Гарольд Роббинс - Стилет (другой перевод) Страница 4

— Как? — переспросила она изумленно.

— Это название нашего фильма. «Никогда-никогда», — объяснил он.

— А вы высокая! Какой у вас рост? — вмешался Бейлис.

— Пять футов девять дюймов.

— А ну-ка снимите обувь, — распорядился он, поднимаясь с кресла.

Она скинула туфли, Бейлис, подошел и стал рядом.

— Мой рост пять одиннадцать, — проговорил он самодовольно. — А вам придется носить туфли на низком каблуке. Не годится, чтобы на фото и в газетах девушка выглядела выше нас…

— Хорошо, сэр, — торопливо согласилась она.

Он снова расположился в кресле, не переставая оценивающе ее оглядывать.

— Купальник с собой? — спросил он.

— Да, сэр.

Стандартный купальный костюм манекенщицы лежал в рабочей коробке, которую она всегда брала, отправляясь на деловые встречи.

— Наденьте, — приказал он. — Надо на вас глянуть. Толстяк в восторге вскочил и вперевалку подбежал к Барбаре, оглядывая ее и расплываясь в довольной улыбке.

— И мы бы не возражали, деточка, если б ты показалась нам вовсе без купальника, — проговорил он вполголоса, но довольно отчетливо, так что слышали остальные.

Мучительно краснея, Барбара оглянулась на Джеда, как бы ища поддержки. Тот снова улыбнулся своей доброй улыбкой и повел ее в ванную.

— Здесь вы можете переодеться, — он пропустил ее вперед и закрыл за ней дверь.

Она наскоро привела себя в порядок, лишь на минутку заглянув в зеркало, и мельком поблагодарила бога, что сохранился ее ровный золотистый загар. Промокнув салфеткой верхнюю губу, она вышла в комнату. Все взгляды моментально обратились к ней. Вообразив себя манекенщицей во время показа модной одежды, она грациозно и не спеша вышла на середину, повернулась вокруг и замерла.

— Хм… фигурка ничего себе, — промычал Бейлис.

— Плосковата… — хрюкнул Толстяк со смешком. — Обожаю пышных женщин.

Продюсер продолжал исследовать ее, бормоча себе под нос:

— Собственно, что нужно от манекенщицы? Чтобы одежда, ниспадая с ее плеч, казалась гораздо красивей, чем есть… Хм… По-моему, это лучшее, из виденного нами! — изрек он наконец и глянул на ее грудь в упор: — Тридцать пять дюймов.

Она кивнула. Продюсер поднялся с кресла, самодовольно ухмыляясь.

— Лучший глаз во всем Голливуде! За двадцать лет ни одной ошибки — он повернулся к Джеду — Годится. Берем ее.

Толстяк приблизился к Барбаре и, плотоядно глядя на нее, пропел фальшивым фальцетом:

— За удовольствие спаси-бо. Бейлис хохотнул.

— Ну, будет дурака валять. Пора и перекусить, — решительно проговорил он, направляясь к двери. У выхода обернулся к Джеду: — Объясни ей, что надо делать. А в пять часов покажи газетчикам.

Он вышел, и остальные потащились следом. Дверь за ними закрылась. Барбара и Джед посмотрели друг на друга. Он понимающе улыбнулся.

— Хотите присесть на минутку?

Она действительно чувствовала слабость в ногах и, поблагодарив его взглядом, опустилась в предложенное кресло.

Джед бросил в стакан лед, добавил коктейль из бутылки и протянул ей.

— Спасибо, — она отпила немного.

Белый купальник и длинные загорелые ноги притягивали его взгляд. Он поднял глаза и сказал извиняющимся тоном:

— Они просто дурачатся.

— И всегда таким образом?

Джед немного помолчал, невесело улыбаясь, потом ответил:

— Всегда, — в его голосе слышалась горечь. — Большие люди. Делают, что хотят.

Всю следующую неделю она была самой известной девушкой в Буффало. Газеты каждый день печатали ее фотографии. Ее имя звучало по радио, она участвовала в передачах местного телевидения, ей устраивали интервью с газетчиками, с местными знаменитостями.

Джед все время был рядом. Организовывал встречи с продюсерами, групповые и одиночные фотосъемки… В тот первый день она вернулась домой почти под утро, а на следующую ночь не пришла совсем — провела ее с Джедом.

Это были сумасшедшие дни: постоянное внимание, необыкновенные встречи, интересные знакомства… Но вот неделя кончилась, и все ее головокружительные события прекратились разом, как не бывало. Казалось, ни один из тех, кого она встречала на банкетах и вечерах, не помнил о ней. Даже дамы, которые помогали устраивать демонстрацию мод в большом универмаге, где она работала раньше, теперь не узнавали ее.

И тогда она вспомнила, что сказал ей Джед в их последнюю ночь:

— Это захолустье не для тебя, Барбара! Такой девушке, как ты — место в Нью-Йорке.

Он дал ей две визитки — свою и знакомого фотографа. И вот через полгода она действительно очутилась в Нью-Йорке. Джед к тому времени переехал в Калифорнию. Но фотограф оказался на месте. Интересно то, что Джед попал в точку: это действительно оказался город, предназначенный для нее. Через полмесяца ее фотографии заказывал для обложки «Вог», а через год она уже была одной из ведущих моделей в придирчивой и требовательной нью-йоркской рекламе. Она получала шестьдесят долларов в час и зарабатывала около двадцати тысяч в год.

Однако такая работа требовала полной самоотдачи: приходилось постоянно держать себя в форме, времени на развлечения почти не оставалось. Она купила для матери домик в Буффало и по воскресеньям летала туда, чтобы отдохнуть.

В один из выходных ей пришлось отменить поездку домой, чтобы принять участие в показе новых моделей одежды в отеле «Плацца». Некоторые модели демонстрировались на фоне роскошного спортивного автомобиля марки «альфа-ромео».

Она позировала, открывая дверцу машины, когда к ней подошел распорядитель съемки и с ним — высокий худощавый человек, похожий на иностранца. Незнакомец был красив, но что-то диковатое проступало в его внешности. Он широко улыбался, сверкая превосходными крупными зубами.

— Барбара, — сказал распорядитель, — хочу представить тебе князя Кординелли. Князь был так добр, позволив воспользоваться для съемок своей машиной.

Барбара подняла глаза. Князь Кординелли. Это имя — одно из тех, что постоянно мелькали на страницах газет, — было знакомо. Но встретиться с таким человеком в жизни представлялось чем-то совсем нереальным.

— Рад познакомиться! — он улыбнулся, взял ее руку и поцеловал.

Барбара ответила улыбкой, и он отошел, а она продолжила работу. Вечером того же дня, когда она отдыхала, устроившись перед телевизором, зазвонил телефон.

— Барбара? — Странно, но по телефону его иностранный акцент проступал сильнее. — Говорит Чезарио Кординелли. Какие планы на вечер? Не хотите поужинать со мной сегодня?

— Не знаю… — она совсем растерялась. — Я собиралась просто немного отдохнуть.

— Тогда договорились, — голос в трубке был уверен и тверд. — Жду вас в одиннадцать в ресторане «Эль— Маррокко».

И прежде чем она успела что-нибудь сообразить, раздались гудки.

Она почти автоматически поднялась, пошла в ванную и только стоя под душем, поняла, что пойдет на эту встречу.

Потом, когда они уже сидели за столиком и она протянула к нему бокал с шампанским, он совершенно серьезным тоном произнес:

— Барбара, ходят слухи, будто вы становитесь неразборчивы в знакомствах. Должен признаться, мне это очень по душе. Скажу больше: буду счастлив, если позволите мне помочь вам по этой части.

— Что?! — она опешила, но, увидев его озорную улыбку, быстро сообразила и засмеялась розыгрышу. Они чокнулись и стали пить шампанское.

Он успел изучить натуру американских девушек.

Теперь голос Чезарио прервал ее сумбурные мечты:

— Я буду у тебя в половине десятого. Заедем в Дом Правосудия — мне надо получить кое-какие бумаги, а потом — прямо в аэропорт.

— Хорошо, — кивнула она. — В девять тридцать я буду готова.

Глава третья

Чезарио поставил машину на служебной автостоянке и с улыбкой повернулся к Барбаре.

— Я оставлю тебя ненадолго, о'кей? Дело одной минуты — только заберу свои документы.

Она согласно кивнула и все же, с опаской покосившись на запрещающую табличку, попросила:

— Только поскорей. Мне не хочется, чтобы меня отсюда прогнали.

— Все будет в порядке, — успокоил ее Чезарио, вышел из машины и направился к двери с надписью: «Департамент иммиграции и натурализации». Она проводила его взглядом: лихо заломленная альпийская шляпа бутылочного цвета сидела на нем вызывающе. Временами он напоминал ей мальчишку-сорванца.

Впервые такое впечатление возникло у нее совсем недавно. Он только что вернулся из Европы, где, по его словам, побывал в родовом имении. После поездки он окончательно утвердился в намерении стать американским подданным и предложил, когда это событие свершится, отпраздновать его вместе — в путешествии по местам, где светит горячее солнце и плещет синяя вода.

Она тут же согласилась. Положив трубку, чуть улыбнулась про себя. А вдруг на сей раз это будет не просто развлекательная поездка? Она была наслышана о его многочисленных похождениях. Но целая неделя!.. За семь дней многое может случиться.