Максим Смирнов - Корреспондент. Фантасмагория Страница 4

Меня «шевелить» ей не приходилось. Правда, говорить нам было практически не о чем. Сфера искусства и литературы выпадала напрочь, так как, если она что-то когда-то прочитала художественного, то все давно испарилось. Классическое искусство, музыка, литература и живопись были вне сферы ее интересов. С фильмами было примерно то же самое. Она все скидывала мне ссылки на какой-то унылый юмористический американский сериал чуть ли не 40-х годов, но я так и не удосужился его посмотреть. Чаще всего мы обсуждали достоинства ее внешности или проблемы на работе. Если она заходила в метро или общественное место, все мужчины обращали на нее внимание. Сексуальность эпохи Возрождения – не та тощая, современная, вульгарная и вешалочная, а полнокровная гармоничная сексуальность итальянских донн и матрон, позировавших Леонардо, Веронезе и Тициану – вот был ее конек, и за это можно было вытерпеть все! С нее надо было писать портреты, ваять скульптуры, делать бесконечные фотосессии! Ее муж никогда не ценил эту возможность, просто научиться ее целовать… Что касается фоток, даже и для себя, то это была запретная тема. На это она не шла из соображений «конспирации». Никаких фривольных изображений – ни для себя, ни, тем более, для сети, даже когда мы, наконец, поженились.

Больше всего ее занимали вопросы собственного благополучия. Станет ли она финдиректором или нет, и какая статистика в мире на этот счет по поводу женщин. Оказывается, женщин-финдиректоров у нас было всего 5%! И все годы нашего общения она постоянно навязывала мне литературу об успехе из серии «я случайно нашел маленький золотой прииск, а потом продал его за миллион долларов». Где только они находят все эти золотые прииски, я не знаю?!

Нет, она была очень заботлива! Ее так заботила моя карьера! Она считала, что я не раскрыл свой потенциал, и ведь правильно считала! Я благодарен ей за это, за ее доброту, внимание. «Лучший мужчина в мире – это женщина» – как правильно сказал, опять же, какой-то француз. Мы, мужики, слишком ленивы. Нас надо постоянно понукать и расталкивать, чтобы мы элементарно стали сами собой. А кто лучше женщины справится с этой задачей?! Однако, литература про «успех» меня просто удручала. Особенно мне нравилось: «Ты только подумай об этом, и это непременно произойдет!» Сколько бы я, например, не визуализировал плоский живот, мой предательски оставался слегка округлым. Нет, спортом я занимался… раньше. В последнее время катастрофически стало не хватать времени. И даже мои преданные поклонницы говорили мне об этом: «Ты запустил физическую форму». И хоть это никак пока не влияло на потенцию (да и кто признается, что влияло?), тем не менее, к молодым атлетам меня отнести уже было сложно. А молодые львы ведь не спят! У меня были другие преимущества, я знал об этом, но молодость…

Тебе одному, дураку, кажется, что ей не с кем тебе изменить: лучше, умнее, красивее тебя просто не может быть! Но вот, тебе уже 45. И в один день, провожая ее на очередные занятия по танцам – а это была кизомба, она не доходя метров сто до входа, начинает с тобой прощаться. И в этот момент ты видишь вертлявую задницу танцора, который младше тебя лет на 10, и он бросает на нее огненный взгляд, а она поспешно отстраняет твою руку от своей талии. О, святые угодники! Так вот оно что? Дотанцевались, значит? Завела себе любовничка? Я мягко интересуюсь: «Это что, твой партнер?». «Да, у меня их несколько, не помню, как этого зовут…» Взгляд потуплен, смотрит вниз влево, легкий румянец на щеках. Вот так-то! А ты как думал? Это тебе 45, а ей-то всего 35, а так и было моей Анжеле! Ты думал, что это тебе всего 45, а ей уже 35 – а вышло-то все наоборот! А ведь эти танцоры те еще шныри – так и норовят залезть к кому-нибудь в трусы. Благо, танцы для этого как раз располагают!

Кизомба, кизомба… что еще за кизомба такая, почему я не интересовался раньше? Когда она сказала, что собирается записаться на танцы, я махнул рукой – это не для меня. Со временем пришлось посмотреть на ютубе на этот разврат. Боже, они трутся друг об друга грудью, ее колено у него между ног, а движения-то, движения… да это половой акт какой-то! И куда я раньше смотрел? Вот тебе и «смотри в оба»!

Если ваша женщина записалась на танцы без вас, ждите, скоро вырастут рога. А почему, собственно, я не записался? Ведь она предлагала! Представить себя с вертлявой задницей? О, нет! Это не мое! Лучше пойду на тренажеры, сгоню жирок, потягаю тяжести. Да я ножи бросаю в дерево с одиннадцати метров! Штангу жму 110 килограмм! А надо было смотреть за своей женщиной! Так что это не я ей дал отставку, а она мне по факту. И действительно, у каждой красивой женщины в тридцать пять может быть молодой любовник гораздо моложе нее! Об этом так часто забывают мужья, думая деньгами купить их благосклонность. Нет, природу за деньги не купишь! У нас в 40 лет виски и диван, а у них «кизомба». За такой «кизомбой» надо бегать, как волкодав, и пресекать малейшие попытки. А если что, еще и дать по мозгам хорошенько. И я еще радовался, что так сэкономил время взаимного общения! Пассия пошла на танцы, а я могу и с друзьями встретиться, и на интересный мне фильм сходить, и спортом позаниматься! Просчитался. Я стал ей не интересен.

Впрочем, мужчина всегда во всем виноват сам. Никакая женщина не уйдет, если ты во всем пытаешься соответствовать ее вкусам. А если не во всем… Холодок стал между нами веять как-то сам собой. Когда из всей поездки в Прованс она вспоминала только то, какие красивые были цветочки у гостиницы, а от номера с плохим видом поначалу расплакалась так, что пришлось менять на другой, – тогда меня это насторожило.

Следующая поездка во Флоренцию лишь усугубила мои опасения. Там, где сама природа создана Богом, чтобы увековечить эту красоту на холсте, она вспоминала лишь еду. Где и как мы вкусно поели. Это, конечно, хорошо, но, родная, как насчет природы, наша поездка в Пистойю на свежий воздух, ночевка в домике фермера?! Собственноручное приготовление пиццы! Нет, лишь меню в каком-то городском ресторане было удостоено запечатления в новеньком айфоне, который я ей подарил. И то потому только, что каким-то дурацким смешным словом там назывался один из десертов – «дурилло»! Возможно, она не могла высказать того, что видит, того, что понимает? Сидели же мы с ней подолгу на террасе гостиницы, разглядывая холмы Тосканы с дымкой на горизонте… И, право слово, я больше смотрел на нее, чем на эти самые холмы. Тогда мне казалось, что она родилась в этом пейзаже.

Было еще одно, что возводило между нами препятствие. Она, как переходящее красное знамя, нравилась всем мужчинам. Меня это настораживало, а ее нисколько. Она считала это своим естественным атрибутом – нравиться мужикам. Так как она постоянно ходила на массаж или фитнес, или курсы английского языка, рассказы о постепенно сходящих с ума массажистах, инструкторах и преподавателях заполняли наш досуг. Я сам живо интересовался, как тот старый индус-массажист, который хвалится своей женой и детьми, еще не перевозбудился от усердного массирования?

– О. да! – отвечала она весело. – Как бы невзначай начал трогать мою грудь. То локтем заденет, то рукой проведет.

– А что преподаватель по английскому, тот шотландец на Чистых прудах?

– Начал вдруг на меня орать сегодня, что я не могла ответить на вопрос правильно. Затем оставил меня после занятий, долго извинялся, краснел, в итоге признался в любви.

Все это вызывало у меня веселье до поры до времени, а у нее легкую усталость и иронию.

Раздражало ее только, когда начальник на работе пялился на нее часами. Брали ее на работу легко, точно так же, как легко она ее теряла.

Ввиду некоторой неадекватности почти каждой красивой женщины, рано или поздно она допускала какой-нибудь непростительный ляп в финансовых документах, после чего на нее ополчалась вся женская часть того заведения, где она в данный момент работала. В одном месте она забыла вовремя сдать налоговую отчетность, просто выбросив ее случайно в мусорное ведро. В другом – в договоре приписала к цифре долга предприятия лишний ноль. Предприятие торговало антиквариатом. Начальник в тот день позвонил вечером и поинтересовался вежливым тоном, сколько же все-таки он должен банку – 200 тысяч или два миллиона? Когда выяснилось, что все-таки 200 тысяч, начальник попросил, опять-таки вежливо, больше так не делать. Даже не попросил, а спросил: «Дорогая, ведь ты же не будешь больше так ошибаться, правда?» Конечно, он был в нее тайно влюблен. Если ей не нравилась ее помощница, та немедленно изгонялась. Удивительно, но помощницы ей не нравились всегда, и всегда с ними была какая-то возня. Точно такая же, как и с вышестоящими дамами, если таковые оказывались. Например, жены начальников.