Нельсон Демилль - Золотой берег Страница 42

— Неплохо, — промолвил я. За воротами виднелся дом Депоу, он стоял на холме. Я еще раз махнул рукой.

— Кому ты там машешь? — поинтересовалась Сюзанна.

— Мистеру Манкузо, — ответил я.

— Кому? О!.. — Она, видно, не знала, что сказать, поэтому спросила: — Ты готов?

— Вероятно, да. — Я повернулся к дому. Дом был заново оштукатурен, у левого крыла еще стояли леса. На лужайке было сложено несколько поддонов черепицы, валялись мешки с цементом и тачки. — Ты знаешь, каким образом итальянцы учатся ходить? — спросил я Сюзанну.

— Нет, Джон. Расскажи.

— Они учатся ходить с тачкой в руках. — В моих устах это прозвучало не так забавно, как это получилось у Белларозы.

— Как же они катят тачку, если еще не умеют ходить? — спросила Сюзанна.

— Нет, ты не поняла. Видишь ли… ладно, Бог с ними. Послушай, нельзя ли устроить так, чтобы в 9.45 у тебя заболела голова?

— У меня уже сейчас от тебя голова болит, — сказала она и добавила: — А почему, собственно, голова всегда должна болеть у меня? Люди могут подумать, что мне скоро пора ложиться в гроб. Почему бы тебе не объявить в 9.45 о том, что у тебя разыгрался твой геморрой?

— Мы что, начинаем ссориться?

— Нет, просто ты будешь вести себя так, как я тебе скажу.

— Слушаюсь, мадам.

Мы поднялись по каменным ступеням к массивной дубовой двери.

Сюзанна показала на колонны портика.

— Ты знаешь, что это настоящие колонны, вывезенные из Карфагена?

— Слышал.

— Это невероятно.

— Это называется грабеж, — отреагировал я. — Вы, миллионеры, ограбили Старый Свет ради того, чтобы украсить свои дома.

— Деньги для этого и существуют, — сообщила мне леди Стенхоп. — Если помнишь, все камины в Стенхоп Холле происходят из различных дворцов Италии.

— Да, я помню этот дворец в Венеции, в котором на месте камина было пустое место. — Я дернул за цепочку звонка. — Ну что, настало время для десерта, не так ли?

Сюзанна меня не слышала. Она не могла оторвать взгляда от колонн из Карфагена и даже обвила руками одну из них.

— Итак, — сказала она в раздумье, — спустя две тысячи лет с тех времен, когда предки Фрэнка Белларозы разрушили и разграбили Карфаген, Фрэнк Беллароза и награбленное встретились здесь, на другом конце земного шара.

— Это слишком отдает философией, Сюзанна. Давай сегодня вечером лучше поговорим об овощах и о цементе.

Сюзанна прошипела мне в ответ:

— Если ты сегодня правильно поведешь свою игру, советник, ты еще до наступления ночи можешь превратиться в советника одной важной персоны.

— Не смешно, — сказал я.

— Кстати, если он вздумает похлопать меня по заднице, ты должен будешь вступиться за меня и врезать ему.

— Если он похлопает меня по заднице, я ему непременно врежу. А твоя задница — это твое дело, дорогая. — Я ущипнул ее сзади, она взвизгнула, и в этот момент массивная дубовая дверь отворилась и на пороге появился сам мистер Беллароза. Он улыбался.

— Benvenuto a nostra casa[8].

— Grazie[9], — проговорила Сюзанна.

— Проходите, проходите, — сказал дон Беллароза, снизойдя до английского.

Я обменялся с ним рукопожатием, а Сюзанна была расцелована в обе щеки — итальянские манеры. Кажется, вечер обещал быть долгим.

Мы вошли в просторный вестибюль, что-то вроде атриума, как это теперь называют. Пол вестибюля был покрыт плиткой из красного мрамора, а вдоль стен шла колоннада из розового мрамора — она поддерживала арки, на которых, в свою очередь, громоздились колонны второго этажа. Там же, на втором ярусе, была устроена галерея. Вместо потолка был стеклянный купол с перегородками из причудливых железных секций. Но что выглядело еще более поразительно, так это десятки клеток с птицами, подвешенные вверху каждого из рядов колоннады, среди горшков с экзотическими цветами и лианами. Птицы верещали, свистели и пели, не умолкая. Все это напоминало нечто среднее между вольерой для птиц в зоопарке в Рио-де-Жанейро и большим цветочным магазином в Нью-Йорке.

Мистер Беллароза, как всегда любезный и скромный, сказал:

— Чертовски приятный холл, не правда ли?

— Великолепно, — задыхаясь от восторга, проговорила Сюзанна.

Беллароза выжидательно уставился на меня.

— А как вы выгребаете птичий помет из клеток на такой высоте? — поинтересовался я.

Сюзанна бросила на меня уничтожающий взгляд, но Фрэнк любезно удовлетворил мой интерес. Оказывается, для этой цели у него были предусмотрены специальные лестницы на колесах высотой тридцать футов. Очень любопытно.

— Я смотрю, вы нарядились, — проговорил Беллароза, оглядывая меня.

Я понял, что он ни разу не видел меня в моем костюме от «Брукс Бразерз», и, чтобы он не подумал, что я «нарядился» специально для него, сказал:

— Я приехал прямо с работы.

— А!

Сам Беллароза, к слову, был одет в серые брюки и белую рубашку с короткими рукавами. Новый стиль. Я бросил взгляд на его ноги и убедился, что его вкус не изменился — он носил сандалии с носками. К тому же носки были желтые. Я хотел обратить внимание Сюзанны на эту деталь, но не нашел удобного случая. У нас принято носить костюм с галстуком, что, конечно, не так удобно, как домашняя одежда. Женщины же одеваются так, как они всегда одеваются. Меня несколько раздражало яркое платье Сюзанны. Но красный цвет был ей к лицу, так что я одновременно и гордился ею, и ревновал ее.

Беллароза повернулся к Сюзанне.

— Как продвигаются дела с конюшней?

— Они… продвигаются к полному разрушению, — ответила Сюзанна. — Но смогут ли ее собрать в прежнем виде?

Беллароза мило улыбнулся. Ха-ха. Он сказал:

— Доминик свое дело знает. Он даже может устроить вам несколько римских арок в конюшне.

Они вместе рассмеялись. Хо-хо-хо. Ха-ха.

— Проходите. — Мистер Беллароза жестом пригласил нас следовать за ним. — Почему вы решили задержаться на самом пороге?

«Потому что вы нас здесь задержали, Фрэнк», — объяснил я про себя.

Мы проследовали за хозяином налево в одну из арок и очутились в длинной и пустой комнате, в которой пахло свежей краской. Беллароза остановился и спросил меня:

— Что это за комната?

— Это тест на сообразительность?

— Нет, дело в том, что мы не можем придумать, для чего предназначена эта комната. У нас уже есть гостиная, есть столовая, есть еще много-много других комнат. А для чего приспособить эту?

Я огляделся.

— На ванную комнату она, вроде, не похожа.

Вмешалась Сюзанна.

— Это же… да-да, это же самая настоящая столовая.

Беллароза озадаченно уставился на нее.

— Вы уверены?

— Да. Я же бывала в этом доме при прежних хозяевах.

— Этот идиот-дизайнер… но тогда что за комната находится там? — Он указал на соседнее помещение.

— Это комната для завтраков, — сказала Сюзанна.

— Для завтраков?

Я собирался было пошутить по этому поводу, но потом передумал.

— Это не так уж важно, — успокоила Сюзанна Белларозу. — Планировку старых домов часто меняют. Так что делайте так, как удобней вам самим.

— Только не следует, — поспешил я на помощь, — готовить еду в ванной комнате или идти в ванную, чтобы…

— Джон, — перебила меня Сюзанна, — мы поняли твою мысль, дорогой, можешь не продолжать.

Мы проследовали вслед за мистером Белларозой через помещение, которое только что было признано столовой, затем оказались в комнате для завтраков. Эта комната оказалась довольно просторной, рядом с ней находилась буфетная, а дальше — кухня. Беллароза, казалось, не был смущен тем, что принимает нас в вечернее время в комнате для завтраков, ведь до недавнего времени он полагал, что это столовая. Но мне все же удалось пронаблюдать, как он выпутывается из положения. Он подвинул нам два стула на конце длинного обеденного стола.

— Садитесь, — скомандовал он. Мы сели. Мистер Беллароза отошел к сервировочному столику, чтобы принести нам поднос с аперитивами и бокалами. — Вот. Угощайтесь. Не вздумайте стесняться. Я вернусь через пять минут.

Он вышел в буфетную, я увидел, что он удаляется через кухню в дом. Пять, четыре, три, два, один…

— Джон, ты страшный зануда.

— Спасибо за комплимент. — Я осмотрел одну из бутылок. — Как насчет самбукки, дорогая?

— Джон, еще раз прошу тебя вести себя прилично. Я не шучу.

— Ладно. Мне тоже не улыбается перспектива быть пристреленным. — Я налил нам по бокалу самбукки. На подносе стояла тарелка с кофейными зернами, я бросил в каждый из бокалов по зернышку. Первый бокал я поднял за Сюзанну.

— Твое здоровье.

— Centani[10].

Мы выпили.

— Так что он сказал про «Коза ностра»? — спросил я.

— Nostra casa, Джон. Наш дом. Добро пожаловать в наш дом.