Дафна дю Морье - Ребекка Страница 41

Он двинулся по направлению к подъездной аллее. Джеспер прыгал у его ног. Я медленно шла следом, все еще чувствуя себя очень неловко.

— Милый Мэндерли, — сказал он, глядя на дом. — Тут почти ничего не изменилось. Видно, Дэнни следит за этим. Удивительная женщина, а?

— Да, она хорошо знает свое дело.

— А как вы вообще ко всему этому относитесь? Похоронить себя в такой глуши!

— Я очень люблю Мэндерли, — холодно сказала я.

— Вы ведь жили где-то на юге Франции, да, когда Макс вас встретил? Монте, кажется? Я раньше частенько бывал в Монте.

— Да, я жила в Монте-Карло, — сказала я.

Мы подошли к машине. Зеленый спортивный автомобиль, типичный для его владельца.

— Ну как, нравится? — спросил он.

— Очень красивая, — вежливо ответила я.

— Давайте прокачу вас до ворот, — сказал он.

— Нет, спасибо, лучше не стоит, — сказала я. — Я довольно сильно устала.

— Вы считаете, что негоже будет, если хозяйку Мэндерли увидят в одной машине с человеком вроде меня, да? — сказал он и засмеялся, качая головой.

— Ну что вы, — сказала я и покраснела. — Вовсе нет.

Он продолжал обшаривать меня с ног до головы своими противными фамильярными голубыми глазами так, словно все это очень забавляло его. Я чувствовала себя барменшей.

— Ну что ж, не будем сбивать молодую жену с пути истинного, да, Джеспер? Это было бы с нашей стороны очень гадко.

Он потянулся к сиденью за кепкой и парой огромных автомобильных перчаток. Бросил сигарету на землю.

— До свидания, — сказал он, протягивая мне руку. — Я получил огромное удовольствие от нашего знакомства.

— До свидания, — сказала я.

— Между прочим, — небрежно обронил он, — было бы шикарно, если бы вы не говорили обо мне Максу. Будьте другом, а? Боюсь, он не особенно жалует меня, бог весть почему, и у Дэнни могут быть неприятности.

— Хорошо, — с запинкой промолвила я, — не скажу.

— Вот молодчага! Может быть, вы передумали все же и решили прокатиться?

— Нет, я лучше останусь, если вы не возражаете.

— В таком случае — пока. Как-нибудь заеду вас навестить. Убирайся, Джеспер, бесенок, ты сдерешь мне краску. Нет, как хотите, стыд и срам уехать самому в Лондон и оставить вас здесь одну.

— Я ничего не имею против. Я люблю быть одна, — сказала я.

— Да? Как странно! Это, знаете, грешно. Разве можно идти против природы? Сколько вы уже замужем, три месяца, да?

— Около того, — сказала я.

— Хотел бы я, чтобы меня ждала дома молодая жена! Но я — бедный одинокий холостяк. — Он снова рассмеялся и натянул кепку козырьком на глаза. — Счастливо оставаться, — сказал он, включая мотор, и машина понеслась по аллее, с яростным треском выпуская выхлопные газы; Джеспер стоял и глядел ей вслед, уши его поникли, хвост повис между ног.

— Пошли, Джеспер, — сказала я, — не будь идиотом.

Я медленно направилась к дому. Миссис Дэнверс исчезла. В холле я остановилась и дернула звонок. Никого. Я подождала минут пять и позвонила снова. Вскоре на пороге появилась Элис, у нее был кислый вид.

— Да, мадам? — сказала она.

— О, Элис, — сказала я. — Разве Роберта нет? Мне так хотелось выпить чай в саду под каштаном.

— Роберт поехал на почту, мадам, и еще не вернулся, — сказала Элис. — Он понял со слов миссис Дэнверс, что вы опоздаете к чаю. У Фриса свободный день. Если вы хотите пить чай сейчас, я вам принесу. По-моему, еще нет половины пятого.

— О, не важно, Элис, я подожду, пока вернется Роберт, — сказала я.

Видимо, когда Максим в отлучке, все автоматически разбалтывается. Я не помнила, чтобы Фрис и Роберт когда-нибудь уходили из дома одновременно. Ну, Фрис в своем праве, у него свободный день. А Роберта послала на почту миссис Дэнверс. Про меня думали, что я надолго ушла гулять. Этот тип, Фейвел, выбрал удачное время, чтобы навестить миссис Дэнверс. Даже слишком удачное. Темная история. Теперь я в этом была убеждена. И к тому же он попросил меня не говорить о нем Максиму. Все это было крайне неловко. Я вовсе не хотела, чтобы у миссис Дэнверс были неприятности, и вообще не собиралась устраивать никаких сцен. Что еще важнее, я не хотела тревожить Максима.

Интересно, подумала я, кто он, этот Фейвел. Он называл Максима Макс. Никто к нему так не обращался. Однажды я видела это имя на форзаце книги, узкие, странно острые буквы с резким наклоном, с длинным и четким хвостом у «М». Я думала, на свете был лишь один человек, называвший его Максом.

И пока я стояла так в холле, раздумывая, что мне делать и как быть с чаем, мне внезапно пришла в голову мысль, что, возможно, миссис Дэнверс нечестна и все это время обделывала за спиной Максима сомнительные делишки, что, вернувшись сегодня раньше, чем она ожидала, я нашла здесь ее сообщника, который попытался меня провести, — сделав вид, будто он — свой человек в Мэндерли и близок с Максимом. Что, интересно знать, им надо было в западном крыле? Почему они захлопнули ставни, когда увидели меня на лужайке? Меня томило смутное беспокойство. Фриса и Роберта нет. Горничные в это время обычно переодеваются у себя в спальнях. Дом в полном распоряжении миссис Дэнверс. Что, если этот человек — грабитель, а миссис Дэнверс — его сообщница? В западном крыле были ценные вещи. Меня охватило внезапное, напугавшее меня саму желание прокрасться потихоньку наверх в западное крыло и осмотреть комнаты собственными глазами.

Роберт все еще не вернулся. Я все успею до чая. На миг я заколебалась, глядя на галерею. В доме было тихо и спокойно. Прислуга находилась в своих комнатах за кухней. Джеспер громко лакал воду из миски под лестницей, звук гулко разносился по огромному каменному холлу. Я начала подниматься по ступенькам. Сердце мое лихорадочно билось.

Глава XIV

Я очутилась в коридоре, куда попала в то первое утро. С тех пор я не ходила сюда, не имела к тому никакой охоты. Из окна в нише струились лучи солнца, разрисовывая золотыми узорами темную обшивку стен.

Не слышалось ни единого звука. В нос мне снова ударил тот же затхлый, нежилой запах. В какую же сторону мне идти? Я не знала расположения комнат. Затем мне вспомнилось, что в тот раз миссис Дэнверс появилась из дверей у меня за спиной, пожалуй, это та самая комната, которая мне нужна, та, окна которой выходят на лужайку и море. Я повернула ручку и вошла. Внутри, конечно, было темно из-за ставень. Я нащупала на стене выключатель и зажгла свет. Я стояла в небольшой комнате, видимо, в гардеробной, с огромными платяными шкафами по стенам, а в конце ее виднелась другая, раскрытая, дверь в следующую комнату. Я прошла туда и тоже зажгла электричество. Каково же было мое удивление, когда я увидела, что комната полностью обставлена, словно в ней живут.

Я ожидала, что столы и кресла будут покрыты чехлами так же, как и большая двуспальная кровать у стены. Я ошиблась — чехлы были сняты. На туалетном столике лежали гребни и щетки, стояли пудра и духи. Кровать была застелена — поблескивало белое полотно наволочек, из-под пикейного покрывала выглядывал верх одеяла. На трюмо и тумбочке возле кровати стояли цветы. И на резной доске над камином — тоже. На кресле лежал атласный пеньюар. На полу рядом стояли домашние туфли. В первый отчаянный миг я подумала, что у меня произошло что-то с головой и я смотрю в прошлое и вижу комнату такой, какой она была до смерти Ребекки… Через минуту сама Ребекка войдет сюда, сядет перед зеркалом за туалетный столик, возьмет щетку и, напевая, начнет расчёсывать волосы. Я увижу ее отражение в зеркале, и она тоже увидит меня, стоящую у двери… Ничего не произошло. Я продолжала стоять в ожидании… К реальности меня вернуло тиканье часов на стене. Стрелки доказывали двадцать пять минут пятого. На моих часах было то же самое. В тиканье часов есть что-то на редкость естественное и успокаивающее. Вот и сейчас оно вернуло меня к настоящему и напомнило о том, что скоро на лужайке меня будет ждать чай. Я медленно прошла на середину комнаты. Нет, ею не пользовались. В ней никто больше не жил. Даже цветы не могли заглушить затхлый запах. Ставни были закрыты, занавески задернуты. Ребекка больше никогда не вернется сюда. Пусть миссис Дэнверс сколько угодно ставит цветы на камин, стелет на кровати свежие простыни, это ее не вернет. Ребекка мертва. Она умерла уже год назад. Лежит в склепе под церковью рядом со всеми усопшими де Уинтерами.

Я подошла к окну и приоткрыла ставни, впустив в комнату длинный узкий луч. Да, я стояла у того же окна, у которого полчаса назад стояли Фейвел и миссис Дэнверс. При дневном свете электрический свет казался слишком искусственным, желтым. Я открыла ставни пошире. Полоса белого света упала на постель. Осветила чехол для ночной рубашки, лежащей на подушке, стеклянную доску туалетного столика, щетки и флаконы духов. Дневной свет придал комнате еще большую реальность. При закрытых ставнях и электрическом свете она напоминала театральные декорации, установленные между спектаклями. Занавес упал, вечернее представление окончено, и на сцене все приготовлено для завтрашнего утренника. Но при дневном свете комната возродилась, наполнилась жизнью. Я забыла про затхлый запах и задернутые занавеси на окнах. Я снова была гостьей. Незваной гостьей. Я по ошибке забрела в спальню хозяйки дома. Щетки на туалетном столике принадлежали ей, ее пеньюар и домашние туфли дожидались ее на стуле и на полу.