Джон Гришем - Пора убивать Страница 39

– Чем быстрее, тем лучше, – вставил Бакли.

– Джейк, сколько времени тебе потребуется на подготовку к суду?

– Шестьдесят дней.

– Шестьдесят дней! – с недоверием повторил Бакли. – Почему так много?

Джейк пропустил его слова мимо ушей, глядя на Марабу. Тот поправил свои очки и начал листать лежащий перед ним календарь.

– Могу я обратиться к суду с просьбой о переносе места рассмотрения дела моего подзащитного?

– Да.

– Вы ничего этим не добьетесь, – бросил Бакли. – Я гарантирую, что его осудят где угодно.

– Прибереги это для журналистов, Руфус, – спокойно заметил ему Джейк.

– Не тебе о них говорить, – не остался в долгу Бакли. – Сам-то ты наслаждаешься их вниманием.

– Прошу вас, джентльмены, – не выдержал Нуз. – Какие еще можно ожидать предложения от защиты?

На мгновение Джейк задумался.

– Будут и другие.

– Позволительно ли осведомиться какие? – В голосе Нуза звучало раздражение.

– Послушайте, судья, в настоящее время я вовсе не расположен обсуждать свою линию защиты. Мы только что получили копию обвинительного заключения, и я даже не обсудил его со своим клиентом. Совершенно ясно, что нам с ним придется еще поработать.

– И сколько вам потребуется на это времени?

– Шестьдесят дней.

– Вы смеетесь! – Бакли уже просто кричал. – Это что, шутка? Обвинение готово, судья. Шестьдесят дней! Это неслыханно!

Джейк начинал закипать, но пока сдерживался. Бакли подошел к окну, что-то шепча.

Нуз продолжал листать календарь.

– Почему шестьдесят?

– Дело представляется мне довольно сложным.

Бакли расхохотался и принялся покачивать головой.

– Значит, нам следует ожидать, что защита будет настаивать на временном помешательстве?

– Да, сэр. И потребуется время, чтобы мистера Хейли осмотрел психиатр. После чего обвинению тоже непременно захочется, чтобы моего подзащитного освидетельствовали другие эксперты.

– Понимаю.

– У нас также могут возникнуть до суда и другие вопросы. Дело это большое, и я хотел бы быть уверенным в том, что мы будем располагать соответствующим временем для подготовки.

– Мистер Бакли? – обратился к прокурору судья.

– Как угодно. Для обвинения это не играет никакой роли. Мы будем готовы. Мы могли бы выйти в суд хоть завтра.

Нуз небрежным почерком записал что-то на страничке календаря и вновь поправил очки, которые постоянно сползали и удерживались от падения только небольшой бородавкой, удачно расположенной на самом кончике носа. Ввиду особой длины носа, а также из-за несколько специфической формы головы его чести нужны были очки с необычно длинными дужками. Очки не требовались судье ни для чтения, ни для других каких-то целей, похоже, он надевал их только в бесплодной попытке отвлечь внимание окружающих от столь выдающегося носа. Джейк давно подозревал это, но ему все никак не хватало мужества подойти к судье и сказать ему, что эта шутовская восьмиугольная оправа отвлекает внимание от чего угодно, но только не от носа, на котором находится.

– Сколько времени, по-вашему, может продлиться суд? – последовал новый вопрос судьи.

– Три или четыре дня. Но дня три еще может уйти на подбор жюри.

– Мистер Бакли?

– Примерно так. Но я никак не могу взять в толк: почему надо шестьдесят дней готовиться к трехдневному процессу? А я-то думал, мы покончим с этим делом пораньше.

– Остынь, Руфус, – спокойно сказал Джейк. – Телевизионщики понаедут сюда через шестьдесят дней, даже через девяносто. О тебе они не забудут. Ты же так хорошо даешь интервью, проводишь пресс-конференции, читаешь проповеди. Ты все делаешь хорошо. Так что ты не беспокойся: ты используешь свой шанс.

Глазки Бакли сузились, лицо покраснело. Он сделал несколько шагов в сторону Джейка:

– Если не ошибаюсь, мистер Брайгенс, вы дали больше интервью и заглянули в большее количество объективов, чем я за всю прошедшую неделю.

– Я знаю об этом. А вы мне завидуете?

– Нет, я не завистлив. Меня не интересуют телекамеры...

– Давно ли?

– Джентльмены, прошу вас, – опять вмешался Нуз. – Дело обещает быть долгим и эмоциональным. Надеюсь, что мои юристы покажут себя в нем настоящими профессионалами. Так, мой календарь уже переполнен. Единственное окно у меня есть только после двадцать второго июля. Как вы на это посмотрите?

– Можно попробовать, – ответил Масгроув. Джейк улыбнулся Бакли и сверился со своим карманным календариком.

– Меня это устраивает.

– Отлично. А все предсудебные требования должны быть заявлены не позднее восьмого июля. Предъявление обвинения назначено на завтра, на девять утра. Вопросы?

Джейк поднялся, пожал руки Нузу и Масгроуву и вышел. После обеда он навестил своего знаменитого клиента, сидевшего в кабинете Оззи. Копия обвинительного заключения была переслана Карлу Ли из суда. У Хейли накопилось несколько вопросов к своему адвокату.

– Что такое умышленное убийство?

– Это худший вид убийств.

– Какие же есть еще?

– Их всего три: неумышленное, рецидивное и умышленное убийство.

– Что дают за неумышленное?

– Двадцать лет.

– А за рецидивное?

– От двадцати до пожизненного заключения.

– Умышленное?

– Газовая камера.

– За нападение на полицейского с причинением телесных повреждений?

– Пожизненное без права на амнистию.

Карл Ли внимательно изучал обвинительное заключение.

– Другими словами, мне грозят две газовых камеры, а после них еще и пожизненное.

– Не торопись. Сначала все-таки будет суд. Который, между прочим, назначен на двадцать второе июля.

– Через два месяца! Почему так долго?

– Нам необходимо время. Его потребуется немало, чтобы найти психиатра, готового показать, что в тот момент ты был не в себе. После этого Бакли пошлет тебя в Уайтфилд на медицинское освидетельствование врачами обвинения, и все они в один голос заявят, что в момент совершения преступления ты был совершенно нормален. Мы заявим протест, Бакли заявит встречный, предстоит целый ряд слушаний. На все это нужно время.

– А раньше никак нельзя?

– А раньше нам и не требуется.

– А если мне требуется?

Джейк внимательно посмотрел на него:

– В чем дело, парень?

– Мне нужно выбираться отсюда, и побыстрее.

– А мне показалось, что ты говорил, будто в тюрьме тебе не так уж и плохо.

– Я и не отказываюсь от своих слов, только мне нужно домой. У Гвен нет денег, и работу она найти не может. У Лес-тера свои проблемы с женой. Она звонит ему ежедневно, так что надолго он здесь не останется. Ненавижу просить родственников о помощи.

– Но ведь они же тебе не откажут, не так ли?

– Некоторые из них. У каждого свои проблемы. Ты должен вытащить меня отсюда, Джейк.

– Вот что, обвинение тебе официально предъявят завтра утром, в девять. Суд состоится двадцать второго июля, это окончательная дата, ни о каких переносах и не помышляй. Я уже объяснял тебе, что такое предъявление?

Карл Ли покачал головой.

– Это не займет и двадцати минут. Мы с тобой войдем в зал заседаний, там будет сидеть Нуз. Он задаст несколько вопросов тебе и несколько вопросов мне. Затем он вслух зачитает предъявленное тебе обвинение и поинтересуется, вручили ли тебе его копию. Затем он спросит тебя, признаешь ли ты себя виновным. Ты ответишь ему, что нет, не признаешь, и он назначит дату суда. Ты сядешь на свое место, а мы с Бакли сцепимся по вопросу освобождения тебя под залог. Нуз откажется определить сумму залога, тебя привезут сюда, в тюрьму, где ты и останешься до суда.

– А после суда?

Джейк улыбнулся:

– Нет, после суда тебя здесь не будет.

– Обещаешь?

– Нет. Никаких обещаний. О завтрашнем дне у тебя есть вопросы?

– Нет. Скажи, Джейк, сколько я тебе заплатил?

Джейк заколебался, почувствовав, что вопрос был задан неспроста.

– Почему ты спрашиваешь?

– Я просто размышляю.

– Девятьсот долларов плюс расписка.

У Гвен было меньше сотни долларов. Нужно было платить по счетам, с продуктами дома обстояло неважно. В воскресенье она приходила в тюрьму и проплакала целый час. Паника, в которой она находилась, была составной частью ее жизни, была ее натурой. Карлу Ли, несмотря на это, и так было ясно, что семья находится на грани, что жена никогда еще не пребывала в таком страхе. От ее родственников особой помощи ждать не приходится – так, кое-какие овощи с собственного огорода да несколько долларов на молоко и яйца. Когда речь заходила о похоронах или пребывании в больнице, они чувствовали себя почти беспомощными. Вот в отношении эмоций они умели быть щедрыми: готовы стонать, плакать и выставлять напоказ свои чувства часами. Но стоило только упомянуть о деньгах, как они тут же бросались в стороны, как цыплята от кошки. Ничего не ждал Карл Ли от ее родственников, да и от своих не больше.

Он уже решился было попросить у Джейка взаймы сто долларов, но тут же подумал, что лучше дождаться того момента, когда Гвен совсем упадет духом. Тогда это будет проще.