Майкл Коннелли - Поэт Страница 41

— Правильно.

Сверившись с записями, я спросил:

— У вас значится Котайт из Альбукерке? «И я, за демонами следом...»

— Точно. Есть такой. И еще один...

— Из Далласа. Гарланд Петри. «Лежу я недвижно, лишенный сил...» Это из стихов «К Анни».

— Так, правильно.

— И затем Маккэффри. А кто у вас?

— Что-то связанное с Флоридой... Самый старый случай. Тот полицейский служил помощником шерифа. Мне нужно свериться с записями.

— Подожди. — Я пролистал несколько страниц своего блокнота, найдя то, что нужно. — Клиффорд Белтран. Департамент шерифа в Сарасоте, штат Флорида. Он...

— Правильно, это он.

— Погоди-ка. По моим данным, в записке были слова: «Господи, спаси мою бедную душу». Я сам прочитал стихи и совпадений не обнаружил. Не было этих слов.

— Правильно. Но мы нашли их.

— Где? В прозе?

— Нет. Последние слова самого По: «Господи, спаси мою бедную душу».

Я кивнул. Не стихи, и тем не менее все точно. Итого у нас шесть случаев. Немного помолчав, наверное, почтив память новой жертвы, пополнившей список, я еще раз вернулся к своим заметкам. Белтран умер три года назад. Довольно большой срок для оставшегося незамеченным убийства.

— Смерть По была самоубийством?

— Нет, но его жизнь можно сравнить с затянувшимся самоубийством. Отъявленный бабник и законченный пьяница. Умер в Балтиморе, предположительно после долгого запоя. Прожил всего сорок лет.

Тут я задумался: а нет ли связи между образом жизни По и убийцей, или призраком, как он сам себя назвал?

— Джек, что скажешь по поводу Маккэффри? Мы рассматривали это дело как одно из возможных. Однако, судя по протоколам, он не оставил записки. А что на него у тебя?

Еще одна проблема. Бледшоу. Если он и открыл мне что-то, еще не значит, будто он объявил это во всеуслышание. Думаю, не следует рассказывать ФБР без его разрешения.

— Мне нужно позвонить. Возможно, тогда я все расскажу.

— Господи, Джек! Теперь ты будешь жевать сопли, после всего, что сказано? Я думала, что мы договорились.

— Мы договорились. Я позвоню и решу один вопрос с моим источником. Доставь меня к телефону, и все будет ясно. Думаю, проблем не возникнет. В любом случае, раз Маккэффри уже в списке, ясно — там была записка.

Пришлось свериться с блокнотом, а затем я прочитал вслух:

— "И порвана связь с горячкой, что жизнью недавно звалась". Также из стихов «К Анни». Как в случае с Петри из Далласа.

Взглянув на нее, я обнаружил, что агент Уэллинг вышла из себя.

— Послушай, Рейчел... конечно, если позволишь себя так называть... я не собираюсь скрывать ничего. Только позвоню. Вероятно, агенты из тамошнего управления ФБР уже получили информацию самостоятельно.

— Вероятно, — подтвердила она.

Я уловил в ее голосе: «Все, что мы можем, мы делаем лучше».

— Тогда предлагаю идти по порядку. Что произошло, когда вы получили список из пяти пунктов?

Судя по рассказу Рейчел, в шесть часов вечера, в четверг, вместе с Бэкусом они провели совещание с агентами отделов спецопераций и особо важных расследований, обсудив ее предварительные выводы. Получив список из пяти фамилий и информацию об их взаимной связи, начальник Рейчел, Боб Бэкус, пришел в крайнее возбуждение и решил открыть расследование с грифом особой важности. Уэллинг назначили ведущим агентом по делу, докладывать следовало лично Бэкусу. Остальные агенты получили задания по отработке связей жертв и прочих обстоятельств. Агентам, специализировавшимся на контактах с уголовной полицией в пяти городах, отправили шифровки с указанием начать сбор данных и пересылку отчетов по всем уже известным делам.

— "Поэт".

— Что?

— Мы дали разработке оперативное имя «Поэт». Так принято, каждому расследованию присваивают кодовое имя.

— Господи Боже. Таблоидам понравится. Заранее вижу заголовки. «Поэт убивает: без рифмы, без причины». Ребята, вы же сами напрашиваетесь.

— Таблоидам дело не достанется. Бэкус приказал взять убийцу до того, как в него вцепится пресса.

Последовало молчание. Я думал, как ответить на ее реплику.

— Ничего не упустила? — спросил я наконец.

— Джек, я знаю, что ты репортер и что именно ты начал раскручивать дело. Постарайся понять. Если ты спровоцируешь взрыв в прессе, то нам не найти убийцу никогда. Почуяв опасность, он просто ляжет на дно. А мы упустим свой шанс.

— Видишь ли, в отличие от вас я живу не за счет общества. Напротив, я зарабатываю тем, что пишу и публикую свои статьи... И ФБР не может приказывать: что мне писать и когда писать.

— Ты не имеешь права использовать то, что я рассказала.

— Знаю. Я уже согласился и сдержу свое слово. Однако мне не понадобится использовать твою информацию. Она уже была у меня, по крайней мере основная часть. За исключением того, что касается Белтрана. Причем, учти, достаточно было прочитать биографическую справку из книги По, и я тоже нашел бы его последние слова. Мне не нужна помощь ФБР, и мне не нужно ваше разрешение.

Снова наступило молчание. Я мог поклясться, что она вскипит, однако свои права следовало отстоять. Нужно вести игру, и так искусно, как только можно. При этих ставках второго шанса не получить никогда. Через несколько минут я увидел указатели на Квонтико. Почти приехали. Я предложил:

— Знаешь, давай поговорим позже. Я не собираюсь забегать вперед и начинать писанину прямо сейчас. Поговорю с редактором, спокойно и обстоятельно, потом сообщу тебе о наших планах. Что скажешь?

— Что ж, согласна. Надеюсь, на обсуждении ты вспомнишь о своем брате. Хотя не думаю, что так поступит твой редактор.

— Сделай одолжение, не говори больше о брате и о моих мотивах. Потому что ты не знаешь о нас ничего. И не понимаешь, что я об этом думаю.

— Ладно.

Несколько миль мы проехали в полном молчании. Постепенно мое раздражение утихло, и показалось, что я вел себя излишне резко. Ее цель — поймать ублюдка, которого теперь называли Поэтом. И моя также. Наконец я не выдержал:

— Слушай, прошу за свои слова прощения. Думаю, мы еще способны помочь друг другу. Возможно, поймаем убийцу, но при условии взаимного сотрудничества.

— Не знаю, — ответила она. — Лично я не вижу смысла в сотрудничестве, если все, что я рассказала, пойдет на организацию шоу: в газетах, на телевидении и в бульварной прессе. Ты прав. Я не имею понятия, о чем ты думаешь. Тебя я не знаю, и пожалуй, тебе нельзя доверять.

Не проронив больше ни слова, она так и ехала, до самых ворот Квонтико.

Глава 21

Уже стемнело, так что я плохо разглядел дорогу. Академия ФБР и центр исследований находились посреди военно-морской базы. Комплекс зданий состоял из трех корпусов с причудливо изогнутыми стенами, объединенных системой застекленных переходов и крытыми портиками.

Мы вышли из машины. Уэллинг продолжала молчать. Это задевало, однако не хотелось разочаровывать ее, равно как и выглядеть человеком, преследующим лишь свои цели.

— Послушай, моя главная задача — найти убийцу.

Я попытался ее разговорить.

— Ну дай же позвонить. Свяжусь с источником и редактором, а потом мы что-нибудь придумаем.

— Конечно, — неохотно ответила она.

Одно слово, и я почувствовал себя лучше, словно чего-то добился.

Войдя в центральный корпус, мы по нескольким залам прошли на лестницу, по которой спустились в Национальный центр ФБР по анализу преступлений, связанных с насилием. Центр занимал цокольный этаж.

Следуя за Уэллинг, я прошел через приемную и попал в просторную комнату, мало чем отличавшуюся от нашего отдела новостей. Здесь в два ряда стояли рабочие столы, также разделенные невысокими перегородками. По правую сторону находились личные кабинеты. Отступив на шаг, Рейчел указала на дверь одного из них. Я сразу же подумал, что кабинет принадлежит именно ей, хотя внутренняя обстановка показалась обезличенной и даже аскетичной.

— Почему бы тебе не позвонить отсюда? Я хочу отыскать Бэкуса и войти в курс событий. Можешь не волноваться, телефон не прослушивается.

Обратив внимание на сарказм в ее голосе, я в то же время заметил, как она быстро осмотрела стол, желая удостовериться, что на нем не осталось никаких важных документов. Удовлетворив свое беспокойство, Рейчел вышла. Я сел за стол и раскрыл блокнот, где записал телефоны, продиктованные Даном Бледшоу. Мне удалось застать его дома.

— Это Джек Макэвой. Я приходил сегодня.

— Понял, слушаю.

— Видишь ли, по возвращении в город меня подцепили на крючок агенты ФБР. Они уже занимаются этим расследованием и, кроме того, обнаружили пять похожих случаев. Нет данных только по Маккэффри, они не знали о записке. В принципе я могу дать им текст. Но сперва должен спросить у тебя разрешения. Возможно, когда я скажу, они придут к тебе. Не исключено, они придут в любом случае.

Пока Бледшоу думал, мои глаза осмотрели стол, так же как это сделала сама Уэллинг. На столе почти ничего не было, только календарь, одновременно служивший записной книжкой. Очевидно, она вышла из отпуска: всю предшествовавшую неделю заполняли пометки «Отп.». Что касалось остальных дней месяца, то сокращений я не разобрал.