Сидни Шелдон - Звезды сияют с небес Страница 40

– …И тогда ведущий тенор сказал: «Доктор Клемперер, мне осталось взять только два верхних „до“. Вы послушаете их сейчас или на концерте?»

– …О, признаю, он великолепно владеет смычком. Его динамика и длинноты великолепны…, но tempi! Tempi! Упаси Бог…

– …Да вы с ума сошли! Стравинский чересчур схематичный. Его музыка словно написана роботом. Все свои чувства он держит при себе. Барток же – его полная противоположность. Стоит вам открыть шлюзы своей души – и вас сразу захлестнут эмоции…

– …Я просто терпеть не могу ее манеру исполнения. Как можно так уродовать музыку Шопена!

Все вокруг говорили на каком-то загадочном, непонятном Ларе языке. И тут она увидела окруженного восторженными поклонниками Филипа. Лара протиснулась поближе и услышала, как привлекательная молодая женщина с жаром говорила ему:

– Когда вы играли Сонату си-бемоль-минор, я чувствовала, как улыбается Рахманинов. Ваши интонации, ваше звучание, ваше мягкое, лирическое прочтение произведения… Великолепно!

– Спасибо, – улыбнулся Филип. Затем принялась изливать свои чувства какая-то дама средних лет с аристократическими манерами:

– Я все слушаю и слушаю вашу запись «Наtmerklavier». О Боже! Какая в ней всепобеждающая жизненная сила! Наверное, вы единственный в мире пианист, который по-настоящему понимает эту бетховенскую сонату…

Филип увидел Лару.

– Ах, прошу прощения, – пробормотал он и устремился к ней. – Здравствуйте. – Он взял ее за руку. От его прикосновения она затрепетала. – Рад, что вы смогли прийти, мисс Камерон.

– Благодарю вас. – Она огляделась вокруг. – Сколько народу! Он кивнул:

– Да. Как я понимаю, вы поклонница классической музыки?

Лара вспомнила песни своего детства: «Анни Лори», «Бегущая во ржи», «Родные холмы»…

– Да, – сказала она. – Отец воспитал меня на классической музыке.

– Еще раз хочу поблагодарить вас за ваш щедрый дар.

– Ваш фонд меня очень заинтересовал. Я бы хотела узнать о нем. Если…

– Филип, дорогой! Нет слов! Превосходно! – Адлера вновь окружили почитатели его таланта.

Стараясь перекричать сыплющиеся со всех сторон комплименты, Лара повысила голос:

– Если на будущей неделе вы свободны… Филип покачал головой:

– Сожалею, но завтра я улетаю в Рим.

– Ах! – Лара почувствовала внезапный приступ досады.

– Но через три недели я вернусь. Надеюсь, тогда мы сможем…

– Замечательно! – Она воспрянула духом.

– …провести вечер, беседуя о музыке.

– Конечно. – Лара улыбнулась. – Я буду с нетерпением ждать.

В этот момент в их разговор вклинились двое мужчин. У одного волосы были завязаны сзади в «конский хвостик», у другого в ухе блестела серьга.

– Филип! Рассуди нас. Когда ты исполняешь Листа, что, по-твоему, важнее – интенсивные пассажи, которые придают музыке колоритное звучание, или легкие, лирические фрагменты, позволяющие тебе продемонстрировать виртуозную технику?

Из этого вопроса Лара не поняла ровным счетом ничего. Мужчины окунулись в дискуссию о сонористике и долгих звуках. Лара увидела, как оживилось лицо Филипа. «Это его мир, – сказала она себе. – И я должна найти способ проникнуть в него».

Утром следующего дня Лара приехала в Манхэттенскую музыкальную школу. Она обратилась к сидевшей в приемной женщине:

– Я бы хотела повидаться с одним из преподавателей музыки.

– С кем-нибудь конкретно?

– Нет, все равно.

– Будьте добры, подождите минутку. – Женщина удалилась в другую комнату.

Через некоторое время к Ларе подошел маленький седовласый человечек.

– Доброе утро. Меня зовут Леонард Мейер, – представился он. – Чем могу служить?

– Меня интересует классическая музыка.

– А, вы желаете поступить в нашу школу? На каком инструменте вы играете?

– Ни на каком. Я просто хочу побольше узнать о классической музыке.

– Боюсь, что вы обратились не по адресу. Это школа не для начинающих.

– Я заплачу вам пять тысяч долларов за две недели работы.

Профессор Мейер заморгал глазами.

– Простите, мисс…, запамятовал ваше имя…

– Камерон. Лара Камерон.

– Вы согласны заплатить мне пять тысяч долларов за две недели разговоров о классической музыке? – Он с трудом подбирал слова.

– Совершенно верно. Если хотите, можете передать эти деньги в стипендиальный фонд.

– Это совсем не обязательно. – Профессор Мейер понизил голос. – Пусть это останется между нами.

– Очень хорошо.

– И когда же…, э-э-э…, вы желаете начать?

– Сейчас.

– В настоящее время у меня урок, но если вы соизволите минут пять подождать…

Лара и профессор Мейер сидели одни в просторном классе.

– Итак, давайте начнем с самого начала. Вам что-нибудь известно о классической музыке?

– Почти ничего.

– Понятно. Ну что ж, существуют два способа восприятия музыки, – приступил к своей лекции профессор, – интеллектуальный и эмоциональный. Один умный человек сказал, что музыка помогает человеку раскрыть потаенную сторону его души. Именно это и отличает любого выдающегося композитора. Лара сидела и внимательно слушала.

– Вы знакомы с творчеством хоть какого-нибудь композитора, мисс Камерон?

– Боюсь, что нет, – улыбнулась она. Профессор нахмурил брови.

– Признаться, я не совсем понимаю ваш интерес к…

– Я хочу получить от вас лишь основы знаний по музыке, чтобы иметь возможность нормально вести беседы с профессиональными музыкантами о классиках. Я…, меня особенно интересует фортепианная музыка.

– Так, ясно. – Мейер на минуту задумался. – Пожалуй, мы начнем вот с чего. Я дам вам прослушать несколько компакт-дисков.

Он подошел к полке и вытащил оттуда небольшую стопку дисков.

– Начнем с этих. Послушайте, пожалуйста, внимательно аллегро из фортепианного концерта №21 Моцарта, адажио ид концерта №1 Брамса, рахманиновский концерт №2, до-минор, опус 18, и, наконец, романс из фортепианного концерта №1 Шопена.

– Хорошо. – Лара взяла компакт-диски.

– Постарайтесь прослушать их за несколько дней и приходите…

– Я приду завтра, – твердо сказала Лара.

Назавтра Лара явилась в музыкальную школу, принеся с собой дюжину компакт-дисков с записями выступлений Филипа Адлера.

– О, замечательно! – воскликнул профессор Мейер. – Маэстро Адлер выдающийся пианист. Как я понимаю, его игра вас интересует особенно?

– Да.

– Маэстро записал множество прекрасных сонат.

– Сонат? – переспросила Лара. Мейер вздохнул.

– Вы не знаете, что такое сонаты?

– Боюсь, вы правы.

– Соната – это музыкальное произведение, обычно состоящее из нескольких частей, объединенных общей темой. Если это произведение исполняется одним инструментом, будь то скрипка или рояль, оно называется сонатой. А симфония – это, можно сказать, соната для оркестра.

– Ага, понимаю, – кивнула Лара. «Надо будет ввернуть это в разговоре».

– Пианино было известно раньше как «пианофорте», что в переводе с итальянского означает «тихо-громко»…

Следующие несколько дней они провели, обсуждая произведения, записанные Филипом на компакт-диски, – Бетховен, Лист, Барток, Моцарт, Шопен.

Лара слушала и запоминала.

– Ему нравится Лист. Расскажите мне об этом композиторе.

– Ференц Лист был гениальным ребенком. Он вызывал всеобщее восхищение своей одаренностью. Однако аристократы относились к нему как к какой-то диковинке, и впоследствии композитор даже жаловался, что он превратился для них в нечто вроде придворного шута…

– Расскажите мне о Бетховене.

– Этот был сложным человеком, настолько неудовлетворенным собой, что в самом расцвете своей славы решил, что все, что он сотворил, никуда не годится, и начал сочинять более крупные и более эмоциональные произведения, такие как «Героическая» и «Патетическая»…

– А Шопен?

– Шопена критиковали за то, что он сочинял музыку главным образом для фортепиано. Критики тех лет даже называли его ограниченным…

Проходили дни, а профессор Мейер все рассказывал и рассказывал Ларе о великих композиторах.

– …Лист мог исполнять произведения Шопена лучше, чем Шопен исполнял…

– … Между французскими и американскими пианистами есть существенная разница. Французы склонны к чистоте звучания и элегантности. Традиционно их школа основывается на jeu perle – плавная, идеально отточенная работа пальцев при практически неподвижной кисти…

И каждый день они слушали один из дисков Филипа, а затем обсуждали услышанное.

Когда истекли две недели, профессор Мейер заявил:

– Должен признаться, я поражен, мисс Камерон. Вы действительно способная ученица. Может быть, вам стоит научиться играть на каком-нибудь инструменте?

– Нет, – засмеялась Лара, – лучше уж я не буду слишком увлекаться. – И она протянула ему чек.

Глава 20