Владимир Ераносян - Бойня Страница 4

– И вот, когда процесс налажен и мед льется рекой, появляется кто?

– Не имею представления, – искренне ответил Дугин.

– Винни-Пух! Медведь, медвежонок коала, гризли, что лезет не в свое дупло. Что сует лапу в чужой улей. Облизывает не свой горшок!

– Медведь?

– Именно он. Что прикажете делать?

– Он медведь. Пчелы тут ничего не смогут сделать, пожужжат, и все. Ну, может, ужалят. Но не смертельно.

– Не скажите. Пчелы – это прежде всего рой, организация. И у них очень много меда. Достаточно, чтобы найти на медведя управу и заставить его, к примеру, впасть в спячку!

– В спячку?! – выпалил Дугин свой вопрос, наконец, догадавшись, что именно требуется от него. Ему предстояло не только «уволить» министра самой большой силовой структуры, но и отправить в спячку самого президента, если он правильно понимал «пчелиный расклад» Пасечника. Комар носу не подточит. Никакого заказчика, никаких исполнителей. И никакой микрофон не страшен. Пчелы, крысы и медведи…

– Надеюсь, мы поняли друг друга. Ведь я-то вас понял. Я насчет крыс. И вот доказательство моего понимания. Спасите не только своих крыс, но и моих пчел…

Пасечник протянул Дугину кредитную карточку «Райффайзенбанка» с конвертиком для пин-кода, развернулся и пошел в дом, пригласив гостя на чай с медом.

Русское чаепитие в альпийском пейзаже выглядело искусственным, в Австрии следовало бы откушать венский шницель и выпить кофе «меланж». Да и мед был приторно сладким. В загоне резвились породистые жеребцы. Роскошные гривы кобыл обдувал порывистый ветер заснеженных гор, с которых наверняка за двумя собеседниками наблюдали русские разведчики из параллельной структуры. Дугин отдавал себе в этом отчет, но, держа в руках вожделенную карту, был уверен, что проект «Крыса» при нынешнем финансировании делает его протеже, а значит, и его самого практически неуязвимым. Не об этом ли мечтал генерал Кораблев, когда видел в своем первенце исполина, который способен справиться с любым головорезом голыми руками?

Полковник хотел лететь обратно, в Россию, но Пасечник еще час говорил о политике. В ней полковник Дугин и без него разбирался. Это раньше он хотел лишь служить и выполнять приказы, правда, лишь те, которые обеспечивали надежную защиту его Родине. А не те, которые разрушали ее. А раз некому теперь отдавать такие приказы, значит, он волен сам распоряжаться своей судьбой и жизнью своих соратников. Теперь приказы будет отдавать он сам.

Дугин, конечно же, понимал, что имел в виду бывший губернатор, когда говорил о мифах и реальности, о противоречиях и союзах, о кланах и лоббистах. О том, что в политике нет долгосрочных тандемов, верной дружбы и бескорыстного товарищества. Что все изменится к концу 2012 года, что сразу после выборов, в апреле, произойдут невиданные волнения масс, которые сметут режим. Что медведь и коршун правят каждый в своей вотчине, а настоящего льва «они еще увидят»… Что все дело в меде и Пасечника еще вспомнят. И призовут в период двоевластия, нестабильности, разгула преступности. Когда обострится классовая и межнациональная рознь. Когда Москва разделится на анклавы. Когда вместо закона будет править уличный кодекс чести, правило сильного. Когда этнические кланы выйдут из повиновения, а националисты начнут погромы в гетто. Когда толпу возглавит молодой лидер, новый и бескомпромиссный. Ну конечно же, он имел в виду Невольного… И даже если он погибнет в месиве, то превратится в знамя, станет идолом сопротивления! Мучеником! И тогда начнется Бойня!

У Пасечника горели глаза, когда он говорил о русском марше! Надо же, не он ли открыл шлюзы диаспорам и продал им самые лакомые куски московской земли? Теперь он готов примерять шлемы Минина и Пожарского. А ведь тут половинчатая тема не пройдет. Наци чувствуют подвох. Мало кричать: «Я за русских!» Жирика они освистают и не встанут под его знамена. Так же поступят и с ним. И с Энерджайзером. Штурмовики за своего примут только убийцу! Или убитого во имя резни. По ходу Невольный, не по своей воле, конечно, будет призван именно для этой роли. Пасечник много знал. А ведь его все сбросили со счетов. Неужто забыли про его счета в Америке, Швейцарии, Англии?.. Он остался могучим, и Кремль лишь ранил зверя, не добив его. И это было ошибкой. Инициатива утрачена. И теперь ему, улыбающемуся на бестолковых допросах, куда его вызывают лишь в качестве свидетеля, неймется заявить о себе. Вопрос «Пенсии, что ли, не хватает?» не для него, уверовавшего в свою исключительность и потерявшему чувство реальности. Зачем он так суетится, когда «квартирный вопрос» решен? Этот вопрос тоже мелок, когда в руках одного человека были сосредоточены все рычаги управления Третьим Римом…

Львы, коршуны, медведи… Дугин был вынужден слушать, не перебивая и не показывая своего презрения. Он умел сдерживать эмоции. Он не позволит воспользоваться хаосом врагу, волею судьбы ставшему его финансистом. Пасечник – труп, по ошибке закопанный со скарбом. Времена подобных захоронений фараонов и вождей ацтеков канули в Лету. Труп придется эксгумировать ради сокровищ, а затем повторно сбросить в яму. Но не сегодня.

– Подлоги. Фальсификации… Я, как никто другой, знаю, как будут осуществляться подтасовки на выборах. Я подскажу, как Кремль все устроит, чтобы набрать нужный процент. Административный ресурс не перекроют никакие наблюдатели. Вбросы бюллетеней по принципу «карусели» гарантированы. И мы все это покажем. Народ выйдет на улицы!

– Тут мало только пассионариев и активистов с рупорами, – наконец, вставил Дугин. – Тут нужны люди действия с оружием.

– Вы о националистах. Я, конечно, понимаю, что реальное силовое воздействие можно ожидать только со стороны радикалов, но все же думаю, что возможно бескровное разрешение противоречий, – обтекаемо и витиевато изрек Пасечник.

– Бескровное?! Это война, – резюмировал Дугин. – Без радикалов революции не делаются. А революции бывают только цветные. Применительно к России они могут быть либо красные, либо коричневые. Оранжевый вариант у нас не пройдет.

В знак согласия Пасечник молча кивнул.

«Надо же, согласился, – подумал Дуга. – В мутной воде можно выловить золотую рыбку. Она ловится только во время шторма…»

Дугин вовсе не боялся шторма. И так же, как обиженный губернатор, хотел этого цунами. Полковник не хуже Пасечника знал, что Запад тешится иллюзиями и глубоко заблуждается, что сколько-нибудь серьезные волнения в России могут быть инспирированы за океаном…

«Эти напыщенные масоны и их корпулентные аналитики только и поспевают, что вскакивать на подножку уходящего вагона, – думал Дугин. – Но их мечта иллюзорна и нереализуема, ибо нет у них боевого духа. Даже хаосом Октябрьской революции и Гражданской войной интервенты не смогли воспользоваться. Расчлененная, ослабленная Россия скоро вновь стала крупнейшей империей! Волей вождя, способного направить тайфун народного гнева себе в угоду и управлять народной стихией…»

Стихия масс – вот что движет непредсказуемой Россией. А в раскачанной лодке остаются только профессиональные гребцы. Остальные – за борт. Бушующее море рано или поздно успокоится. Ему поможет успокоиться только истинный вождь, кому сам народ делегирует право казнить и миловать. Народ, уставший от хаоса и крови. И увидевший мессию в том, кто этот хаос прекратил! Вот именно! Не породил, тут надо вовремя свалить вину, а прекратил! И для этого надо пролить кровь. Народ – это серая масса, которая не принимает аргументы разума, зато послушно внемлет страху!

Страх толпы легко превратить в подобие любви, в подобострастие перед всесильным диктатором, вершителем суда и гарантом мира. Намного легче, намного быстрее, чем страх думающего индивидуума трансформируется в почитание и любовь к справедливому пастырю, который крестит своих адептов в святых водах, а не в багровых реках крови…

Дугин был окрылен. Он чувствовал такую свободу впервые в жизни. Он никому больше не подчинялся. И сильные мира сего заискивали перед ним, человеком действия. Сильным и волевым. Он знал, что когда-нибудь попадет в высшую лигу. И это только его заслуга… В этих размышлениях о своей роли могла дать сбой только адекватность, но не решимость осуществить великий замысел.

Какая роль в планах Дугина, будущего диктатора, уготована «крысе»?..

Перед тем как откланяться, Дугин признался Пасечнику:

– Я ведь знаю о Невольном. Но вы правильно делаете, что не верите до конца своему бывшему оппоненту Энерджайзеру. Он думает, что создал ручного киборга. Самоорганизующуюся и саморазвивающуюся машину. На самом деле это всего лишь кукла из папье-маше, которую вмиг сожрут кремлевские грызуны. На них нужна только настоящая боевая «крыса»!

Глава 4. «Отец»

На исследовательскую работу конспиративной лаборатории, расположенной в пределах Садового кольца, в элитном доме на Композиторской, теперь были деньги. Дугин уволился со службы, предполагая при этом, что не бывает бывших разведчиков. Сотрудникам медицинского центра вовсе не следовало знать, кто финансирует проект. Все, включая профессора Функеля, дали подписку о неразглашении.