Нора Робертс - Ясновидящая [Луна над Каролиной] Страница 43

Так что продолжения быть не должно. Любовь – это безрассудство и опасность. Любовь подстерегает ревнивое, завистливое око судьбы, только и ждущее, чтобы отнять любовь навсегда.

Она поднесла стакан воды к губам и увидела. Там, за окном. В темноте.

Стакан выскользнул у нее из рук, упал в раковину и разбился.

– Тори? – Кейд молниеносно проснулся и выскочил из постели. Спотыкаясь в темноте и чертыхаясь, он бросился в кухню.

Она стояла под резким светом лампы, прижав руки к горлу, и неотрывно глядела в окно.

– Кто-то есть там, в темноте.

– Тори.

Он увидел осколок стекла на полу и схватил ее за руки.

– Ты порезалась?

– Кто-то там есть, в темноте, – повторила она, словно испуганный ребенок. – И наблюдает. Из темноты. Он уже приходил. И он опять придет.

Она смотрела мимо Кейда и видела какие-то тени и силуэты. А чувствовала только холод. Страшный холод.

– Он хочет меня убить. Если бы я была с нею в ту ночь, он бы только наблюдал за нами. Как делал это раньше. Он бы только наблюдал и воображал, что он это делает. Просто воображал бы и потом сам удовлетворил себя.

Колени у нее подогнулись, но, когда Кейд подхватил ее, Тори запротестовала:

– Все в порядке. Мне просто надо сесть.

– Не сесть, а лечь.

Он отнес ее в постель и стал в темноте искать брюки.

– Оставайся здесь.

– Куда ты?

Ужас при мысли, что сейчас она останется одна, дал ей силы, и Тори вскочила с кровати.

– Ты говоришь, что во дворе кто-то есть. Я хочу взглянуть.

– Нет!

Теперь она испугалась за него.

– Сейчас еще не твоя очередь.

– Что?

Она всплеснула руками и осела на матрас.

– Извини. У меня путаница в мыслях. Он ушел, Кейд. Его больше там нет. Он следил раньше. Когда мы… Он наблюдал за нами, когда мы…

– Я все-таки посмотрю, – мрачно возразил Кейд.

– Но ты его не найдешь.

Кейд вышел. Ему очень хотелось найти мерзавца. Найти и пустить в ход кулаки, дать выход ярости. Он укрепил фонарь на двери и внимательно осмотрел все пространство, затопленное бледно-желтым светом. Подошел к своему универсалу, вынул фонарь и нож из бардачка.

Вооружившись, он обошел вокруг дома, высвечивая землю и тени в кустарнике. Около окна спальни он нагнулся и увидел, что там вытоптана трава: кто-то, видимо, долго стоял здесь.

«Сукин сын», – прошипел он и стиснул рукоятку ножа. Конечно, надо было бы осмотреть окрестности, но не стоит оставлять Тори одну.

Поэтому он вошел опять в дом и оставил фонарь и нож на столе.

Тори сидела все в той же позе, сжав кулаки, и подняла голову, когда он приблизился, однако ничего не сказала.

– То, что мы с тобой здесь делали, – сказал Кейд, – это наше. Только наше. Он ничего не сможет изменить. – Он сел рядом и взял ее за руку. – Не сможет, если мы ему не позволим.

– Он осквернил это.

– Не для нас. Не для нас с тобой, Тори. – И он повернул ее лицом к себе.

Она вздохнула, погладила пальцем тыльную сторону его руки.

– Ты рассердился. Но ты умеешь собой владеть. Как тебе это удается?

– Да я пнул ногой свой автомобиль пару раз, чтобы сорвать злость.

Он провел ладонью по ее волосам.

– Ты расскажешь, что еще видела?

– Он злился. Но я не вижу его самого. Я не та, которую он желает, но он не даст мне оставаться здесь. Он не доверяет мне, когда я так близко от Хоуп… И я не знаю, чьи это мысли, мои или его. Я не могу отчетливо увидеть его лицо. Может быть, дело во мне, но я не могу рассмотреть его.

– Значит, ее убил не какой-то чужак, как мы думали все эти годы.

– Нет, не чужак… Это кто-то, кто знал ее, кто за ней следил. За нами. Мне кажется, я о чем-то таком догадывалась уже тогда, но из-за страха приказала себе не думать. Если бы в то утро я пошла с вами, с тобой и твоим отцом, если бы у меня хватило мужества не только сказать вам, где она, но пойти туда, я, может быть, все увидела. Не уверена, однако, возможно, увидела бы. И тогда этому был бы положен конец.

– Ну этого мы знать не можем. Однако мы должны положить этому конец теперь. И сейчас мы позвоним в полицию.

– Кейд, полиция… – горло у нее перехватило. – …Вряд ли там станут слушать меня.

– Шеф Расс, конечно, потребует доказательств, но он тебя выслушает. А пока оденься.

– Ты хочешь звонить ему прямо сейчас? В четыре утра?

– Да. – И Кейд поднял телефонную трубку. – Ему за это платят.

17

Шеф полиции Карл Расс был невысок. Не был он и красив: лицо широкое, с ушами, торчащими, как несоразмерно большие ручки глиняного сосуда, волосы, тронутые сединой. Он не обладал блестящими способностями. Информация проникала в его мозг извилистыми и окольными путями, но оседала прочно. И работал он медленно и тяжело, однако тщательно. И еще он отличался благожелательностью. Он никогда не бранился и не сетовал, если его будили до рассвета, например, в четыре утра. Он просто вставал и одевался в темноте, стараясь не разбудить жену. Он оставлял ей записку на кухонном столе и, уходя, запихивал в карман ее список, что надо купить по дороге.

И то, что он подумал, встретившись с Кинкейдом Лэвеллом в четыре утра в спальне Виктории Боден, он оставил при себе.

Кейд встретил его на крыльце.

– Спасибо, что приехали, шеф.

– Все в порядке. – Карл с довольным видом сунул в рот пластинку жвачки, которую жевал с тех пор, как жена и мытьем, и катаньем заставила его бросить курить.

– Давайте осмотрим окрестности. Интересно узнать ваше мнение.

– Как поживают ваши домашние?

– Спасибо, все хорошо.

– Слышал, что приехала тетушка Рози. Уж, пожалуйста, передайте ей привет от меня.

– Да, обязательно.

Кейд осветил примятую траву под окном спальни. Карл последовал его примеру и стал размышлять:

– Да, кто-то здесь стоял и подглядывал. Место здесь тихое, в стороне от дороги. И вроде незачем сюда кому-нибудь завернуть невзначай. Вы ничего не видели?

– Нет, я – ничего, а Тори видела.

– Тогда мне стоит сначала поговорить с ней, а потом порыскать вокруг: тот, кто здесь был, давно унес ноги.

Он выпрямился с хрустом в коленях и осветил фонарем дубы и шелковичные деревья, теснившиеся у болота.

– Да, местечко здесь тихое, что и говорить. Мне бы здесь жить не захотелось. Всю ночь, наверное, лягушки квакают и совы ухают.

– Ну, к ним можно привыкнуть, – сказал Кейд, и они направились к дому, – так что и не слышишь их вовсе.

– Да, наверное. Когда привыкаешь, то не слышишь обычных звуков. И только когда слышишь что-то необычное, пугаешься. Как вы думаете?

– Да, наверное. Однако я не слышал ничего такого.

Он вошел в кухню, мигая от яркого света, и вежливо снял фуражку.

– Доброе утро, мисс Боден.

– Шеф Расс. Извините за беспокойство.

– Об этом не тревожьтесь. А что, не кофейком ли попахивает?

– Да, я только что сварила. Позвольте, я налью вам чашку.

– Буду душевно вам благодарен. Слышал, у вас и сегодня ожидается наплыв посетителей. Моя жена вчера получила большое удовольствие от посещения вашего магазина. Купила колокольчик, который звенит на ветру. Я лишь порог дома успел переступить, как она стала рассказывать и восхищаться. Он приятно звенит.

– Да. С чем вы пьете кофе? Со сливками? С сахаром?

– С сахаром. Хватит полфунта, – и он подмигнул. – Я не против послушать про вашего визитера.

Тори посмотрела на Кейда и подала Карлу кофе.

– Кто-то стоял у окна, окна спальни, когда мы с Кейдом…

Шеф полиции вытащил блокнот и огрызок карандаша.

– Понимаю, вы испытываете неловкость, мисс Боден, но вы успокойтесь и не смущайтесь. Вы успели разглядеть этого человека?

– Нет… Я проснулась и пошла в кухню выпить воды. И когда я стояла у раковины… Я… Он следил за домом. За мной. За нами. Ему не нравится, что я сюда приехала. Его злит, что я вернулась.

– Кто же это?

– Это тот самый человек, который убил Хоуп Лэвелл.

Карл положил карандаш, сунул жвачку за щеку и отхлебнул кофе.

– Откуда вам это известно, мисс Боден?

«Да, голос у него мягкий, но взгляд холодный, как полагается полицейскому», – подумала Тори. Ей хорошо был знаком такой взгляд.

– Оттуда же, откуда на следующее утро я знала место гибели Хоуп. Вы там были. – Голос у нее стал резким, она взъерошилась, точно защищалась. – Правда, тогда вы еще не были шефом полиции.

– Да, я всего лишь шесть лет занимаю эту должность. Ужасное убийство. Хуже всего, что здесь, в округе, когда-либо случалось. Шеф Тэйт тогда решил, что это дело рук заезжего маньяка. Не было ни одного доказательства, что он не прав.