Дмитрий Луговой - Трёхмирье Страница 4

Когда Лания закончила свои упражнения, пот уже градом катился по ее телу. Вытерев тыльной стороной ладони капли, стекавшие по ее лбу, девушка села на пол, скрестив ноги, и минут десять медитировала, успокаивая разгоряченные мышцы и восстанавливая дыхание.

Убедившись, что ее сердцебиение вернулось к норме, Лания поднялась с пола, вышла из своей комнаты, заперла дверь на ключ, висевший у нее на шее (говорят, раньше обычая запирать двери в академии не существовало, но с тех пор, как началась война с Каазимом, многое изменилось), и отправилась в душевые комнаты, располагавшиеся шестью этажами ниже.

Не дойдя до конца даже первого коридора, девушка почувствовала, что отношение к ней, почти Посвященной, уже изменилось: Послушники Седьмого, Восьмого и Девятого Уровня, с которыми она до вчерашнего дня еще была практически на равных, теперь почтительно улыбались, завидев ее, и уступали ей дорогу, Магистры же, к числу которых она, возможно, скоро примкнет, в обычно время почти постоянно игнорировавшие Послушников, снисходительно улыбались ей и слегка кивали головой, не то желая удачи, не то признавая ее равной себе.

От этих, столь разительных и стремительных, перемен Лания, с одной стороны, почувствовала больше уверенности в своих силах, а с другой, еще больше устрашилась провала, если таковой с ней произойдет.

Раздираемая этими противоречивыми чувствами Лания добралась до душевых комнат, в которых еще никого не было, взяла мочалку и мыло у служителя, сидевшего на входе, прошла в самый дальний конец помещения, разделась, повесила одежду на крючок, положила мыло и мочалку на специальную подставку, встала под душ и включила воду.

Вначале девушка просто стояла под холодными струями, надеясь, что от холода страх, сковывавший ее, немного ослабнет, а затем, почувствовав, что по коже уже поползли мурашки (страх, кстати, никуда не делся), добавила теплой воды и принялась намыливать свое тело.

Когда она терла мочалкой ноги, кто-то прошлепал мимо нее, а затем звонкий голос из соседней кабинки спросил:

– Что, не спится?

Лания выпрямилась и увидела над перегородкой, разделявшей кабинки, сияющее лицо Керы.

– Да, есть немного, – кивнула Лания, не в силах рассказать, сколь велик ее страх провалить Посвящение. – А ты чего такая радостная?

– Я в учебном поединке одолела самого Наставника! – звенящим от радости голосом заявила ее рыжеволосая подруга.

– Круто! – улыбнулась ей Лания. – Молодец!

Наставником в каждой группе Послушников звали того Магистра, который вел юных рыцарей с четырнадцати лет и до самого момента Посвящения, который случался у каждого в разном возрасте, обучая всем премудростям, начиная от умения владеть мечом и скакать на лошади и заканчивая искусством посеять хлеб и выпасти скот (конечно, до такого рода занятий рыцарь в обычное время не опускался, но все же, согласно Уставу, выработанному много тысяч лет назад, каждый из них должен был иметь представление об этом).

Для самой Лании одолеть Наставника в учебном поединке был давно пройденный этап (собственно говоря, именно поэтому она первой из их группы и должна была пройти процедуру Посвящения), но для Керы и остальных это было еще весьма затруднительно, так что успех подруги был действительно значителен.

– Да, круто! – согласилась Кера. – Надеюсь, это позволит мне претендовать на прохождение Посвящения не через полгода, а через три месяца. Как думаешь, а?

– Что ж, возможно, – Лания вновь напряглась, вспомнив о Посвящении. – Буду очень рада, если наша разлука продлится не полгода, а меньше!

– Ага, я тоже! – кивнула Кера.

– Эй, вы там чесать языками пришли или помыться? – прервал разговор двух подруг строгий оклик служителя. – Если первое, то проваливайте в комнату отдыха или столовую! – и окинув внимательным взглядом обеих девушек, мужчина удалился обратно к своему посту.

– Прежний служитель мне нравился больше! – тихо прошептала Кера. – При нем хоть поболтать можно было спокойно!

– Точно! – согласилась с ней Лания. – Но не стоит злить этого, а то в следующий раз даст самую захудалую мочалку и маленький огрызок мыла. Так что ротики на замок и мыться! – и замолчав, девушки принялись намыливать свои тела.

Где-то через минуту, когда Лания уже смывала с себя мыльную пену, в душевой зал ввалилась группа четырнадцатилетних подростков, по всей видимости, только что завершивших занятия по рукопашному бою, и, похватав мочалки и мыло, с гоготом и гвалтом потянулись в тот конец зала, где мылись две подруги.

Первым двух обнаженных двадцатилетних девушек заметил шагавший во главе группы высокий черноволосый мальчишка с темными, как ночь, глазами и небольшим шрамом над левой бровью, присвистнул от удивления и, обращаясь к своим товарищам, произнес:

– Смотрите, какие сиськи! Я бы их полапал! Особенно у той, рыжей!

Его однокашники замерли от испуга (вряд ли они были Послушниками хотя бы Второго Уровня, а задирать Послушников более высокого ранга было чревато), но сам предводитель не унимался.

– Эй, девчонки, а не хотите ли поразвлечься с настоящим мужчиной? – произнес он и совершил похабное движение бедрами.

Лания и Кера продолжали мыться, внешне никак не реагируя на юного Послушника, но в душе у последней из Нолдуэнов все клокотало.

Единственной причиной, по которой Лания еще не проучила этого задиристого мальчугана, была в его поразительном сходстве с председателем Верховного Капитула, Магистром Лодом Чапром, что давало веские основания предположить, что перед девушками стоит его внук.

– Эй, красавицы, чего молчите? – продолжал говорить подросток, а затем сделал шаг вперед и ущипнул Ланию за ягодицу.

Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения девушки. Последующие события произошли настолько быстро, что практически никто из находившихся в душевой не успел зафиксировать их глазами.

Лания стремительно развернулась, схватила правой рукой подростка за его мужское достоинство, прижала к стене на такой высоте, что ступни мальчугана болтались сантиметрах в тридцати от пола, левой рукой вцепилась в его шею и слегка сжала его яички, отчего юный Послушник заверещал как свинья на бойне.

– Слушай меня внимательно! – приблизив пышущее яростью лицо к лицу подростка, произнесла Лания. – Свои грязные ручонки будешь распускать на сеновале с деревенскими дурочками, мечтающими возлечь с рыцарем. А если сотворишь нечто подобное еще раз здесь, в академии, и я об этом узнаю, то твои яйца станут одной маленькой и плоской лепешкой! Ты меня понял?

– Пусти, сука, пусти! – пищал от боли подросток, стараясь лягнуть девушку.

– Я еще раз тебя спрашиваю: ты меня понял или нет? – повторила Лания, сжав яички еще сильнее.

Мальчишка заорал так, что казалось, у всех присутствующих лопнут барабанные перепонки, но девушка своей хватки не ослабила, и спустя несколько мгновений подросток пробормотал:

– Я тебя понял! Отпусти меня!

– Так-то лучше! – хмыкнула Лания и разжала одновременно обе руки.

Подросток рухнул на мраморный пол, больно ударился копчиком и тут же получил вдобавок удар коленом в лицо, отчего у него хрустнула кость, и из носа потоком хлынула кровь.

– Это чтобы урок запомнился надолго! – усмехнувшись, произнесла Лания, а затем повернулась к замершим неподалеку спутникам мальчика. – Ты! – ткнула она пальцем в одного из них (вокруг него в радиусе полуметра тут же образовалось пустое пространство). – Отведешь его в медблок!

Подросток кивнул и, подхватив внука Лода Чапра, со всей возможной поспешностью удалился из душевой.

Лания же отвернулась от уставившихся на нее свидетелей происшествия и продолжила мыться, словно бы ничего и не было.

Какое-то время в душевой царила оглушительная тишина, которую никто не смел нарушить, а затем Послушники потихоньку разошлись по кабинкам, и жизнь академии стала потихоньку возвращаться в прежнее русло.

– Ну ты даешь! – восхищенно произнесла Кера, когда они покинули душевую и спускались по лестнице в обеденный зал. – Это же внук самого Лода Чапры! Не боишься, что Верховный Магистр тебя теперь со свету сживет?

– Пусть попробует! – храбрясь, ответила Лания. – Я действовала согласно Уставу, и свидетелями этому были все посетители душевой.

– Так-то оно так, – покачала головой Кера, – но Магистр может отомстить и по-другому, действуя при этом абсолютно в рамках Устава!

Тут она была права, и Лания не нашлась, что ответить. Гнев и ярость, которые руководили ее действиями в душевой, уже сошли на нет, уступив голосу разума, а тот упорно твердил, что столь необдуманные действия еще выйдут Лании боком.

Дальше девушки шли молча и вскоре оказались в обеденном зале, где заняли облюбованные за много лет места в дальнем углу, и, взяв по тарелке горячего супа, принялись не спеша поглощать не очень вкусную, но зато очень питательную пищу.