Сергей Долженко - Приговор в рассрочку. серия «Небесный дознаватель» Страница 4

Все это было очень интересно, но Шмыга подходил к этим открытиям с сугубо практической стороны. Скажем, надо определить насколько опасность угрожает клиенту – поставил на стол бегонию перед клиентом. Свернулись листочки, завяли цветочки, надо срочно принимать решительные меры. Насчет птиц и животных… уже проблематично. Конечно, сейчас можно купить за хорошие деньги и гиену, и шакала, и даже грифа. Но тогда неизвестно, от чего раньше клиент помрет, то ли от несчастного случая, то ли от внезапного визга хищника, который забьется в клетке от ощущения смертельной опасности. Да и пахнет от них ужасно, а Варвару Федоровну не заставишь убираться за ними.

Депрессии? У кого сейчас только нет депрессии! При нынешней инфляции получить на руки листок с подсчетом —депрессия; зайти в собственный подъезд, мрачный бетонный колодец, пропахший мочой и куревом, заваленный отбросами и пользованными шприцами наркоманов – двойная депрессия.

Вот личико замерить по миллиметрам – чистая и не пыльная работа. Поэтому глава гадательного салона «Мадам Фуше» тайком снимал клиентов, проводил замеры и полученные результаты записывал в особую тетрадку.

Госпоже Мироновой близкая смерть не угрожала. Носик немного скошен в сторону, левый уголок верхней губы опущен на два миллиметра ниже, чем правый… Да и один глазик явно больше другого.

«Циркуль надо купить, измерять окружность зрачка», – сделал себе пометку пытливый исследователь.

Остаток дня Иван Петрович провел в приятных хлопотах. Долго бродил по автосалонам «Мечты», присматривая иномарку в пределах тридцати тысяч евро – именно такую цифру он наметил для завтрашних переговоров. Накупил в киосках кучу автомобильных журналов. В машинах, а тем более импортных, если честно сказать, разбирался мало, и даже не разбирался вообще, поскольку права получал в милицейской автошколе, находясь за рулем потрепанной «Волги». Поэтому к встрече с иномаркой решил подготовиться заранее, чтобы потом нажимать всякие кнопки и рычаги с видом знатока.

Дотошно расспрашивал менеджеров, обсидел водительские кресла почти всех сколь-нибудь симпатичных машин. И лишь одна крохотная неприятная мысль точила его сердце: что за экскаватор угрюмо тарахтел на дне гигантской ямы в сновидении Мироновой? Сынишка слепо идет к краю пропасти – понятно. В кошмарно очерченном образе выразились мамины тревоги. Судя по тому, как она трепетно к нему относится, ямой может быть что угодно – какой-нибудь запретный плод, увлечение, к которому он тянется, не замечая опасности, даже привычка ходить зимой с непокрытой головой. Может, он к пивку пристрастился, к женщинам легкого поведения… Нет бы расспросить… теперь гадай!

Гадать Ивану Петровичу не стоило. Этот образ в сновидении Мироновой, как и в сновидении любого другого человека, действительно, мог означать что угодно – от начинающейся простуды до пивного алкоголизма. Но в данном случае образом не являлся. Королева нижневолжского автомобильного рынка видела во сне тот самый экскаватор, что в настоящее время, дребезжа буро-желтыми панелями корпуса, вгрызался в склон огромного оврага, на дне которого среди тревожно шелестевших берез лежало старое Бугровское кладбище. В то время, когда детектив Шмыга нежно целовал в шейку свою драгоценную Анечку, сидящую на его коленях и с восторгом листающую мелованные страницы журнала «Иномарка», толстые металлические зубья поддевали пластованный дерн, обнажая красноватую влажную глину.

– Михалыч, кончай!! – проорал подошедший здоровяк в брезентовой спецовке с барсеткой под мышкой. В толстых пальцах с золотыми печатками была неумела зажата гелевая ручка.

– Не слышит, – отозвался рабочий, сидящий с сигаретой на низенькой железной скамеечке. – Ему хлеба не надо, работу давай!

– Михалыч! – о кабину грозной машины ударились, рассыпаясь два комка земли. Ковш дернулся и повис в воздухе.

– Ну, что надо? – дверца кабины заскрежетала, показался стриженный седым бобриком мужичок.

– Ты наряд от кого получал?

– В администрации!

– От кого, глухая тетеря?

– А я знаю? Вы там каждый день меняетесь!

– Здесь участок по две штуки евро за место, а заявку никто не подавал.

Рабочий рассмеялся так, что закашлялся. Сплюнул.

– Так что, впрок выкопали? Напрасно горбились?

– Мне написали, я сделал, – сказал Михалыч, прыгнув и тяжело приземлившись на бровку только что выкопанной могилы. – Завтра не будет, послезавтра привезут. Делов-то! Чай, богатые тоже мрут.

– Дождем размоет, мне два раза наряд на одну работу закрывать? – рявкнул здоровяк. – Где бумага?

И пока продолжались разборки по копке могилы для неизвестного покойника, сыростью потянуло по ногам, клочья тумана повисли на памятниках и оградках, засветились на центральных кладбищенских дорожках тусклые фонари и на листьях деревьев задрожала луна с темными нездоровыми пятнами на бледном лице.

Глава вторая. Чисто воровская фамилия

Белоснежные пики горных вершин остались позади. Серая лента спидвея с ослепительно белой разметкой, точно рисованная чистейшей акварельной краской, стелилась под новенькие бошевские протекторы. Слева переливались зелеными огнями пальмовые рощи, серебряные барашки океанских волн бежали на песчаный берег. Перламутровый «бьюик» Шмыги бесшумно рвался вперед, едва касаясь дорожного полотна. Взлетевшее солнце грело правую щеку, руки покойно лежали на кожаном чехле рулевого колеса, под напольным ковриком пощелкивала автоматическая коробка передач…

– Герл, ю вил би э вумен, – напевал умиротворенный детектив хитовую песенку из тарантиновского «Криминального чтива». – Девочка, скоро ты будешь женщиной и придешь ко мне, – продолжал он вольным переводом.

И ничего, что он пока сошел с переполненного маршрутного автобуса, и какая-то дачница отдавила ему ноги в начищенных до блеска туфлях мешком семенной картошки, а проспавший остановку рыбак, очумело выскакивая из салона, хлестнул концом удочки по лицу… Мелочи! Житейские пустяки. Последний сор перед зеркально чистой дорогой, летящей в роскошное будущее. Тридцать тысяч евро и ни копейкой меньше. Стопроцентная предоплата. При торге можно остановиться на бартере. Но чтобы хвостик штук в пять остался. Нужно будет доработать салон по цветовой гамме, установить Hi-Fi аппаратуру, JPRS-навигатор… – Иван Петрович не зря вчера до двух ночи штудировал глянцевые автожурналы.

По улице Родионова тянулись за сплошными заборами особняки новых властителей российской жизни. Финские сборные домики с коричневой черепицей, миниатюрные готические замки, американские коттеджи с классическими коротко стриженными газонами перед стеклянной входной дверью, и добротные кирпичные купеческие дома с маленькими узкими оконцами-бойницами, забранными решетками с прутьями толщиной в руку.

Дом автомобильной королевы принадлежал к последнему типу, выпирая мощными обводами из чащи высоких развесистых тополей. В сплошном металлическом заборе детектив еле отыскал узкую входную дверь с панелькой кодового замка под никелированной крышкой. Набрал шифр, небрежно начерканный чернильной ручкой на визитке.

Вошел, с опаской озираясь. Ему почему-то казалось, что по двору обязательно должна рыскать свора оскаленных ротвейлеров в шипастых ошейниках. Однако никто не выбежал навстречу, да и в самом особняке, пожалуй, не обратили внимания на его появление, когда он постучал в парадную дверь большим медным кольцом, висевшим на вычурной скобе.

Постоял в нерешительности. Делать нечего, пошел вдоль стен. Может, они парадным не пользуются; или на лужайке за домом лежат в шезлонгах под цветными полосатыми тентами, лениво цедят шерри-коктейли, а в бассейне с подогревом плещутся загорелые русалки, или в этот момент усаживаются в зале за длинный стол, а дворецкий в белых перчатках на серебряном подносе вносит фарфоровую супницу…

Иван Петрович ни разу не угадал. Парадным входом жильцы пользовались регулярно. Но сейчас это было бы затруднительно, поскольку массивную дверь с начинкой из бронированной стали подпирали могучими плечами два «мерзавца» из службы безопасности фирмы «Мечта». Погруженные в загадочные смертные сновидения, изрешеченные крест-накрест 7,62-мм акээмовскими пулями, они не слышали, как робко стучал вежливый гость. Слуг тетя Маша, воспитанная на социалистических идеалах, сроду не держала, но вход в дом-крепость со двора был. И на его широких ступенях из розового мрамора сидела в спортивном костюме сама хозяйка дома с таким беспомощным выражением лица, будто только что совершила длительную пробежку и рухнула от усталости, не добравшись до кресла. Очки на золотой цепочке висели на груди, глаза широко открыты…

Иван Петрович автоматически хотел брякнуть «Здравствуйте!», но мгновенно понял, что ответа не получит. Под колесами его перламутрового «бьюика» шоссе оборвалось, он внезапно оказался в Нижневолжске, рядом с трупом пожилой некрасивой женщины, а машина, кувыркаясь, полетела в пропасть, оставляя за собой дымный след, словно от горящего самолета.