Клайв Касслер - Металлический шторм Страница 4

— Сюда, — позвал Кимо, залезая на стол. — Что бы это там ни было, я не хочу его касаться!

Талия поднялась на стол и встала рядом с ним. Кимо, потянувшись, распахнул иллюминатор на потолке каюты. Потом, подсадив девушку, помог ей выбраться наверх. Халверсон попытался залезть на столик, но поскользнулся. Его нога коснулась серой субстанции, разбрызгав ее, словно лужу воды. Несколько капель попало на кожу. Халверсон закричал так, словно его ужалили. Нагнувшись, он попытался стряхнуть вещество со своих ног, но капли остались у него на руке. Тогда он принялся вытирать руку о шорты.

— Кожа горит, — пояснил он, скривившись от боли.

— Давай, Перри, — подбодрил его Кимо.

Халверсон вновь забрался на столик. Несколько серебристых капель все еще оставались на его руках и ногах. Ножки столика подогнулись под тяжестью двух мужчин.

Кимо подпрыгнул и повис, успев ухватиться за край иллюминатора, а Халверсон упал. Он приземлился на спину, ударившись головой. Падение, казалось, оглушило его. Хмыкнув, он перевернулся и попытался подняться, упершись руками в пол. Серое вещество теперь покрывало его руки, плечи и спину. Он сумел встать, прислонился к переборке, но вещество коснулось его лица. Халверсон стал размахивать руками, словно его жалили пчелы. Глаза его были плотно закрыты, но странные частицы, должно быть, проникли ему под веки, в ноздри и уши.

Он отступил от переборки и упал на колени. Схватившись за голову, он закричал, скребя пальцами уши. Ручейки странного вещества устремились к уголкам рта, а потом, скользнув по губам, потекли вниз в горло, и крики превратились в булькающий хрип задыхающегося человека. Халверсон рухнул лицом вниз, и серое вещество затянуло его, словно полчища муравьев в джунглях.

— Кимо! — закричала Талия.

Ее голос вывел Кимо из оцепенения. Подтянувшись, он выполз через отверстие на крышу, а потом захлопнул люк. В свете прожектора на высокой мачте он увидел, что серое вещество расползлось по всей палубе, как на носу, так и на корме. Оно уже начало подниматься по стенкам палубной надстройки.

Все, что осталось в каюте, уже было погребено под серой пленкой. В том числе и Халверсон.

— Оно ползет сюда, — закричала Талия.

— Не трогай!

Там, где стоял Кимо, странное вещество добилось меньшего прогресса. Ученый стал шарить вокруг в поисках чего-то, что могло ему помочь. Рука нащупала шланг, и Кимо, включив его, схватил сопло и направил воду под высоким давлением на субстанцию. Струи воды смели вещество назад, стирая его со стены надстройки, словно обычную грязь.

— Иди сюда! — приказал он девушке, отступив и продолжая смывать странное вещество. — Держись позади меня! — крикнул он, орудуя шлангом. Однако вещество наступало со всех сторон, и вскоре стало ясно, что сражение, скорее всего, будет проиграно. Как Кимо ни старался, он не мог за ним угнаться.

— Мы должны прыгать, — закричала Талия.

Кимо посмотрел на океан. Субстанция покрывала и поверхность океана.

— Не поможет, — ответил он.

Охваченный отчаяньем, Кимо оглядел палубу, пытаясь отыскать что-то, что могло бы им помочь. Две канистры по пять галлонов[12] бензина стояли на корме судна. Тогда он направил струю воды в сторону канистр, расчищая себе дорогу.

А потом, бросив шланг, рванулся вперед и прыгнул. Приземлившись на корме, он проскользнул по мокрой палубе, врезался в транцевую доску. Руку и ноги обожгло, словно в рану капнули спиртом. Однако Кимо постарался не замечать боли. Схватив первую канистру, он открыл ее, выплеснул содержимое на палубу. Серое вещество чуть отступило, однако продолжало искать дорогу вперед. На крыше надстройки Талия орудовала шлангом, очищая медленно сужающийся круг у себя под ногами. Неожиданно она вскрикнула, словно ее ужалили, и уронила шланг. Она попыталась взобраться на мачту, но Кимо видел, как вещество охватило ее ступни. Девушка закричала и упала.

— Кимо! — взвыла она. — Помоги мне. Помоги м…

Он выплеснул на палубу остатки бензина и схватил вторую канистру. Она оказалась легкой, почти пустой. Страх ножом пронзил сердце Кимо.

Хрипы и звуки борьбы донеслись оттуда, куда упала Талия. Но все, что он смог увидеть, — ее рука, высунувшаяся из серой груды. Вещество продолжало искать путь к его ногам.

Кимо еще раз взглянул на воду.

Субстанция покрывала всю поверхность, и океанская гладь, насколько он мог разглядеть ее в свете фонаря на мачте, больше напоминала жидкий металл. Только теперь Кимо понял ужасную правду: бежать было некуда.

Не желая умирать, как Талия и Халверсон, Кимо принял решение. Он вылил остатки топлива на палубу, а потом, выхватив зажигалку, упал на колено. Он поднес зажигалку к бензину, разлившемуся по палубе, и щелкнул кремнем.

Посыпались искры, и воздух наполнился парами бензина. Пламя метнулось вперед от кормы катамарана. Сметая странное вещество, оно пронеслось до каюты. А потом повернуло назад к Кимо, окружив его. Тело ученого вспыхнуло.

Боль была слишком сильной для того, чтобы выдержать ее даже те несколько секунд, что он еще оставался жив. Охваченный огнем, он не мог кричать: его легкие горели. А потом Кимо А'кона качнулся назад и упал в темные океанские воды.

ГЛАВА 3

Курт Остин стоял на нижнем уровне своего эллинга для лодок в грузовом порту. Было уже за полночь.

Широкоплечий, обаятельный Курт выглядел скорее суровым, чем красивым. Седые волосы цвета светлой стали странно выглядели на голове у тридцатилетнего мужчины, но полностью соответствовали тому характеру, за который его любили друзья. Завершали портрет широкая челюсть, ровные, но не идеальные зубы и грубая кожа, задубевшая от многих лет, проведенных в море.

Надежный и самоуверенный — вот слова, которые больше всего подходили для его описания. Мужественное лицо и пронзительные глаза. Прямой взгляд его сверкающих голубых глаз часто заставлял собеседников замолкнуть на полуслове, словно захваченных врасплох.

Сейчас эти глаза с любовью смотрели на его новое детище. Курт был занят строительством гоночной шлюпки, не думая ни о чем, кроме ее ходовых качеств. Мысленно перепроверяя расчеты, он прикидывал, как еще улучшить характеристики будущей лодки.

Воздух вокруг Курта пропах лаком, а на полу у его ног валялись стружки, щепа и разный мусор, который всегда скапливается, когда начинаешь делать лодку своими руками.

После нескольких месяцев работы Курт чувствовал, что творение его близко к совершенству. Двадцать футов в длину. Узкая и гладкая. Судно из медово-светлого дерева, покрытого девятью слоями лака, сверкало, словно освещая помещение.

— Чертовски хорошая лодка, — пробормотал Курт, любуясь творением своих рук. Поверхность лодки, гладкая как стекло, казалась бездонно глубокой. В полированных бортах можно было рассмотреть отражение всего помещения.

С одной стороны отражения виднелась еще не распечатанная красная коробка — новый набор слесарных инструментов. С другой можно было рассмотреть щит, где в безукоризненном порядке висели старые молотки, пилы и рубанки с потрескавшимися, выцветшими от старости деревянными ручками. Новые инструменты он купил сам, старые оставил ему дед — своего рода послание и подарок одновременно. А прямо между ними, словно человек, находящийся между двух миров, застыл Курт, точнее, его отражение.

Это казалось вполне уместным. Большую часть времени Курт работал с современной техникой, но любил вещи из прошлого: старые ружья, довоенные и викторианские дома, исторические письма и документы. Все эти вещи манили его с равной силой. Но больше всего радости в его жизнь приносили лодки, которыми он владел, в том числе и та, которую он только что закончил.

Пусть его творение пока останется в своей колыбели, но завтра он уберет все подпорки, вставит весла в уключины и спустит лодку на воду, отправив в первый рейс. А там, управляемая силой его рук, ног и спины, лодка заскользит, разрезая ровную, спокойную поверхность Потомака.

Наконец он сказал себе, что пора прекратить любоваться творением рук своих, или утром он не сможет вовремя встать, чтобы спустить красавицу на воду. Закрыв дверь, он шагнул к рубильнику, отключающему электричество.

Но прежде чем он выключил свет, раздалось надоедливое жужжание. Всему виной оказался мобильный телефон, который вибрировал на его рабочем столе. Курт схватил телефон, прочел имя на экране и ответил на звонок.

Это был Дирк Питт — директор НУПИ, босс Курта и его хороший друг. Перед тем как стать директором этой организации, Дирк несколько десятилетий провел, с риском для здоровья и жизни выполняя особые задания. Впрочем, время от времени он делал это и сейчас.

— Прости, что беспокою тебя посреди ночи, — начал Питт. — Надеюсь, ты сейчас один?

— Не совсем, — ответил Курт, глядя на лодку. — Сейчас рядом со мной одна прекрасная блондинка. Она грациозна, а кожа ее как шелк. Нам с ней предстоит провести наедине еще много времени.