Александр Шувалов - Дуэль до первой смерти Страница 4

– Че так долго, Толстый? – «предъявил» воин с квадратной башкой.

– К девкам-то едем или как? – полюбопытствовал второй. И тут Бошту все понял.

– Ах, шайтан! – взвизгнул он, с неожиданным проворством ухватил пистолет в кобуре и почти успел его вытащить.

Сулим въехал в ситуацию чуть позже, но сказалась многолетняя выучка, поэтому он успел достать свой «ТТ» из-под ремня.

И все равно оба они опоздали, потому что те, кого они так искренне считали лохами, оказались кем угодно, только не ими. Они открыли стрельбу первыми, даже не доставая стволы из карманов. Впрочем, на точности это никак не сказалось. Сулим получил одну-единственную пулю между глаз и навсегда выпал из данного повествования, а заодно и из жизни. Бошту прострелили оба плеча, и на некоторое время он потерял от боли сознание.

Пришел в себя от того, что его лупят по щекам. Не со всей возможной дурью, но и не особо-то и сдерживаясь. Раскрыл глаза, посмотрел влево-вправо и, наконец, на себя. Пока он находился по ту сторону сознания, эти двое успели куда-то деть Сулима, а самого Бошту перетащить из кабины в салон, довольно-таки умело перевязать и даже вколоть обезболивающее.

– Ну что, очухался? – спросил наклонившийся над ним. – Или еще разок добавить? – и от души размахнулся.

– Очнулся, – тихо проговорил Бошту и вдруг усмехнулся. – Представляете, – вдруг проговорил он, – какая жесть, только что собрался человек съездить в Кисловодск, – его акцент куда-то пропал, зато появился московский говорок… – Пустяковое, казалось бы, дело…

– Но и этого совершить не может, – отозвался «контрактник», – так как неизвестно почему вдруг возьмет поскользнется и попадет под трамвай, – и, обращаясь к напарнику, продолжил: – Вот ведь как бывает, коллега. Человек получил две пули в организм, отрубился, а когда пришел в себя, стал лучше нас с вами говорить на нашем же языке и бойко цитировать Булгакова. Чудеса, да и только!

– Подумаешь, бином Ньютона, – усмехнулся тот. – Булгакова он цитирует. Да наш друг, если хочешь знать, «Слово о полку Игореве» помнит лучше, чем ты дисциплинарный устав. На филфаке МГУ дипломы первым встречным не раздавали.

– Красные, – уточнил его собеседник.

– Именно, – согласился «прапор». – Ну что, дружок, – он тихонько потрепал Бошту по щеке, – как говорится, сдавайте валюту! Ночь на дворе, пора ехать.

– Куда? – хриплым голосом спросил пленник.

– Куда-куда, к Сирийцу, не к девкам же, – и деловито полюбопытствовал: – Так все расскажешь или желаешь помучиться?

До мучительства дело не дошло, потому что Бошту форменным образом «потек». И сломало его даже не то, с какой ловкостью эти двое управлялись с оружием, а то, что эти боевые киборги, оказывается, умели читать и брали в руки не только «Спид-Инфо». А еще то, как лихо они водили за нос его самого и весь штаб соединения в придачу. В общем, процесс пошел поначалу, естественно, вяло, но потом все наладилось.

Группа спецназа выдвинулась на окраину города и незаметно для посторонних глаз блокировала невзрачный домишко по улице имени Павлика Морозова.

– Чего ждем, Бегемот? – тихонько спросил командира невысокий худощавый мужик, которого тот называл Боксером, а все остальные бойцы группы – исключительно дядей Володей.

Абсолютно, между прочим, на то время гражданский человек, всего-навсего отставной капитан, выпнутый в начале девяностых из армии без пенсии и добрых слов вдогонку. Проходящий сборы офицеров запаса исключительно вместе с бывшим командиром и по его просьбе.

– Там везде датчики, Боксер, – отозвался тот. – Просто так не войдем, придется подождать.

– Чего, интересно? – лениво полюбопытствовал тот.

– Не чего, а кого… – прижал ладонь к уху, поправляя наушник. – Да.

– Командир, это Тихий… – прошелестело в ухе. – Двое идут в нашу сторону, оба в форме и совсем бухие. Перехватить?

– И не думай.

– Понял.

– Ну, вот, Вова… – Командир группы подполковник Волков зябко повел плечами… – Ты спрашивал, чего мы ждем. Смотри и слушай.

Ка-а-амбат батяня, батяня ка-амбатТы сердце не прятал за спины ребят…Летят самолеты и танки горят!..

…Двое в камуфлированной форме, трогательно поддерживая, вернее, цепляясь друг за друга, прошли в десятке метров от того места, где залегли Бегемот с Боксером. Никого и ничего, конечно же, не заметив. Военным было очень хорошо, поэтому они пели негромко, как им самим казалось, зато с большим чувством. К вокалу вскоре подключились собаки во дворах, кое-где в окнах зажегся свет.

Волков тихонько хмыкнул.

– Ты что?

– Здорово горланят, как тот мужик в Средней Азии, помнишь? Думаю, даже громче.

– Ну, их же двое.

– Точно, – постучал ногтем по микрофону, – приготовиться, работаем по команде.

Парочка подошла к тому самому дому и остановилась у ворот. Один из исполнителей заботливо прислонил товарища к забору (тот бессильно сполз по нему на землю), разбежался и со всей дури приложился пудовым армейским башмаком к железным воротам, а потом заорал дурным голосом, как может голосить только в три доски ужравшийся россиянин:

– Алле, гараж! Есть живые? Сорок пять секунд па-а-адъем!

И невдомек ему было, пьяному дураку, что его собственная и собутыльника жизни не стоили в тот момент и рубля в пересчете на демократические цены середины девяностых. Оба уже давно были бы трупами, если… Правильно, если не перебудили бы своими песнями и плясками половину улицы. Правильно говорят, что дуракам и пьяницам везет, хотя любому везению рано или поздно приходит конец.

Дежуривший во дворе джигит перекинулся парой фраз с напарником, прислонил автомат к стене, открыл калитку и вышел наружу, держа руку с ножом за спиной.

– Тебе чего, брат? – ласково спросил он, глядя на собеседника сверху вниз, потому что был его почти на голову выше.

– Не брат ты мне… – сурово отозвался тот, громко икнул, пошатнулся и взялся рукой за стену.

Джигит повел носом: так и есть, от незваных гостей разило водкой, как будто они не только отведали ее как минимум по ведру, но и прополоскали в ней форму.

– Девки есть? – сурово спросил воин. Изнутри дома что-то прокричали.

– Слышь, нерусский, – опять пошатнулся… – Я поссу, а ты ему, – он указал на лежащего, – помоги… – и принялся возиться в ширинке.

Наружу вышел еще один человек, чуть мельче напарника, но все равно гораздо массивнее каждого из гостей.

– Начали! – скомандовал Волков, и действительно началось.

Тут же, к слову сказать, и закончилось. Оба стража у ворот покинули этот прекрасный мир, даже не успев удивиться быстроте произошедшего. Охрану Сирийца перебили, а его самого захватили вполне живым, только слегка поцарапанным.

В Москву группа Волкова и эти двое из ларца возвращались одним бортом, в полете и познакомились.

Бошту сильно повезло, он сначала попал в больницу, а уже потом за него взялись местные компетентные органы. Очень скоро и очень незабесплатно он был переведен из разряда обвиняемых в свидетели, а потом и вовсе вышел на свободу, продал за копейки свой «Огонек» и съехал из города. Военнослужащие по этому поводу сильно огорчились, но скорбь их была недолгой, через какие-то полмесяца точка опять заработала, правда, теперь она именовалась «Арлекин».

Через три месяца после этого два молодых лейтенанта получили первые в своей жизни награды, по ордену Мужества каждый. Им потом еще и по бокалу шампанского налили. Вышли на Красную площадь, сфотографировались на память, после чего мужественно двинулись пить водку.

Еще через пару месяцев после этого Россия вернула Сирийца на его историческую родину, по ее, родине, настоятельной просьбе. Там с ним немного поработали, а как-то вечером просто-напросто без лишней юридической казуистики удавили шнурком в камере.

Везение Бошту было не очень долгим. После выхода на волю он слегка отдохнул с семьей, после чего вернулся в Россию. Работать на Кавказе лично для него стало небезопасно, поэтому его направили в Москву. Через неделю после приезда он с аппетитом пообедал в ресторане, щедро расплатился по счету и двинулся к выходу. Услужливый швейцар распахнул перед ним дверь, тот шагнул на улицу. И тут увидел его, того самого с квадратной головой. Человек, не так давно вогнавший его в полный ужас, стоял спиной к выходу, держа руки в карманах камуфлированной куртки, как тогда, в переулке. Бошту побледнел, схватился за сердце и грохнулся на зеленый коврик у выхода лицом вниз. Инфаркт, прохвативший его, был так силен, что он умер еще до того, как тело коснулось земли.

Невольный виновник его смерти, приехавший в столицу на заработки дембель из Брянска, ничего этого не увидел. Зажегся зеленый свет на светофоре, он опасливо шагнул на «зебру», перешел дорогу и двинул дальше по своим делам. Такая вот история.

Глава 1

Убийца

Эти трое мне с самого начала активно не понравились. Казалось бы, что такого: собрались с утра пораньше давние соседи и привычные собутыльники, скинулись, закупили ноль-пять водочки, двухлитровый баллон пива и присели, двое на скамеечке и один на корточках перед ней, отметить привычный русский праздник, первую среду на этой неделе. Освоили половину емкости с сорокаградусной, слегка залакировали это дело пивком, как водится, закурили и завели разговор о наболевшем: высокой моде и внешней политике Гондураса. Громко и с легким матерком, как и положено на Руси. А я вот взял, да и во всю эту оперетту на свежем воздухе не поверил. Уж больно неестественно смотрелись эти широкоплечие любители начать день с «беленькой» под пивко и ни на что больше до самой ночи не отвлекаться. Для обычной пьяни у них были слишком мощные шеи, набитые костяшки пальцев и румяные щечки. Да и потом, тот, что сидел на корточках, совершенно не был к этому привычен, а потому постоянно ерзал, перенося вес тела с одной ноги на другую. Ко всему прочему, двое из этой троицы, по всему видно, не испытывали особой любви к никотину, поэтому запускали в организмы дым и выдыхали его наружу без всякого удовольствия, скорее даже наоборот. А еще им все-таки следовало надеть куртки на пару размеров побольше, чтобы не так выделялись стволы под ними.