Аллан Фолсом - Изгнанник Страница 4

Реймонд сделал ставку, и Миллер ответил, пододвинув стопку красных пластиковых фишек для покера на середину стола. Кстати, а почему он носит парик? Может, это последствия химиотерапии, после которой у него выпали волосы? Или у него какая-то другая болезнь, которая и стала причиной его чересчур частых посещений туалета?

— Нет, Фрэнк, для меня это слишком круто. — И он бросил карты на стол.

На самом деле он мог бы сыграть удачнее, но ему было на это наплевать. Наплевать и на то, почему Миллер носил парик и болел ли он. Его мысли занимало другое: полиция и то, как они его нашли. Сразу после того, как дело было сделано, он помчался на вокзал, да таким хитрым путем, что проследить его не было никакой возможности. Как копам удалось напасть на его след? Тем не менее факт оставался фактом: противники здесь, в одном с ним вагоне, и с каждой следующей секундой момент, когда они должны были схлестнуться, приближался.

Необходимо найти выход, причем как можно скорее.

8

Вокзал Юнион-стейшн, 7.50

Детективы Полчак и Ли спускались по пандусу, направляясь к платформе № 12, где их ждал Макклэтчи, считая минуты, остававшиеся до прибытия Юго-Западного скорого. Лен Полчак, белый мужчина пятидесяти одного года от роду, ростом пять футов и шесть дюймов, весил около ста пятнадцати килограммов. Чернокожий Рузвельт Ли, бывший профессиональный футболист сорока четырех лет, возвышался над своим напарником, словно высеченная из мрамора глыба. Несмотря на различия в росте, возрасте, весе и расовой принадлежности, они относились друг к другу как братья. На протяжении многих лет они жили и дышали почти в унисон, делили пополам бессонные часы и опасности. Это была близость, рожденная временем и опытом, когда без слов знаешь, о чем думает другой и каким будет его следующее движение, когда инстинктивно защищаешь напарника в полной уверенности, что в это самое мгновение он защищает тебя. С течением времени вера в незыблемость этих принципов сформировала ощущение особого братства, недоступного для других подразделений, братства людей одной крови.

Случайные люди в 5–2 не попадали. Сначала кандидата в детективы рекомендовал кто-то из своих, затем за ним незаметно, но очень внимательно наблюдали — неделями, даже месяцами, и только после того, как все остальные члены команды соглашались с его кандидатурой, он получал предложение перейти в знаменитую бригаду. А затем это становилось делом всей его жизни. Единственными причинами, по которым расставались с сотрудником, оказывались либо тяжелые ранения, либо смерть, либо уход на пенсию. Таковы были правила, и строго в соответствии с ними протекала их жизнь.

7.55

Джон Бэррон сумел более-менее рассмотреть подозреваемого только однажды, когда тот ненадолго покинул своих партнеров по покеру, чтобы отлучиться в туалет, расположенный в конце вагона. Всего лишь мимолетный взгляд, когда мужчина проходил мимо, явно недостаточный для того, чтобы получить хоть малейшее представление об этом человеке. А Бэррону хотелось заглянуть ему в глаза, чтобы увидеть, застыло ли в них напряжение, выяснить, какова его возможная реакция. Через несколько минут подозреваемый вернулся — теперь Джон видел его только со спины. Мужчина прошел к своему месту и скользнул в кресло, за добрую дюжину рядов от наблюдавшего за ним детектива.

Бэррон покосился на молоденькую девушку в соседнем кресле. В ушах у нее были наушники от портативного плеера, рассеянный взгляд устремлен за окно. Почему-то ее невинный вид беспокоил Джона. Ему не давала покоя сама мысль о том, что она или кто-то еще из пассажиров или персонала поезда могут быть причастны к происходящему. Опасность висела в воздухе, и ему с товарищами выбирать не приходилось — они находились здесь по долгу службы, а множество невинных людей в вагоне, сами того не зная, защищали их своими телами. Именно по этой причине полицейские не попытались взять мерзавца сразу же после того, как тот вошел в вагон.

Да, Джон не сомневался в том, что операция пройдет безупречно, но все же что-то не давало ему покоя, нечто, чего он не смог бы объяснить. Возможно, причиной тому были нервы, натянутые, как струна, на протяжении всех последних часов изнурительного путешествия по железной дороге. Тревога за пассажиров, ехавших в одном вагоне с ним, шла рука об руку с отсутствием у него опыта действий в подобных обстоятельствах, каковым в полной мере обладали его старшие коллеги. Возможно, он хотел доказать самому себе, что достоин чести служить в элитном подразделении, а может, это всего лишь являлось результатом ориентировки, полученной ими от коллег из Чикаго: «Предположительно вооружен и очень опасен».

Как бы то ни было, ему казалось, что атмосфера накаляется с каждой секундой. А затем пришло дурное предчувствие — вот-вот должно произойти нечто неожиданное и ужасное. Бэррон понял: ему уже известно, что они здесь, он уже опережает их на несколько шагов и готов к атаке.

9

Вокзал Юнион-стейшн, 8.10

Макклэтчи наблюдал за публикой, собиравшейся на платформе в ожидании прибытия скорого поезда. Он насчитал человек двадцать восемь, причем в это число не входили он сам, Ли и Полчак. Детективы находились как раз на том месте, где должен был остановиться вагон 39002. Когда это случится, откроются две его двери, но какую именно предпочтет подозреваемый, не имеет значения. Если он выберет левую, позади него окажется Хэллидей, если правую, с тыла у него будет находиться Вальпараисо. И Бэррон займет позицию посередине — на тот случай, если кому-то из его товарищей понадобится подмога.

По другую сторону железнодорожных путей, за сетчатой изгородью, где стояли их машины, расположилась еще одна группа поддержки: за трейлерами — так, чтобы не было видно с платформы, — припарковались две патрульные машины с полицейскими в форме. На тот случай, если вопреки всем принятым мерам подозреваемый сумеет улизнуть, еще четыре машины заняли ключевые позиции за территорией вокзала.

Свисток электровоза заставил его обернуться, и он увидел электричку компании «Метролинк», прибывающую к платформе, расположенной через две от него. Поезд замедлил ход и остановился, а через полминуты на перрон выплеснулся поток пассажиров. Люди спешили по своим делам — на работу, к друзьям, по магазинам, и платформа довольно быстро опустела.

То же самое произойдет, когда прибудет Юго-Западный скорый. В течение нескольких минут после того, как поезд извергнет из себя человеческий груз, на платформе будет царить форменное безумие, и тогда настанет время сделать свой ход: окружить вышедшего из вагона игрока в покер, быстро надеть на него наручники и препроводить в один из «фордов». При всей колоссальной напряженности этих действий они должны занять считанные секунды и остаться практически незамеченными для окружающих.

Рыжий посмотрел на Ли и Полчака, а затем перевел взгляд на циферблат вокзальных часов.

8.14

— Ну что ж, поглядим, что у вас есть, — прокудахтал Билл Вудс, предлагая Миллеру открыться, и пододвинул к центру столика стопку фишек.

Незадолго до этого Реймонд выбыл из игры, а следом за ним и Вивьен Вудс, которая теперь неподвижно сидела и смотрела на него тем же многозначительным взглядом, что и раньше. Тот факт, что ее муж находился рядом, для нее, по всей видимости, не имело никакого значения. Путешествие практически подошло к концу, и теперь она безрассудно бросала всю себя к ногам Реймонда в надежде на то, что он тем или иным образом решит их судьбу к тому моменту, когда поезд остановится в Лос-Анджелесе. А он, похоже, был не против: смотрел на нее томными глазами, впрочем иногда отводя их в сторону, словно выискивая что-то в дальнем конце вагона.

Жилистый мужчина по-прежнему сидел у двери, глядя в окно. Реймонду хотелось вывернуть шею и посмотреть назад, но особого смысла в этом не было: мужчина в черном костюме и спортивного вида парень наверняка занимали прежние места — напротив туалета возле задней двери и в середине вагона.

8.18

Скорый начал замедлять ход. За окном мелькали промышленные здания, переплетения забитых автомобилями дорожных развязок, длинная змея закованной в бетон дренажной канавы, носившей гордое имя Лос-Анджелес-ривер. До конечной остановки оставались считанные минуты. Вскоре пассажиры начнут подниматься со своих мест, чтобы собрать вещи. Реймонд надеялся, что ему удастся сделать то же самое — встать, вынуть сумку из багажной сетки, а затем достать оттуда «ругер» и незаметно сунуть его за пояс, прикрыв свитером. А затем, когда поезд окончательно остановится, он, непринужденно болтая, направится к выходу вместе с Миллером и Вудсами. И именно тогда, прямо у самой двери, он воспользуется сексуальными фантазиями Вивьен Вудс. Он возьмет женщину под руку, прошепчет ей на ухо, что сходит от нее с ума, предложит бросить мужа и отречься от всей прошлой жизни — здесь и сейчас. Женщина была нужна ему в качестве щита, прикрытия от полицейских — тех, которые окажутся сзади, и других, которые, без сомнения, будут поджидать его на платформе.