Дразнилки - Александр Александрович Матюхин Страница 42

Он поднялся, подковылял к вещам Капустина. Взял пластиковое ведро и наполнил его до краев ледяной водой. Вокруг – на камнях, на льду и на траве – сверкали капли крови. Выхин с силой вылил воду, разметая кровь по сторонам. План действий пока не сформировался окончательно, но что-то надо было делать. И чем быстрее, тем лучше. Скоро сюда придут друзья Капустина, и если Выхин не успеет… то что тогда?..

Голоса притихли, видимо выжидая.

Выхин набирал воду, выливал, набирал снова, заливал берег. Вспотел стремительно. Солнце жалило затылок и пекло глаза. Через несколько минут Выхин остановился, снова разглядывая мертвого Капустина.

Сначала хотел сбросить его в реку – пусть плывет к водопадам. Но сообразил, что таким образом Капустина найдут уже к обеду. А надо, чтобы не нашли, верно? Тогда жизнь почти не изменится. Тогда можно будет как-то побороть страх или научиться жить вместе с ним – но в целом жизнь останется, как и прежде. Будущее останется!

Он собрал вещи Капустина и отнес их глубоко в лес, закидал ветками, клочками мха. Вернулся, взял Капустина под мышки – тяжелый, зараза, – спустился с ним в реку, погрузившись в воду сантиметров на двадцать. Поток хотел вырвать тело, утащить за собой, но Выхин медленно потащил Капустина против течения, подальше от места с вещами.

Тело безвольно болталось из стороны в сторону. Мертвый Капустин будто пытался поймать стеклянным взглядом взгляд Выхина. Вода заливала его глаза, рот.

Выхин брел по реке минут десять. Вещи Капустина давно скрылись из вида. В ушах колотилось сердце. Ноги промерзли, ботинки сделались тяжелыми и постоянно цеплялись за что-то на дне.

Брось его, – шептали твари божии. – Он нам больше не нужен.

– Ага, я вам тоже не нужен, видимо, – огрызался Выхин, клацая зубами от холода.

В тебе еще много злости, ты вкусный.

Много злости – какие верные слова. А злость, смешанная со страхом, вызывала еще более неожиданный эффект.

В какой-то момент Выхин решил, что хватит – он уже достаточно далеко. Выбрался на каменистый берег, тяжело уронил Капустина, а сам отошел на пару метров вглубь леса, выглядывая удачное место. Он и сам не понимал, что конкретно ищет, но взгляд уцепился за участок голой земли возле поваленного ствола. Редкими кусками торчал мох, а серый песок блестел на солнце.

Выхин подошел ближе, ткнул сначала носком ботинка, потом присел на корточки и принялся копать двумя руками. Зачерпывал влажную землю, вгрызался пальцами в ледяную мякоть. Он старательно копал, пока не заболели руки, потом вернулся к реке – умыться и отдохнуть. Стащил куртку, разулся – подставив обнаженные участки тела солнцу. В кои-то веки обрадовался весеннему теплу. А ведь хорошо было вокруг, тихо и свежо.

Вернулся. Нашел в лесу крепкую палку – стал разбивать ею землю, а вычерпывал плоским камнем, подобранным на берегу. Работа шла медленно. Голоса в голове шептались между собой, но старались не мешать. Выхин все еще был зол на них, а они чувствовали злость – мало того, знали все его мысли.

На дне неглубокой ямы собралась грязная вода, торчали корни деревьев. Выхин забрался туда с ногами, расширил края. Он не знал, сколько времени провел, копая яму, но понимал, что нужно торопиться. Друзья Капустина наверняка уже пришли – какое-то время они будут ждать, потом или отправятся без него, или пойдут на поиски. Вещи найдут быстро, и тогда…

Выхин вернулся за Капустиным. Взвалил на себя, донес до ямы, уложил, старательно вдавливая в землю набухшую от влаги куртку и непослушную, словно закостеневшую, голову.

Капустин выглядел нелепо и страшно в этой яме. Глядя на него, Выхин почувствовал клокочущий ужас, поднимающийся из глубин сознания.

Как он мог такое совершить? И главное – зачем?

Андрей-бармалей, сделал шляпу из гвоздей!

Голоса в голове захихикали, не сдержавшись.

Тогда Выхин стал вытаскивать камни и бросать их в импровизированную могилу. Один за другим. Светящиеся, холодные, с яркими узорами на влажных боках. Выбросил все, а потом начал засыпать могилу землей.

Казалось, он слышал крики этих камней. Они просили вернуть их обратно в кенотаф. Просили одуматься, не бояться, стать их другом. Много о чем просили… но проблема была в том, что Выхин не хотел их слушать. Не сейчас.

…Могилка вышла убогой. Клочья сырой земли лежали кое-как, издалека было видно, что здесь недавно что-то вырыли, а затем закопали. Вряд ли, когда начнутся поиски Капустина, этот участок обойдут стороной.

Выхин посидел немного на берегу, разглядывая могилу. Голосов он больше не слышал. Но было что-то другое, внутри головы засело страшное ощущение пустоты. И еще ожидание, что его скоро поймают – твари божии или твари людские, не важно. Он совершил поступок, за который рано или поздно придется заплатить. А значит, нужно бежать.

Ощущение еще не было настолько сильным, чтобы Выхин сразу вскочил и бросился наутек. Но мысли уже появились: сбежать обратно в Мурманск или к бабушке. Куда угодно из этого городка. Спрятаться.

Он оделся и обулся, старательно замел следы на берегу, разбросал веток, камней, куски льда. Когда стал углубляться в лес, услышал смех и крики. Остановился за деревьями, невидимый. По реке одна за другой проплыли три байдарки. Веселые люди перекрикивались между собой, шутили и продолжали смеяться. Байдарки скрылись за ближайшим коленом. Выхин дождался, пока затихнут вдалеке голоса и останутся только привычные звуки леса.

Потом он ушел домой, чтобы уже следующим днем отправиться на поиски Капустина вместе с Элкой.

2

– Кенотаф, – эхом отозвалась Алла, возвращая Выхина в настоящее.

Он часто-часто заморгал, не понимая, что происходит, почему он вновь оказался в тесной захламленной кухне, окна которой были плотно занавешены – сквозь занавески пробивались лучи жаркого летнего солнца, но в самой кухне было холодно, так холодно, что дрожали плечи и стучали зубы.

– Ты помнишь, где находится пещера? – спросила Алла. Она все еще держала ладонь Выхина в своей ладони. Поглаживала кожу большим пальцем. – Это ведь из-за нее, проклятой, да? Камни уговорили тебя…

– Забыл. Долгое время не вспоминал, да и не хотел вспоминать, – ответил Выхин. – Не нужно мне это было, понимаешь? В тот же день я решил, что больше никогда не пойду к пещере и не возьму ни одного камня. У меня оставалось три штуки, и их я спрятал сразу же, как пришел. Они умирают, рано или поздно. Голоса в голове умирают,