Книга белой смерти - Чак Вендиг Страница 4

мальчиками, хочу поехать в разные места, хочу изменить мир, и я уже готова начать. Потому что всё и вся должно где-то начинаться, правильно? И я начинаю прямо сейчас. Мам, если ты где-то там, если ты когда-нибудь это прочитаешь, мне жаль, что ты не увидишь то, что я делаю. Возможно, ты когда-нибудь вернешься к нам. Возможно, я тебя разыщу, как знать… Возможно, все дело именно в этом. В том, чтобы я тебя нашла.Из дневника Несси Стюарт, 15 лет

3 ИЮНЯ

Мейкерс-Белл, штат Пенсильвания

Шана так сильно напрягла ноги, что мышцы и сухожилия превратились в перетянутые гитарные струны, готовые вот-вот лопнуть. На уроках физкультуры она терпеть не могла бегать милю и частенько выдумывала учителю отговорки («Извините, мистер Орбах, у меня сегодня такой день – надеюсь, вы меня понимаете»). Однако сейчас бежать было нужно — Шана не хотела надолго оставлять сестру одну, но ей требовалось найти отца.

Когда она добежала до начала длинной дорожки, ведущей к дому, одышка ударила ей в бок кухонным ножом, вонзенным между ребрами и раскачиваемым из стороны в сторону. Поскользнувшись на камешке щебенки, Шана растянулась во весь рост, ободрав локоть. Однако она не осталась лежать на земле. С трудом поднявшись на ноги, побежала дальше, судорожно глотая воздух.

Одна маленькая радость: отец стоял на полпути к дому, оглядываясь по сторонам – вероятно, высматривая их с Несси, – и, увидев Шану, помахал рукой и побежал ей навстречу.

Та расплакалась. Меньше чем через две минуты они с отцом уже сидели в его развалюхе-пикапе – стареньком «Шевроле Сильверадо», изрядно тронутом ржавчиной, – и неслись по Орчард-роуд, а затем тряслись на стонущих досках крытого моста.

По дороге Шана постаралась, как могла, рассказать отцу о случившемся. Но он слушал ее лишь вполуха. Его взгляд лихорадочно прочесывал дорогу впереди – так искала бы сова своих неоперившихся птенцов, слишком рано покинувших гнездо.

– Я ее не вижу, – перебил он Шану. – Я ее не вижу!

– Несси должна быть где-то здесь! – У девушки навернулись жгучие слезы, и она часто заморгала, прогоняя их.

– Она точно пошла в эту сторону?

– Да, папа, точно.

– Подумай хорошенько, черт возьми! Потому что если ты ошибаешься…

– Я уверена, папа, уверена! – воскликнула Шана и тотчас же засомневалась. Они ведь шли сюда? Правда? Внезапно все расплылось. Шане показалось, что она сходит с ума. Может быть, Несси где-нибудь в доме? Может быть, ей, Шане, все это приснилось?

Или еще хуже: что, если Несси действительно шла сюда, но затем куда-нибудь свернула? Что, если она спустилась к ручью? А что, если она поскользнулась и упала в воду? А может быть, она зашла в лес и кто-то схватил ее, запихнул в машину и увез далеко-далеко – о таких вещах постоянно предупреждали в школе… Шана всегда считала, что все это оттого, что родители хотят контролировать своих детей, хотят их застращать, чтобы те не уходили далеко; но что, если это правда? С Несси могут сделать что-нибудь плохое. Обидеть ее. Убить.

Кажется, говорят, что, если пропавший человек не найдется в первые сорок восемь часов, он не найдется никогда… Прошел первый час, и Шана уже потеряла свою младшую сестру. «Ну зачем я оставила ее одну! Можно было бы остаться с ней! Блин, как же я виновата!..»

Отец резко затормозил, и Шана дернулась вперед. Здесь Орчард-роуд заканчивалась пересечением с Майн-Хилл-роуд, которая уходила в одну сторону на запад, а в другую – на восток. Прямо впереди сплошной стеной стояли высокие дубы и клены, дающие приют полумраку и сильной сырости.

– Там! – воскликнул отец, указывая вперед.

Шана повернула голову в ту сторону, однако отец уже надавил на газ и крутанул руль – под натиском вращающихся покрышек завизжала щебенка. И только теперь Шана увидела Несси.

Сестра была прямо впереди; она шла к повороту, огибающему ферму Пембертон, ту самую, которая отправилась в полную задницу после пожара в сарае несколько лет назад. Отец обогнал Несси и, остановившись впереди, заглушил двигатель.

Вылетев из машины, они с Шаной побежали к Несси. Шана надеялась увидеть, что к сестре вернулась хотя бы какая-то тень того, кем она была…

Однако этого не случилось. Взгляд Несси был устремлен прямо вперед и ничего не видел. Глаза немного прояснились, превратившись из спелых красных ягод в просто налитые кровью.

И она по-прежнему упорно шла вперед.

Отец попытался ее остановить. Помахал руками у нее перед лицом. Свистнул. Хлопнул в ладоши. Щелкнул пальцами. Тревога сдавила ему грудь, глубокими складками избороздила лоб. Нет – не тревога. Что-то другое, что-то большее. Страх. Вот что увидела Шана – голый, неприкрытый страх. Вид перепуганного отца напугал ее еще больше.

Он отступил в сторону. Несси прошла мимо.

Отец посмотрел на Шану.

– Я попробую ее остановить.

– Ты не сможешь. Не делай этого! Ей будет больно…

– Другого выхода нет. Понятно? Я постараюсь как можно осторожнее.

«Дело не в том, чтобы действовать осторожнее», – подумала Шана. Тут что-то другое. Это не сомнамбулизм. Это что-то необъяснимое, никто не может понять, в чем дело. Пока что не может. Возможно, не сможет никогда. Шана опустила взгляд на ступни сестры – пятки у нее порезаны? Рассечены, поранены? Шана ничего не увидела. Этого тоже не могло быть. «Просто какой-то кошмар!»

– Папа, осторожнее…

– Я буду очень осторожен, – полушепотом ответил отец. Обычно он в любых ситуациях оставался спокоен, словно ваза с печеньем, однако сейчас у него тряслись руки, на лбу выступили бисеринки пота, несмотря на то что утро для начала июня выдалось необычно прохладным.

Отец снова перегородил Несси дорогу. Широко раскрыл руки, словно собираясь ее обнять.

Несси на полном ходу шагнула в его объятия, едва не сбив с ног, – но он устоял и, пригнувшись, крепко обхватил ее.

Какое-то мгновение Шана думала: «Все хорошо, все будет хорошо».

Затем Несси снова охватила дрожь, перешедшая в судорожные конвульсии. Отец крепко держал ее, не обращая внимания на завывания и стоны – эти звуки вырывались из Несси подобно жалобным крикам оленя, сбитого на дороге грузовиком.

– Шана, помоги, держи ее! – закричал отец.

Но Шана не могла.

– Папа, пожалуйста, отпусти ее!..

Закряхтев, отец поднял Несси на руки. Та задергала ногами. У нее вспыхнуло лицо. Глядя на лихорадочно вращающуюся из стороны в сторону голову сестры, Шана снова увидела, как глаза у нее становятся красными – они вылезли, словно пробки в бутылках шампанского, готовые вырваться с громким хлопком…

– Папа! – воскликнула Шана, подбегая к отцу, хватая его, борясь с ним.

Отец сопротивлялся, несмотря на то что звуки, вырывающиеся из Несси, стали просто жуткими: разрывающий слух визг сирены, нечеловеческий по своему составу и громкости, он перешел сначала во что-то животное, затем в пронзительный крик злобного, мстительного призрака.

Шана с силой ткнула отца кулаком в ребра, затем