Джейк Арнотт - Подснежник Страница 42

– Это Гарри. Гарри Старкс.

– Проваливай.

– Открой, Джо. Надо поговорить.

– Оставь меня в покое.

Гарри отжимает язычок замка и осторожно толкает плечом дверь. По лестнице мы поднимаемся на второй этаж. По комнатам разносится странная электронная музыка. Пол усыпан черепками от разбитой посуды, расколотыми пластинками и деталями звукозаписывающей аппаратуры. Повсюду валяются рекламные плакаты с портретом Хайнца – белокурой поп-звезды в серебристом облегающем костюме. Лицо на плакатах перечеркнуто сердитыми движениями черного карандаша. Странная музыка похожа на звуковую дорожку к какому-то научно-фантастическому фильму.

– Джо?! – окликает Гарри.

Джо появляется в дверном проеме внезапно. Он с ног до головы одет в черное. Ворот засаленной черной рубашки расстегнут. Лицо у Джо белое, как у призрака, глаза вылезли из орбит. В руках у Джо дробовик-одностволка, которую он держит на уровне пояса.

Я смотрю на Гарри. Киваю. Я готов броситься на Джо, чтобы сбить с ног. Но Гарри только поднимает руку. Спокойнее – вот что означает этот жест. Кто-кто, а уж он-то знает, что такое безумие.

– Все в порядке, Джо, – негромко говорит он. – Мы хотим только поговорить.

– Это небезопасно, – произносит Джо, растягивая слова на западный манер. – Они подслушивают.

– Кто? Кто тебя подслушивает, Джо? – спрашивает Гарри с легкой насмешкой.

– Полиция, – отвечает Джо. – И типы из ЭМИ.[38]

Гарри медленно идет к Джо.

– Все в порядке, – повторяет он успокаивающим тоном. – Все в порядке.

Приблизившись к Джо почти вплотную, он протягивает руки.

– Отдай нам ружье, Джо.

Джо пожимает плечами и послушно отдает Гарри дробовик. Похоже, он не совсем хорошо понимает, что делает.

– Возьми, – говорит он. – Все равно оно не мое. Это ружье Хайнца.

И вдруг Джо начинает всхлипывать. Гарри не глядя протягивает ружье мне и, приобняв Джо одной рукой, ласково похлопывает его по плечу.

– Ну-ну, не надо… – приговаривает он.

– Неблагодарная скотина! После всего, что я для него сделал…

– Перестань, Джо, он того не стоит!

Гарри отводит Джо к диванчику. Сбрасывает на пол какие-то бумаги и усаживает на подушку. Я засовываю дробовик за диван. Гарри садится рядом с Джо.

– Мне нужно с тобой поговорить, – повторяет он.

– Говорю же тебе – это опасно! Вся квартира нашпигована «жучками»!

– Тогда будем говорить шепотом. За этим шумом они все равно нас не услышат.

Гарри прав. От электронного визга синтезаторов стены буквально вибрируют.

– Это не шум, это моя космическая симфония. Она называется «Я слышу новый мир». Я написал ее в шестидесятом, но она никому не понравилась. Грязные свиньи, что они понимают!

– Мне она кажется довольно, гм-м… любопытной. Но главное, если мы будем говорить негромко, нас никто не подслушает.

– Я постоянно слышу голоса, – говорит Джо, снова приходя в состояние болезненного возбуждения. – Они пытаются украсть мои звуки. Украсть прямо из моей головы!

– Ш-ш-ш! – говорит Гарри, прикладывая палец к губам. – Все хорошо. Ведь мы же друзья, правда?

Он шлепает Джо по ляжке, и тот улыбается.

– Так о чем ты хочешь поговорить, Гарри?

– О Берни. Берни Оливере.

Джо резко выпрямляется и пытается вскочить, но Гарри его удерживает.

– Бедный малыш! – говорит Джо. – Его разрубили на куски и сложили в чемоданы!

– Совершенно верно, – кивает Гарри. – Вот мы и хотим узнать, кто это сделал.

– У них есть на меня материалы. Я – зарегистрированный сексуальный преступник.

– У кого – у них?

– У легавых. Расследование ведет Хайгейтский полицейский участок, понимаешь? Ведь Берни был оттуда, из тех краев.

– И что у них на тебя есть?

– Они меня арестовывали. В шестьдесят четвертом.

– За что?

– За «настойчивое приставание с безнравственными целями».

Гарри смеется.

– Что, у того коттеджа на Холловей-роуд?

– Да. Только с моей стороны не было никакой настойчивости, это я тебе говорю. Парню просто было не о чем писать домой, вот он и нафантазировал всякой хреновины…

Теперь уже оба они хихикают на диванчике, словно две подружки-сплетницы.

– Дело в том, что однажды я встречался там с Берни, – добавляет Джо. – Поэтому теперь я один из подозреваемых. Легавые хотят, чтобы я сделал заявление.

– Какие легавые? Из Хайгейтского участка?

– Да. Но после них ко мне приходил еще один тип. В штатском.

– И он служит не в Хайгейте?

– Не знаю, он не сказал.

– Может, он из Отдела по расследованию убийств?

– Может быть. Я не знаю. Он сказал, что они исключили меня из своего расследования.

– Он о чем-то тебя расспрашивал?

– Нет. Он просто сказал, чтобы я помалкивал насчет этого дела, если не хочу нажить неприятности.

Гарри нахмурился. А Джо продолжал:

– Я иногда думаю – может быть, он был одним из них.

– Кого ты имеешь в виду?

– Тех, кто пытается украсть мои звуки.

– Так-так. Кстати, ты сделал заявление в полиции?

– Нет, какое там! Я боюсь даже выходить из квартиры. Если бы ты знал, Гарри, как я боюсь!

– В таком случае, Джо, – сказал Гарри и снова похлопал его по спине, – почему бы тебе не сделать это заявление мне?

Джо пожимает плечами. Он не против.

– Я встретил Берни у того коттеджа, который находится дальше по улице. Ну, ты знаешь… Он согласился пойти ко мне домой. Когда он узнал, кто я такой и чем занимаюсь, он захотел, чтобы я сделал ему пару записей его песен. Берни – настоящий очаровашка, и у него очень красивые светлые волосы, но петь он не умеет. Я сделал запись, мы вместе ее прослушали, и он смеялся вместе со мной. Но потом он сказал, что, если я поработаю с записью, добавлю побольше эха и правильное сжатие, запись может зазвучать. И я решил пойти ему навстречу. Мальчик мне понравился, к тому же он умеет быть благодарным. В отличие от всех этих эгоистичных подонков, которые сделали карьеру с моей помощью. Вот почему я сказал, чтобы он пришел на следующей неделе, и мы попробуем еще раз. Вот и все… Больше я его не видел.

– Ты случайно не знаешь, куда он мог отправиться?

– Он упомянул, что собирается на вечеринку за город. Ну знаешь – большой особняк, состоятельные люди…

– Куда именно?

– Я не знаю… Не помню. Странное название. Харя… Кот…

Джо начинает заговариваться. Я узнаю симптомы – это «колеса». Гарри терпеливо ждет, пока Джо прочухается.

– И ты больше его не видел? – повторяет он.

– Нет. Клянусь! И я ничего о нем не знал. Пока в газетах не появилось… Это настоящий кошмар, Гарри! Как ты думаешь, может, это они до него добрались?

– Кто?

– Сам знаешь. Они.

Гарри встает и с сожалением глядит на Джо.

– Я не знаю. Но мы постараемся узнать.

Он бросает на меня многозначительный взгляд. Пора уходить.

– Я знаю, кто может знать… – внезапно говорит Джо.

Гарри сразу настораживается.

– Кто?

– Бадди Холли. – Джо вскакивает с дивана и принимается расхаживать по комнате. – Нужно срочно позвонить Бадди, – говорит он, снова возбуждаясь. – Он-то точно знает!

Гарри незаметно кивает мне. Мы поворачиваемся к двери, а Джо все так же бормочет себе под нос под звуки своей космической симфонии.

– Это… это просто кошмар! – говорит он, когда мы выходим.

Внизу мы садимся в машину.

– Он болен, Джек, – говорит мне Гарри, хотя мне ничего не нужно объяснять. – Мы побеседуем с ним еще раз, когда он будет… не в таком ужасном состоянии. Джо нужна помощь. Я знаю одного психоаналитика. Не исключено даже… – Тут Гарри задумчиво замолкает.

«Не исключено, – думаю я, – что Джо могли бы помочь какие-то из твоих таблеток для психов. Таблеток, которые я видел в аптечке в твоей ванной комнате». Но я молчу. Гарри очень щепетилен на сей счет. Но Джо, по-моему, просто необходимо что-то сильнодействующее. Что-то, что вывело бы его из его нынешнего состояния. «Колеса», да еще в больших количествах, – это чистый яд. И в конце концов они до тебя добираются.

Спустя неделю я везу Бердсли в своем «зодиаке». Мы едем в аэропорт. Нужно убедиться, что с деньгами не будет никаких заминок. Для конспирации Бердсли вырядился отдыхающим. Если бы он был в своем обычном костюме юного хулигана, это могло бы привлечь внимание. Во всяком случае, полицейских из спецотряда по охране аэропорта Хитроу он мог бы напугать до полусмерти одним своим видом, а нам очень хотелось этого избежать. Именно поэтому сегодня Бердсли нахлобучил шляпу-«пирог» из соломки и темные очки. На нем по-прежнему брюки «Ста-пресс», но вместо окованных железом башмаков – мягкие туфли, а также бутылочно-зеленая рубашка «Фред Перри» и куртка-ветровка. Небольшая сумка с затягивающейся горловиной выглядит одновременно и как ручная кладь, и как мешок для воровской добычи.