Эрик Ластбадер - Зеро Страница 42

В просветах между толстыми курчавыми облаками сверкала серо-стальная ширь Тихого океана. Океан казался спокойным. Он и сам по себе был целым миром. И присутствие в его просторах цивилизованных людей казалось странно неуместным.

Сначала нужно распознать зло.

«Тендо. Путь Неба — стезя праведности, — вспомнились ему слова Тсуйо. — Путь Неба — это правда. Уклонившийся от Пути уже попал в объятия зла».

Потом сразиться с ним.

«Твой отец послал тебя сюда с единственной целью, — сказал ему в самый первый день Тсуйо, — чтобы ты познал Путь. Он хочет, чтобы ты имел возможность, которой сам он был лишен. Быть может, здесь, в Японии, тебе это удастся. Но прежде ты должен забыть обо всем остальном. Если это покажется тебе трудным или будет противно твоей натуре — делать нечего. Путь труден. Это Путь, а не ты и не я, решит, годен ли ты».

И, наконец, сделать все, чтобы самому не проникнуться злом.

"Путь Неба питает отвращение к оружию, — сказал Тсуйо. — Но как садовник избавляется от червей и сорняков, чтобы цветы в его саду могли расти, так и путь Неба призывает нас иногда уничтожать гибельное зло. Нужно уничтожить одного злодея, чтобы десять тысяч людей могли жить в мире и гармонии. И это тоже Путь Неба.

Ты можешь подумать, что Путь бесконечен, но возможно и поражение, от этого никуда не деться. Даже такой наставник, как я, сенсей, может познать его горечь. В том ужасном месте, где Путь бессилен".

«В зеро».

Стало закладывать уши, Майкл сглотнул. Самолет приземлился с легким толчком. Реактивные двигатели продолжали завывать, но вот сработали тормоза.

В иллюминатор виднелись колышущиеся листья пальм на фоне сапфировой синевы Тихого океана.

Мауи.

Майкл был уже в воздухе, когда Джоунас вошел в приемную генерала Сэма Хэдли. Генералу было под восемьдесят и он давно уже вышел в отставку. Но он являлся членом специальной комиссии и по-прежнему мог давать президенту советы по стратегически важным вопросам. Однако Джоунас подошел не к заместителю генерала, а к помощнику Лилиан, молоденькому майору со свирепой физиономией. Он занимался делами Лилиан грамотно и ревностно. Ему, правда, недоставало чувства юмора, но Лилиан говорила, что с этим можно смириться.

Майор спросил, желает ли Джоунас кофе, тот ответил утвердительно, и, не успел он войти в кабинет, как кофе был подан.

Лилиан сразу спросила об Одри. Но новостей не было. Он не мог сообщить ей ничего утешительного. Женщина настолько хорошо владела собой, что не стала продолжать разговор на эту тему, и Джоунас был ей за это благодарен. Теперь, когда под его влиянием Майкл пошел по стопам отца, Джоунасу было очень неуютно в присутствии Лилиан. Он знал, что, если жене Филиппа станет известно о его роли, ей это очень не понравится.

— Я рада, что ты смог прийти, — сказала она, пытаясь улыбнуться.

— Я понял, что ты звонила не просто так, — ответил Джоунас.

Они сидели в углу ее кабинета. Кабы не рабочий стол, он выглядел бы совсем по-домашнему. Не было тут ни набитых папками шкафов, ни сейфов. Но на столе выстроилась шеренга телефонов, мгновенно связывавших Лилиан с любым правительственным учреждением, от Белого дома и Пентагона до Капитолия. У генерала Хэдли были прочные и обширные связи, не только в Вашингтоне, но и в других столицах мира.

Пока они пили кофе, Джоунас хорошенько рассмотрел Лилиан. Она была в черном, без всяких украшений, кроме простого золотого обручального кольца и бриллиантовых сережек-гвоздиков, подарка Филиппа к десятой годовщине их свадьбы.

— Во время траура не носят драгоценности, Лилиан, — заметил он.

— Они дороги мне как память, — сказала она бесцветным голосом. — Кроме того, они не более броски, чем вот это. — Она посмотрела на свою левую руку. — Теперь я ношу лишь самые необходимые украшения. — Как будто в ее жизни не осталось места предметам роскоши.

— Филипп умер, — мягко сказал он. Лилиан закрыла глаза.

— Ты думаешь, его смерть уничтожила и память о нем? Будто его никогда не существовало?

— Я, конечно же, не имел в виду ничего подобного.

Она пристально посмотрела на Джоунаса.

— Филипп был тем, кем он был, и над ним смерть не властна.

Она была очень бледна. Из-за недостатка солнечного света ее кожа казалась прозрачной. Сейчас Лилиан показалась Джоунасу такой же красивой, как и в день их знакомства. Она была столь же очаровательна, столь же желанна.

Но не для Джоунаса. Интересно, подумал он, как скоро вокруг нее начнут виться холостые мужчины ее круга? Как помощница отца, она общалась с дипломатами самого высокого ранга со всего света.

И все они захотят урвать свое. Джоунас улыбнулся этим мыслям. Долгие годы он тщательно скрывал свою личную неприязнь к ней. Но сейчас, когда ее горе свело их вместе, он мог позволить себе насладиться этим чувством.

Жизнь, которую вели Филипп и Джоунас, была несовместима с той жизнью, что Филипп делил с Лилиан. Она никак не желала понять, что у мужчин должны быть свои секреты. Она хотела принимать участие во всех делах Филиппа. А если это не удавалось, Лилиан во всем винила Джоунаса. Наверное, ее злость и отвадила от него Филиппа.

Джоунас с грустью подумал, что после появления Лилиан они уже не были так дружны с Филиппом.

И все равно он не мог ее ненавидеть. Она любила Филиппа. И поэтому была частью его приемного семейства.

Рядом с ней трудно было избавиться от ощущения, что сейчас откроется дверь и войдет Филипп. Лилиан и Филипп. К своему удивлению, Джоунас понял, что не может думать об одном из них, тотчас же не подумав о другом.

— Его смерть, — говорила тем временем Лилиан, — не умалит значимости его жизни.

К сожалению, она не имеет понятия ни о том, ни о другом, подумал Джоунас. Или? Нет, пожалуй, нет. Последний удар, безусловно, доконает ее. Подчиняясь внезапному порыву, он коснулся ее руки, покрыв ладонью обручальное кольцо Лилиан.

— Конечно, — сказал Джоунас, — на его счету немало славных дел. Кому это знать, как не нам.

— Давай обойдемся без покровительственного тона, — предложила Лилиан. — Ты прекрасно знаешь, что мне много лет ничего не было известно о том, чем занимается Филипп. Только вы двое знали об этом. Меня это не радовало; но в конце концов пришлось смириться. — Лилиан улыбнулась. — Можешь не беспокоиться. Я не посягаю на ваши с Филиппом секреты.

Он нахмурился. Его всегда поражала метаморфоза, происшедшая с Лилиан Хэдли Досс. Поначалу певица из объединенной службы организации досуга войск, она теперь вращалась в дипломатических и военных кругах. Она, казалось, была не на своем месте в этом кабинете, средоточии огромной власти, с майором-подчиненным, таким же до мозга костей строгим служакой, каким все еще оставался ее отец. Была ли красота Лилиан причиной этого несоответствия? Или пол?

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он. Наверное, она почувствовала замешательство и продолжала улыбаться.

— Я здесь работаю под началом отца, ты не забыл об этом, Джоунас? Генерал Хэдли все еще твой командир, как, впрочем, и мой. Он ведает всеми делами МЭТБ. К его словам прислушивались все президенты со времен Трумэна, и не без оснований. Страна с начала века не знала лучшего военного стратега, чем он. Секреты кончились, Джоунас. По крайней мере, для меня. И это радует. До сих пор секреты существовали лишь для вас с Филиппом. А я всегда оставалась в стороне.

— Но это работа. Лил.

— Это и сейчас работа, Джоунас. — Ее улыбка стала еще шире. — Только теперь это и моя работа. — Она опустила чашку. — Вот почему я просила тебя прийти как можно скорее. — Лилиан достала красную папку. На ней стоял гриф: «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО» и «ТОЛЬКО ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ». В углу были двойные черные полосы, означавшие, что этот материал нельзя ни размножать, ни выносить за пределы бюро.

— Что это? — спросил Джоунас, взяв в руки папку. Недобрые предчувствия охватили его.

— Читай, — сказала Лилиан. Джоунас открыл папку. Лилиан налила себе еще кофе, достала «иквел»[2]и высыпала в чашку два пакетика. Пока Джоунас читал, она помешивала свой кофе серебряной ложечкой.

— Господи! — вскричал Джоунас. — Боже праведный! — Он поднял на нее глаза. — Лилиан...

— Да, Джоунас. Это итог двухлетней проверки деятельности МЭТБ, проведенной по приказу отца.

— Я ничего об этом не знал, — сказал Джоунас.

— Как и я. До сегодняшнего дня. — Она пристально посмотрела на него. — Это правда, Джоунас? То, что написано в отчете? Об утечке информации. О том, что за последние шесть лет провалилось несколько статей?

— Кое-что правда, — сказал Джоунас. — Но таковы правила игры. Лил. — Он хлопнул ладонью по папке. — Но это! Господи, твой старик хочет закрыть наше бюро!

— Навсегда, — добавила Лилиан. — Таковы рекомендации, содержащиеся в этом отчете. И таковы будут рекомендации моего отца, когда он через месяц встретится с президентом.