Есть в этом доме телефон? Обычный, без электроники?

— На третьем этаже, в кабинете... Да, это может сработать.

Рэнди пронзила взглядом обоих.

— Может, теперь мне объясните? Джон уже был на лестнице.

— Обычные телефонные кабели, — бросил Питер через плечо, устремляясь вслед американцу. — Международный звонок. Оптоволоконные кабели, понимаешь?

— Ну конечно! — пробормотала Рэнди, пытаясь догнать мужчин. — Даже если «Щит полумесяца» может подсоединиться к кабелям, черта с два они дешифруют сигнал. Моя знакомая телефонистка как-то хвастала, что через оптоволоконный кабель идет огромное количество сигналов и подключиться к нему — все равно что получить в лицо струю из брандспойта. — А еще она слышала, что кабель толщиной с ее узкое запястье может одновременно передавать сорок тысяч телефонных разговоров — столько, сколько в годы «холодной войны» проходило через все спутники трансатлантической связи, вместе взятые. Телефонные разговоры, факсы, электронные письма, потоки данных — все превращалось в лучики света, блуждавшие в стеклянной нити толщиной в волосок. Большая часть подводных кабелей несла в себе восемь таких нитей-волокон. Но чтобы заполучить эти данные, требовалось подсоединиться к светящимся нитям на черном океанском дне — задача опасная до невыполнимости.

Питер одобрительно хмыкнул.

— Даже если у них нашлись время и способ подключиться к кабелю, неужели они станут тратить их на то, чтобы выслушивать миллион плюс-минус пара тысяч международных переговоров, включая подробное обсуждение болячек тети Хуаниты и беспробудного пьянства королевы-мамы? Оч-чень сомневаюсь.

— Точно, — согласилась Рэнди.

Едва влетев в кабинет, Джон торопливо набрал номер своей карточки предоплаты, потом — нужный ему вашингтонский номер. Теперь оставалось только ждать соединения. На правах первого, агент занял кресло у стола. Рэнди плюхнулась на старенькое кресло-качалку, а Питер попросту взгромоздился на стол.

— Кабинет полковника Хакима, — послышался в трубке деловитый голос секретарши.

— Дебби? Это Джон Смит. Мне надо поговорить с Ньютоном. Срочно.

— Подождите...

Гулкая пауза — и встревоженный мужской голос:

— Джон? Что случилось?

— Я в Мадриде, и мне нужна твоя помощь. Пошли кого-нибудь в блок "Е", отдел арендованной недвижимости, кабинет 2Е377, передать тамошней секретарше, чтобы ее босс срочно позвонил Сапате по этому вот номеру... — Он продиктовал номер с панели телефона. — Только пусть не забудет назвать имя — Сапата. Сделаешь?

— Имеет смысл спрашивать, что происходит или кто там сидит на самом деле?

— Нет.

— Тогда лучше я схожу сам.

— Спасибо, Ньютон.

В невыразительном и спокойном голосе собеседника прозвучали тревожные нотки.

— Когда вернешься, тебе придется обо всем рассказать.

— Непременно. — Бросив трубку, Джон глянул на часы. — Так, на это у него уйдет минут десять — до корпуса "Е" кусок изрядный. Накинем две минуты на непредвиденные обстоятельства — итого двенадцать, самое большее.

— Отдел арендованной недвижимости, — пробормотала Рэнди. — Прикрытие отдела армейской разведки?

— Именно, — небрежно подтвердил Джон.

Внезапно Питер приложил палец к губам. В наступившей тишине он беззвучно шагнул к окну рядом с балконной дверью. Раздвинув планки жалюзи, британец выглянул на темную улицу, застыв на миг. Снаружи просачивались звуки — рокот машин, мчащихся по переполненной даже в этот час Гран-Виа, голоса прохожих; вот хлопнула Дверь машины, и под перебор гитарных струн пьяный голос неуверенно затянул песню. Агент отступил от окна и с облегченным вздохом рухнул на диванчик.

— Пронесло... кажется.

— Что случилось?

— Мне послышался с улицы странный звук... Я уже слыхивал когда-то подобное и быстро научился дергаться.

— Я ничего особенного не заметил, — признался Джон.

— Тебе и не полагалось, мальчик. Выдох с присвистом — вот как это звучит. Похоже на крик полудохлого козодоя вдалеке. На самом деле это так называемый глухой свист. Напоминает обычные ночные звуки — ветер подул там, или зверушка во сне заворочалась, или вздрогнул один из трех слонов, что держат землю. Мне уже доводилось слышать такое — в северном Иране, на границе с бывшими среднеазиатскими республиками Советского Союза, а еще раньше, в восьмидесятых, — во время той мерзкой заварушки в Афганистане. Этим сигналом пользуются мусульманские народы Центральной Азии. Кстати, ваши ирокезы и апачи переговариваются ночью схожим образом.

— "Щит полумесяца"? — переспросил Джон.

— Возможно. Но я не услышал отзыва, так что, наверное, просто померещилось.

— Часто ли тебе такое простомерещится, Питер? — полюбопытствовал агент.

И тут зазвонил телефон. Все трое подскочили.

— Все системы работают, — послышался в трубке голос Фреда Клейна. — Но наши эксперты в области электронной войны уверяют, что все наши шифры за это время могли быть вскрыты, поэтому до особого распоряжения всякая цифровая связь запрещается. И радиосвязь — тоже. Слишком легко перехватить. Наши ребята меняют все шифры и в срочном порядке усиливают меры зашиты. Они знают, что мы играем против молекулярного компьютера. Пусть стараются. Почему Мадрид? Что тебе удалось выяснить в Толедо?

— "Черное пламя" служило только прикрытием для настоящих террористов, — без лишних вступлений начал Джон. — Группа называется «Щит полумесяца». И Эмиль Шамбор жив. К сожалению, он в руках террористов, вместе с молекулярным компьютером и своей дочерью.

На другом конце провода повисло недоуменное молчание.

— Ты виделШамбора? — переспросил наконец Клейн. — Как ты узнал насчет компьютера?

— Я не только видел — я говорил с Шамбором и его дочерью. Компьютера там не было.

— Если Шамбор жив — понятно, как им удалось так быстро запустить аппарат. Но тогда и опасность намного выше. Особенно если дочь тоже у них... через нее террористы смогут давить на Шамбора.

— Ага, — согласился агент.

Снова пауза.

— Шамбора надо было убить, полковник, — тяжело проговорил Клейн.

— Там не было ДНК-компьютера, Фред. Я пытался спасти старика, вытащить оттуда, чтобы он построил нам второй агрегат. И откуда нам знать, что они уже из него выдоили? Быть может, достаточно, чтобы другой ученый смог воспроизвести его работу.

— А если второго шанса у тебя не будет, Джон? Если мы не найдем в срок ни его, ни компьютера?

— Найдем.

— Я передам это президенту. Но мы оба знаем, что чудес не бывает. В следующий раз будет сложнее.

Пришла очередь Джона отмалчиваться.

— Я принял решение, — проговорил он наконец. — Если я сочту, что у меня нет шансов вытащить Шамбора или уничтожить компьютер, я убью старика. Доволен?

— Я могу на вас положиться, полковник? — Голос Клейна был холоден и тверд, как бетонная плита. — Или мне послать другого агента?

— Другой не знает того, что знаю я. Особенно сейчас. Если бы беседа велась по видеотелефону, спорщики жгли бы друг друга взглядами. А так в трубке повисло молчание. Наконец Фред Клейн шумно выдохнул.

— Расскажи мне об этом «Щите полумесяца». Первый раз слышу.

— Это потому, что группа новая, не успела засветиться. — Джон пересказал то, что услышал от Рэнди. — Панисламисты, очевидно, собранные ради одного теракта неким Мавританией. Он...

— Этого я знаю, Джон. Слишком хорошо знаю. Полуараб, полубербер. Гнев, вызванный несчастьями его нищей страны и ее голодающего народа, подкрепляет в нем всеобщую ненависть мусульман и жителей «третьего мира» к глобализации под флагом большого бизнеса.

— Что служит для этих террористов куда более веской причиной, чем соображения религиозного плана.

— Именно, — отрубил Клейн. — Что дальше?

— Со мной Рэнди Расселл и Питер Хауэлл. — Пришлось пересказать Клейну, каким образом двое агентов очутились на конспиративной ферме «Щита полумесяца».

— Хауэлл и Расселл? — недоуменно переспросил Клейн. — ЦРУ и МИ-6? Что ты им сказал?

— Они здесь, — с напором проговорил Джон, давая понять, что не может говорить свободно.

— О «Прикрытии-1» ты им не сказал? — потребовал ответа Клейн.

— Нет, конечно. — Джон постарался не выказать раздражения.