Николай Усков - Семь ангелов Страница 4

– Какая-то абракадабра, – задумчиво проговорил Кен и дочитал последние строки письма:

Не забудь же дядей своих Гильома и Хуго, сестер моих Элеонору и Дельфинию, братьев своих двоюродных Петра, Гильома и Николая и всех ближних. Да пребудет с тобой мое апостольское благословение.

Дано в Авиньоне, в декабрьские календы[2] одиннадцатого года.

– То есть 1 декабря в одиннадцатый год понтификата Климента VI. Cтало быть, в 1352 году. Папа, если я не ошибаюсь, умер где-то через пару дней, – констатировал Алехин.

– 6 декабря, если быть точным, – подтвердил Климов.

– Должен вас разочаровать, Федор Алексеевич. Документ, очевидно, подлинный, но Хуго де Бофор, конечно же, нашел сокровища, если, как пишет Климент, знал дорогу.

– А вот тут вы заблуждаетесь. Папа умер ночью, а уже во второй половине дня 6 декабря не стало самого Хуго де Бофора. Он скончался внезапно при загадочных обстоятельствах 7 декабря, на следующий день после смерти своего отца. – Климов торжествующе смотрел на Кена. В глазах Алехина появился блеск.

В Авиньонском дворце спрятано величайшее сокровище мира, которое так и не нашло наследника. Ребро святого Марциала, волос Николая Чудотворца и чаша Грааля – это, конечно, прекрасно, но 10 тысяч золотых флоринов, да драгоценные камни, да посуда потянут на порядочное состояние. Рог единорога можно будет изящно пожертвовать в какой-нибудь музей Клюни. Стоп. Сокровище Авиньонского дворца принадлежит, очевидно, Франции. Алехин опять включил сарказм:

– Федор Алексеевич, даже если тайник остался нетронутым, в чем я сильно сомневаюсь, даже если вам удастся его обнаружить, находка вам не достанется. Это собственность французского народа.

– Деньги меня не интересуют, Иннокентий. Меня интересует правильное позиционирование. У меня есть кое-какие виды во Франции, один старинный банк хочу купить. Сейчас за него дают правильную цену. Но его никогда не продадут участнику залоговых аукционов из страны матрешек и медведей. Громкий качественный пиар дороже, чем ребро святого Марциала. Это как клуб «Челси», только тоньше и изысканнее. – Внезапно хлопнула дверь, на пороге стояла раздраженная Лиза.

– Кен, вот ты где, оказывается? Ты пропал на целый час, – голос ее звучал обиженно.

– Прости, твой отец показал мне документ папы Климента VI, о котором мы говорили за обедом. Впечатляюще! – Кен даже не думал испытывать угрызения совести, настолько любопытным показалось ему дело. И он опять обратился к Климову:

– Как к вам попала эта духовная?

– Долгая история. У меня на юге Франции есть дом, познакомился там с соседом. Он интересный такой пассажир. – В России серьезные люди любили называть других серьезных людей пассажирами, черт его знает почему.

Алехину пришла на ум популярная в Средние века цитата из Библии: «Все мы странники в этом мире».

– Все мы пассажиры, – закончил он от себя.

– Так вот, – продолжал Климов, – сосед – коллекционер из древнего французского рода. Влюбился в моего Шагала – Лиза знает, – голос Климова стал довольным, – у нас там в столовой висел отличный зеленый Шагал. Ну мы и поменялись. Он мне ливрею Хуго де Бофора в Авиньоне – она к нему от каких-то родственников перешла, – а я ему Шагала. Думал поначалу, отреставрирую и открою публичную галерею ради того же правильного позиционирования. Стал ремонт делать, ну и обнаружил в часовне при кабинете тайник с бумагами. Целая пачка пергаментов. Отдал на перевод – все какие-то счета, письма дьяконам, архипресвитерам, деканам. Мусор, одним словом. И тут такая неожиданность. Ну что, летим завтра в Авиньон? – в глазах Климова играли озорные искорки.

– Папа, никуда он не полетит, – отрезала Лиза. – Мы собирались завтра на день рождения к Томке, обещают Мэрайю Кэрри. – Томка была Лизиной подругой и дочерью молочного короля, перед которой надо было непременно похвастать белоснежным платьем Yves Saint Laurent и новым бойфрендом.

– Может быть, послезавтра? – расстроенно предположил Кен, которому еще недавно льстила функция аксессуара при Лизином Yves Saint Laurent, а теперь хотелось скорее ввязаться в поиски сокровища Климента?

– Ну послезавтра так послезавтра, – щедро согласился Климов. – Я вам пришлю самолет. В Лионе вас встретят. Лиза, ты летишь?

– Пап, ну не хочу я в Авиньон. Каменный мешок. Можно, я лучше к нам в Кап-Ферра? – Именно там в одной из самых прекрасных бухт Лазурного Берега находилась резиденция Климовых, благоухающими террасами спускавшаяся к голубой воде. Она положительно была лучше Авиньона, продуваемого ураганным мистралем, а когда не было ветра, то в тесном средневековом городе стояла удушающая жара.

– Потом приедете ко мне, смоете пыль веков в море. Идет? – примирительно предложила Лиза.

– Хорошо, полетите в Ниццу, – согласился Климов. – А это мой небольшой сюрприз – дневник Хуго де Бофора. Иннокентий, вы будете первым его читателем. Он пролежал в тайнике авиньонской ливреи почти семьсот лет. Я его еще не давал переводчику. Приедете ко мне, расскажете, что там интересного.

Позднее Алехин радовался, что не удовлетворился одним дневником, а догадался-таки попросить копию с духовной Климента. В тот вечер в кабинете Климова он последний раз держал ее подлинник в руках.

«Семерка» BMW

Ранним утром Климов вышел из своего особняка в Барвихе, ни с кем не попрощавшись. Начальник его охраны Игорь Петрович ждал хозяина перед домом. Он не курил и не переминался с ноги на ногу. За долгие годы службы сначала в КГБ, а потом у Климова он научился выглядеть как начальник охраны, который ждет хозяина, и никак иначе. Игорь Петрович просто стоял там, где ему было положено стоять, – слева от парадной двери с массивными золотыми ручками, и смотрел в одну точку – прихотливый картуш, венчавший псевдодворцовое окно второго этажа. Климов буркнул ему: «Доброе утро» – и направился к машине. Как и все настоящие олигархи, Федор Алексеевич предпочитал простые машины, чтобы не раздражать высокопоставленных госчиновников, которые должны были мыкаться в служебных «авоськах», «бехах» и «мерсах», а потому отчаянно ненавидели тех, кто передвигался по миру на «Бентли» и «Майбахах». Перед домом стояла черная «семерка» BMW c тонированными стеклами в ранге федерального министра. Сами предприниматели называли такие машины «чиновничьими». «Подай чиновничью» – на языке российской бизнес-элиты значило, что предстоит встреча с вертикалью. Перед BMW пыхтел белый милицейский Land Cruiser с мигалками, а позади – черный с охраной. Водитель, судя по выправке, бывший военный, поздоровался и открыл тяжелую бронированную дверцу.

Игорь Петрович разместился на соседнем с Климовым сиденье и, когда машина мягко тронулась, шурша протекторами по влажному гравию, отрапортовал:

– Федор Алексеевич, через тридцать минут мы будем во Внуково-III. Вас ждет борт Global Travel. Завтрак и газеты, как обычно.

– Игорь, я хочу посмотреть пару номеров этого журнала. Как его? – Климов поморщился – все, чем занимались другие люди, вызывало у олигарха профессиональное снисхождение, иногда презрение, а при хорошем расположении духа сочувствие. – Вспомнил. Журнал называется «Джентльмен».

– Есть, – отчеканил Игорь Петрович, щелкнул чем-то у левого лацкана пиджака и приказал в гарнитуру: «Доставить на борт номера журнала «Джентльмен» за последние три месяца». – Будут другие распоряжения? – обратился он к Климову. Хозяин молчал. Игорь Петрович выдержал паузу и продолжил: – В 10.55 мы приземлимся в аэропорту Лиона. Предположительно в 12.00 будем в Авиньоне. Все как обычно?

– Да… – неохотно отозвался Климов. Игорь Петрович знал это «да» хозяина. Он его называл «задумчивым», а соответственно напрягся, ожидая дальнейших распоряжений. – Нужно будет приготовить другой самолет до Лиона, – Климов замялся – нет, пожалуй, до Ниццы. Для Лизы и ее друга, Иннокентия… Фамилии не помню. Он главный редактор журнала «Джентльмен». – Федор Алекссевич лукавил. Он отлично знал фамилию Кена, но ему было неловко обнаружить это перед охранником.

– Уточним, – с энтузиазмом заверил Игорь Петрович.

– Пусть их встретят. Лизу доставят в Кап-Ферра, а Иннокентия – в Авиньон.

– Есть. – Игорь Петрович опять щелкнул чем-то у лацкана и передал сидевшему в гарнитуре джинну приказание хозяина. – Будут еще распоряжения?

– Пусть мой борт заправится и будет готов к вылету.

– Куда? – Игорь Петрович постарался подавить неуместное удивление. Он полагал, что хозяин собирался провести в Авиньоне пару дней.

– Куда… – нерешительно произнес Климов. – Еще через мгновение он сказал: «Лондон».

– Приготовить ваш дом? – осведомился Игорь Петрович.

– Да. – Начальник охраны опять классифицировал это «да» как «задумчивое», а потому ждал. Но Климов молчал.

Игорь Петрович еще какое-то время подглядывал за хозяином вполглаза, но убедившись, что тот погружен в размышления, предпочел уставиться в стриженый затылок водителя. Вовремя включаться и выключаться было высшей добродетелью хорошей прислуги.