Александр Аннин - Кольт системы Макарова Страница 4

И, естественно, возглавляемое им ныне учреждение имело весьма условное отношение к министерству обороны, хотя и ставило своей задачей достижение военного превосходства над противником.

А начинал свою стремительную карьеру будущий Мартемьянов в преддверии московской Олимпиады-80. И был он тогда скромным кандидатом биологических наук в столь же скромном ранге старшего научного сотрудника подмосковного Всесоюзного института лекарственных растений (ВИЛР). К тому времени мировое сообщество уже молчаливо признало, что в спорте высоких достижений ну никак невозможно обойтись без стимуляторов, способных помочь атлету сконцентрироваться и в нужный момент раскрыться наиболее полно. Проще говоря – перед учеными встала задача разработать безвредный допинг для олимпийцев. Ну, если не получится совсем уж безвредный, то хотя бы не очень-то сильно калечащий организм спортсмена. И, разумеется, такой стимулятор не должен фиксироваться никакими средствами допинг-контроля.

В СССР эта цель была поставлена перед коллективом ВИЛР. Вот тут-то на авансцену и выполз из своего закутка никому не ведомый младший научный сотрудник института Мартемьянов – невзрачный долговязый очкарик с характерной для сей породы людей сутулостью и мучнистым цветом лица. И с чего бы это он выполз-то на свет божий, скажите на милость? А с того…

Поступил Виктор Семенович оченно даже умно для своего (и не только своего) времени: обратился с официальным письмом не в дирекцию института, а прямиком в КГБ СССР, с которым поддерживал контакт уже много лет.

«Мною разработан сверхдопинг, который: а) не обнаруживается и никогда не будет обнаруживаться никакими средствами допинг-контроля; б) ни в малейшей степени не влияет на состояние психического и физического здоровья спортсмена; в) для своего производства не нуждается в создании научно-технической базы и имеет себестоимость, равную нулю рублей ноль-ноль копеек».

В КГБ, по идее, должны были бы поинтересоваться состоянием психического здоровья самого автора «открытия», но в тогдашнем Комитете было немало людей, готовых поверить в любое чудо, лишь бы оно сулило скорейшее построение коммунизма (что само по себе уже являлось бы очевидным и невероятным чудом). К этим-то «пассажирам» и попало письмо Виктора Семеновича. И они, эти самые «пассажиры», отнеслись к сообщению Мартемьянова на полном серьезе. Что за допинг такой, что за стимулятор?

Да очень простой стимулятор.

Виктор Семенович не боялся, что высшие чины КГБ присвоят себе его открытие – не таков был менталитет у советских службистов – и потому с готовностью изложил перед ними суть своего открытия. Итак, как уже было сказано, все просто – аж до изумления.

Спортсмен на тренировке доводит себя до высшей точки напряжения, пика формы, и в этот момент у него шприцем откачивают немного крови. И консервируют ее (к примеру, замораживают). А прямо перед ответственным выступлением нужно лишь разморозить эту кровь и ввести ее в вену атлета. И всё! И не надо никаких стимулирующих препаратов! Собственная кровушка, своевременно взятая и своевременно же возвращенная организму, действует многократно сильнее любого известного допинга. Разумеется, никаких запрещенных веществ она не содержит…

А что же такое чудодейственное она содержит?

– Гормон победы, – веско отчеканил Виктор Семенович, стремительно входивший в роль мегазвезды, вернее – ее высшей стадии развития, а именно – гигантской черной дыры. Черной дыры советской «теневой» науки.

И представил новоявленный гений мудреные выкладки, заковыристые формулы, витиеватые графики, подтверждающие его теорию. Якобы подтверждающие…

Как бы то ни было, но в эпоху противостояния Союза и Запада – по причине ввода советских войск в Афганистан – власть предержащие в СССР не могли не ухватиться за предложенную Мартемьяновым возможность безо всяких подтасовок выиграть домашнюю Олимпиаду в командном медальном зачете. Сгоряча Виктора Семеновича тут же назначили директором ВИЛР… Он бесцеремонно явился в кабинет ошарашенного седовласого академика, дважды Героя Соцтруда, долгие годы возглавлявшего уникальный научный институт, явился приосанившийся, с пышной, тщательно зачесанной шевелюрой… Развязно швырнул портфель на директорский стол, прямо под нос заслуженного ученого.

– Пшел вон, – тихо, но очень убедительно молвил Мартемьянов.

И старик-академик пошел…

Разумеется, какой-то там ничтожный кандидатишка наук не может возглавлять полусекретный НИИ, ну по определению не может. Стало быть, надо срочно присваивать Виктору Семеновичу докторскую степень. И присвоили-таки, причем без лишних церемоний. Применили универсальную формулировку – «за особые заслуги перед советской наукой, выразившиеся в важных открытиях в области физиологии человека».

История умалчивает, скольким олимпийцам в команде СССР вводили их собственную законсервированную кровь. Равно как доподлинно неизвестно, каким образом сия процедура совершалась – с ведома спортсмена или же без оного. Но когда советские атлеты завоевали 80 золотых наград (а всего они получили 195 медалей разного достоинства, чуть не вдвое опередив команду ГДР, занявшую вторую строчку в общекомандном медальном зачете), так вот, после такого небывалого триумфа позиции Мартемьянова стали непотопляемы, а его авторитет – непререкаемым в научном мире. Он в одночасье стал номинальным, то есть – без кафедры, профессором биологического факультета МГУ (согласно его собственному выбору), негласно был возведен в чин генерала КГБ, получил огромную трехкомнатную квартиру в сталинской высотке на Бульварном кольце…

Был в тот период один тревожный звоночек, едва не предвозвестивший крах «профессора Мориарти». Видный британский физиолог Линдли выступил в печати со статьей: «Кровавый допинг: научная сенсация или обычное надувательство?» Автор безбожно раздраконивал советского коллегу. «Все это – чистейшей воды шарлатанство, подобно недавним эскападам «народного академика» Лысенко, – заявил в своей публикации англичанин. – Никакого гормона победы я, при самом дотошном исследовании, в крови спортсменов не обнаружил. Успех советской команды на Олимпиаде в Москве был предопределен чрезвычайно высоким уровнем подготовки и талантливостью русских атлетов. Никакого «кровавого допинга» в природе не существует, это миф, умело подброшенный в нужный момент авантюристом, шарлатаном и аферистом от науки».

Дрогнул Виктор Семенович, с трепетом ждал он ночного звонка в дверь и отрывистого приказа «Собирайтесь!». Но… То было самое подходящее время для чурбановых и буряце[4], для разномастных проектантов поворота сибирских рек «на юга», застрельщиков никому не нужных ударных строек… Рисковые (мягко выражаясь) люди получали звезды героев и высокие звания, государственные премии и фантастические должности… А пройдет еще годик-другой-третий – и засияют счастливые «звездочки» чумаков и кашпировских, олегов калугиных и матиасов рустов… Ах, восьмидесятые! Ах, недооцененная потомками эпоха великих авантюр!

В коллективном письме АН СССР, обращенном к мировой научной общественности, заявлялось, что статья пресловутого британца – не что иное, как очередная попытка ошельмовать передовую советскую науку, гнусная клевета, беспомощное злопыхательство на фоне бесспорных достижений биологов из СССР…

Виктор Семенович превращался в серьезную политическую фигуру.

«Кровавым допингом» жадно заинтересовались оборонные тузы. Для них ключевым словом в названии будто бы открытого гормона было, конечно же, слово «победа». И если советским спортсменам чудо-стимулятор принес олимпийские медали, то не подарит ли открытие гениального биолога-физиолога Мартемьянова ордена и медали на грудь, а также – самые крупные звезды на плечи представителям советского генералитета? Ведь «животворящую кровь» (вот так, воистину по-церковному, окрестили новейший допинг мистически настроенные ученые) можно вводить не только атлетам, но и солдатам перед боем…

Виктор Семенович не на шутку перепугался. То, что «прокатило» в спортивной сфере, чревато для него самыми серьезными репрессивными последствиями, если он попытается протащить «обманку» в сферу оборонную. И будет разоблачен.

И сверхзасекреченный «доктор Блад[5]» (так его именовали в картотеке КГБ) пояснил заинтересованным лицам в военном ведомстве: мол, его открытие не применимо в отношении служивых людей, ведь вскоре после кратковременного прилива сил человек неизбежно испытывает их резкий упадок… Чем, разумеется, немедленно воспользуются подразделения противника.

Но в душе Виктор Семенович постепенно загорелся новой перспективой. Его уже не устраивала смехотворная должность директора Всесоюзного института лекарственных растений. Ну согласитесь, ведь несолидно звучит, верно?