Джейн Гудалл - Странник Страница 43

Во сне Брайони смотрела сквозь стеклянную панель двери, за которой находилась комната ожидания: там сидело несколько человек. Среди них была Донна — в красном берете, а напротив нее мужчина с бумажной маской вместо лица. На ней был нарисован портрет Квина, созданный группой по установлению личности, однако вырезаны были не только дырки в бумаге, но и сами глазницы. Брайони стучала по стеклу, звала, пыталась предупредить Донну, но шум дрелей заглушал ее призывы. Потом она вдруг оказалась на улице и увидела, как красный берет движется впереди нее, в толпе на Пиккадилли, а мужчина в маске идет следом. Сама Брайони была со всех сторон окружена людьми, которые мешали ей, не давая идти достаточно быстро. Она предпринимала отчаянные усилия, чтобы выкрикнуть предостережение, и в этот момент Донна вошла в вестибюль станции метро, а преследователь отставал от нее всего на пару шагов. И все попытки Брайони не дали результатов, они представляли собой лишь сдавленный хрип, и от этого она проснулась. Брайони зажгла свет и взглянула на часы, стоявшие на прикроватном столике: половина третьего.

Кошмар что-то означал, она была убеждена в этом. Он был слишком реальным для обычного сна, слишком важным. А что, если Донна не позвонит? До наступления дня было еще далеко, оставалось несколько часов бессонницы, постепенно сменившейся новым сном: на этот раз Брайони искала что-то в холодильнике, используя кисточку для снятия отпечатков пальцев, которой обмахивала многочисленные пакеты с подтаявшим мясом и гнилыми овощами. Звонок будильника разбудил ее в тот момент, когда она тщетно пыталась захлопнуть дверцу.

Брайони встала и осмотрела холодильник, действительно находившийся на кухне. Она вытащила оттуда печенку и выбросила ее в мусорное ведро. Туда же отправился салат-латук. Затем девушка решила сварить яйцо, но оно треснуло в воде, выпустив наружу пенистую, кудрявую массу. Яйцо тоже пришлось выбросить. После этого Брайони отправилась на работу, намереваясь по дороге заглянуть в «Лайонс» и съесть готовый завтрак, но автобус застрял в пробке, и когда она добралась до Пиккадилли, была уже половина девятого. Необходимо успеть на работу к тому времени, когда позвонит Донна.

Девять ровно. Пять минут десятого. Девять десять. Брайони набрала номер домашнего телефона Донны, никто не отвечал. Хуже всего, что часы на стене на четыре минуты опережали ее наручные часы. Минутная стрелка дернулась и сменила положение. Когда в 9.22 зазвонил телефон, сердце Брайони колотилось так яростно, что удары его, наверное, можно было услышать в комнате. Звонил Макриди. Он срочно вызывал ее к себе. В любом случае нельзя было тянуть. Она бы предпочла сначала сообщить обо всем Пелгрейву, но, в конце концов, разница невелика, все равно Макриди должен знать.

Дверь его кабинета была широко открыта, и, еще не войдя внутрь, Брайони услышала щелчок фотоаппарата. Джимми, поставив одну ногу на деревянный стул и изогнувшись под причудливым углом, фотографировал нечто розовое, лежавшее в пластиковом контейнере на столе Макриди. О дьявол! Новая посылка. Конечно, Стив первым погрузился в изучение записки, находившейся внутри крышки контейнера, а потом передал ее Брайони.

«Это говорит само за себя. Странник».

Никто не произнес ни слова. Она пересекла кабинет и прислонилась к стене, на мгновение прикрыв глаза.

Когда Брайони опять их открыла, неподалеку стоял Стив: он засунул руки в карманы и пристально смотрел на нее.

— Ты в порядке?

— Донна Колдуэлл пропала.

— В смысле?

— Она нашла нить, прошлым вечером Донна собиралась встретиться с парнем, располагавшим информацией…

— Он что, пригласил ее на свидание?

— Да. Мне это сразу не понравилось. Я пыталась остановить Донну, просила позвонить мне утром не позже девяти, чтобы знать: с ней все в порядке, но она не позвонила.

— Может быть, просто забыла? Донна уже несколько раз встречалась с этим парнем. Она знает, как вести себя. Она не похожа на тебя, Брайони.

— Спасибо.

— О, ну ты же поняла, о чем я.

— Правда? Я думаю, надо рассказать об этом Пелгрейву.

— Давай я сам с ним поговорю. Я кое-что проверю, посмотрю, не вернулась ли она в Гришем. Если ты доложишь об ее исчезновении и это окажется ложной тревогой, ты будешь выглядеть довольно глупо. Беспокоиться надо, только имея для этого достаточные основания.

— Могу я записать этот совет?

Стив посмотрел на часы:

— Я вернусь часов в двенадцать с первой частью перевода. Хорошо бы ты оказалась на месте.

Брайони вернулась в общую комнату, там громко звонил телефон. До нее донесся ясный и звонкий голос Донны:

— Где ты была? Я звоню уже в третий раз! Мне нужно поговорить с тобой, но не в участке. Ты можешь приехать на улицу Говер?

— Думаю, да. С тебя причитается чашка кофе.

— За что?

— За то, что заставила меня нервничать. Ты ведь должна была позвонить в девять.

— Не бери в голову. За углом, возле колледжа, есть отличное итальянское кафе, на Торригтон-плейс. Я буду ждать тебя там.

В любом случае это приятнее, чем болтаться в участке и смотреть, как за окном льет дождь. Пока не сделают перевод дневника, от нее тут все равно никакого толку, а обстановка была гнетущей. Брайони оставила записку Стиву: «С Донной все в порядке» — и смела листки с записями со стола прямо в сумку, чтобы просмотреть их по дороге.

На Тоттенхэм-Корт-роад дождь был не таким сильным, но морось висела густая и явно затяжная. Водой забрызгало все столики и стулья кафе, оптимистично расставленные снаружи. Район этот становился все более модным, несмотря на уродливые бетонные строения и напряженное уличное движение. На противоположной стороне улицы находился магазин канцелярских изделии, в витринах которого были выставлены коробки и блокноты самых ярких цветов. Брайони вспомнила маленькую синюю книжку, заполненную от руки плотными, мелкими строчками. Вероятно, Сабина Мельес была полна надежд, когда покупала блокнот, ведь она выбрала ярко-бирюзовый. Наверняка девушке тогда казалось, что перед ней открыт весь мир и ей предстоит описать свою грядущую историю.

Брайони заметила Донну через окно кафе: та сидела в тепле и сухости, освещенная золотистым светом лампы под оранжевым абажуром, и читала газету. «Почему я вообще решила, что о ней надо беспокоиться?» — пробурчала себе под нос Брайони и толкнула дверь.

— Намного лучше, чем в «Лайонс», правда? — широко улыбнулась Донна. — Будешь капуччино?

— Что это такое?

— Я возьму еще одну чашку, для тебя. Тебе понравится. — Она прошла к прилавку, а Брайони потянулась за оставленной в стороне газетой, которую только что просматривала Донна.

Убийства в Уайтчепеле уже не занимали первую полосу, там теперь разместили фотографии жертв недавнего взрыва в Белфасте. Большое количество взрывчатки обнаружили в жилом доме в Ридинге, ожидалась новая террористическая кампания в Лондоне. Суперинтендант Скотленд-Ярда возглавил антитеррористическую команду из пятидесяти офицеров, ориентированную на борьбу с террористами из «Сердитой Бригады». На этом фоне Странник казался мелким преступником; однако то, что он творил, представлялось Брайони гораздо большим злом. У него не было причин для борьбы, не было врагов, которые существовали бы за пределами его собственного воображения.

Донна вернулась с необычайно вместительной для кофе желтой чашкой, над которой красовалась шапка пены. Брайони начала потихоньку вычерпывать ее ложечкой, лежавшей рядом, на блюдце.

— Что ты делаешь?

— Ищу кофе.

— Не глупи. Это и есть кофе. Просто пей.

— Скажешь мне, если пена пойдет из ноздрей? Ну, я слушаю, что за игра в шпионов? Почему мы встречаемся здесь?

— Я кое-что выяснила, но не уверена, стоит ли об этом докладывать начальству. Поэтому решила сначала поговорить с тобой. Помнишь, я вчера сказала тебе, что парень, с которым я должна встретиться, — Алек — оказался под давлением со стороны одной группы…

— «Невидимый Колледж»? Да, и что…

— Так вот, он впал в полную паранойю. Среди студентов ходят упорные слухи, что именно Невидимые убили Годвина.

— Конечно, доложи об этом немедленно.

— Нет, Брайони, ты неправильно поняла. Подожди, я еще не закончила. Студенты из «Невидимого Колледжа» не могли убить Годвина. У них железное алиби, все это тщательно проверено. Четверо из них были в тот вечер на музыкальном фестивале в Уэльсе, более того: они допоздна выступали на сцене. Эти ребята играют в группе. Они вернулись только во вторник. Между прочим, именно эти четверо принуждали Алека присоединиться к Невидимым. В Лондоне в день убийства находились лишь двое, но сегодня утром я дважды проверила их алиби. Именно поэтому я позвонила тебе попозже.

— Откуда ты узнала их имена? Не слишком разумно напрямую расспрашивать о подобных вещах. У Алека не возникло подозрений?