Стивен Кинг - Пост сдал Страница 44

Не говоря уж о том, что добрый доктор – это все, что есть у Брейди, по крайней мере, на текущий момент.

С такими мыслями Брейди определяет, что осталось от разума Феликса Бэбино, главного невролога, в голову которого он проник. Разум Бэбино в шрамах, изрядно пострадавший из-за постоянных набегов Брейди, но еще способен (хотя бы теоретически) перехватить контроль. Однако он беззащитен, как панцирное существо, лишившееся панциря. Это, конечно не плоть. Разум Бэбино более всего похож на туго переплетенные провода, сотканные из света.

Не без сожаления Брейди хватает их фантомной рукой и разрывает.

Вечер у Ходжеса спокойный: он неторопливо ест йогурт и смотрит канал «Погода». Снежная буря, которую эксперты канала окрестили «Юджинией», приближается, чтобы обрушиться на город завтрашним днем.

– Более точно сейчас и не скажешь, – говорит лысеющий очкастый метеоролог сногсшибательной блондинистой коллеге в красном платье. – Эта снежная буря придаст новое значение понятию «движение с частыми остановками».

Сногсшибательная специалистка по прогнозам погоды смеется, словно этот синоптик сказал что-то невероятно остроумное, и Ходжес использует пульт дистанционного управления, чтобы убрать их с экрана.

Ленивец, думает Ходжес, глядя на пульт. Так их называют. Гениальное изобретение, если задуматься. Обеспечивает дистанционный доступ к сотням каналов. И даже вставать не нужно. Словно ты в телевизоре, а не в кресле. Или в обоих местах одновременно. Чудо, если на то пошло.

Он идет в ванную, когда звонит мобильник. Ходжес смотрит на дисплей и, хотя смех отдается болью, не может сдержаться. Теперь, когда он дома, где никто не услышит звон разбитого стекла, возвещающий о поступлении эсэмэски, – бывший напарник ему звонит.

– Эй, Пит, как приятно узнать, что ты еще помнишь мой номер.

У Пита нет времени на пустую болтовню.

– Я собираюсь тебе кое-что сказать, Кермит, и если ты решишь об этом сболтнуть, буду вести себя, как сержант Шульц в сериале «Герои Хогана». Помнишь его?

– Конечно. – Живот Ходжеса ноет уже от волнения, а не от боли. Но до чего похожи эти ощущения. – Я ничего знать не знаю.

– Точно. Именно так все и должно быть, потому что с точки зрения моего ведомства расследование убийства Мартины Стоувер и самоубийства ее матери закрыто. И мы не собираемся открывать его вновь из-за совпадения. Так считают на самом верху. Это понятно?

– Само собой, – отвечает Ходжес. – Что за совпадение?

– Прошлой ночью покончила с собой старшая медсестра Клиники травматических повреждений головного мозга больницы Кайнера Рут Скапелли.

– Я слышал.

– Смею предположить, услышал во время очередного похода туда, чтобы повидаться с обаятельным мистером Хартсфилдом.

– Да. – Он не собирается говорить старине Питу, что попытка повидаться с обаятельным мистером Хартсфилдом закончилась ничем.

– У Скапелли был гаджет. «Заппит». Она выбросила его в мусорный контейнер перед тем, как вскрыла себе вены.

– И для тебя это совпадение?

– Для меня – нет, – с неохотой признает Пит.

– Но?

– Но я хочу спокойно уйти на пенсию, черт побери! Если кому-то придется все расхлебывать, пусть это будет Иззи.

– Но Иззи ничего расхлебывать не будет.

– Да. И капитан с комиссаром тоже.

После этих слов Ходжесу приходится изменить мнение о прежнем напарнике, которого он уже списал в отставники.

– Ты говорил с ними? Пытался продолжить расследование?

– С капитаном. Должен добавить, несмотря на возражения Иззи Джейнс. Капитан обсудил это с комиссаром. Поздно вечером мне предложили забыть об этом, и ты знаешь почему.

– Да. Потому что ниточки тянутся к Брейди. Мартина Стоувер была одной из жертв Бойни у Городского центра. Рут Скапелли была старшей медсестрой клиники, где он содержится. Даже не слишком умному репортеру понадобится минут шесть, чтобы связать одно с другим и выдать отличную историю-страшилку. Именно это ты услышал от капитана Педерсена?

– Именно это. Никто из высших полицейских чинов не хочет, чтобы Хартсфилд вновь привлек к себе внимание. Он же признан недееспособным и по этой причине не отдан под суд. Черт, и в городской администрации этого никто не хочет.

Ходжес молчит – его мозг трудится, напряженно, как никогда в жизни. Значение фразы перейти Рубикон он выучил еще в старших классах и без подсказок миссис Брэдли: принять решение, после которого пути назад уже нет. Если он сообщит Питу, что у Барбары Робинсон тоже был «Заппит» и, возможно, она собиралась покончить с собой, когда утром ушла из школы и направилась в Лоутаун, Питу придется вновь обращаться к Педерсену. Два связанных с «Заппитами» самоубийства еще можно назвать совпадением, но три? Да, Барбара не довела задуманное до конца, слава Богу, но она тоже связана с Брейди. В конце концов, она присутствовала на концерте поп-группы «Здесь и сейчас». Вместе с Хильдой Карвер и Дайной Скотт, которые тоже получили «Заппиты». Но способна ли полиция поверить в гипотезу, которую он начинает считать основной версией? Это важный вопрос, поскольку Ходжес любит Барбару Робинсон и не хочет, чтобы в ее личную жизнь вторгались посторонние без веских на то оснований.

– Кермит? Ты на связи?

– Да. Просто задумался. К Скапелли прошлым вечером кто-нибудь приходил?

– Ничего не знаю, соседей не опрашивали. Это самоубийство, не убийство.

– Оливия Трелони тоже покончила с собой, – говорит Хождес. – Помнишь?

Теперь замолкает Пит. Конечно, он помнит, как и то, что ее довели до самоубийства. Хартсфилд подбросил вредоносную программу-червя в ее компьютер, и программа убедила Оливию, что в доме поселился призрак молодой матери, погибшей у Городского центра. Поспособствовал самоубийству и тот факт, что большинство жителей города – спасибо прессе – поверили, что Оливия Трелони проявила безответственность, оставив ключ в замке зажигания, а потому отчасти была виновата в случившемся.

– Брейди получал истинное наслаждение…

– Я знаю, от чего получил истинное наслаждение Брейди, – обрывает его Пит. – Нет необходимости объяснять очевидное. У меня есть для тебя кое-что еще, если тебе интересно.

– Будь уверен.

– В пять пополудни я говорил с Нэнси Олдерсон.

Молодец, Пит, думает Ходжес. Все лучше, чем просто протирать штаны в оставшиеся недели службы.

– Она сказала, что миссис Эллертон уже купила дочери новый компьютер. Для онлайн-курсов. Он стоит в подвале под лестницей. Нераспакованный. Эллертон собиралась подарить его Мартине на день рождения в следующем месяце.

– Другими словами, строила планы на будущее. Как-то не вяжется с самоубийством, правда?

– Согласен. Мне пора, Керм. Мяч на твоей стороне. Теперь отбивай его или не трогай. Решать тебе.

– Спасибо, Пит. Это очень важно.

– Хотелось бы, чтобы все было как прежде. Мы бы довели это дело до конца.

– Но времена изменились. – Ходжес вновь потирает бок.

– К сожалению. И думай о себе: хоть немного набери чертов вес.

– Приложу все силы, – отвечает Ходжес, но Пит уже отключился.

Ходжес чистит зубы, принимает болеутоляющее, снимает одежду, медленно надевает пижаму. Ложится в постель и смотрит в темноту, дожидаясь сна или утра, не зная, что придет первым.

Вселившись в тело Бэбино, Брейди не забыл взять с комода бейдж доктора, потому что магнитная полоса на обратной стороне этого пропуска открывала ему все больничные двери. В половине одиннадцатого вечера, когда Ходжес вполне насладился каналом «Погода», Брейди использует бейдж первый раз, чтобы открыть ворота парковки для сотрудников больницы, расположенной за главным корпусом. В дневные часы парковка забита, но поздним вечером пустых мест предостаточно. Брейди выбирает одно из тех, что максимально удалены от ярких натриевых фонарей. Отклоняет назад спинку сиденья роскошного автомобиля доктора Бэбино и выключает двигатель.

Засыпает и оказывается в легком тумане бессвязных воспоминаний. Это все, что осталось от Феликса Бэбино. Чувствует вкус мятной помады первой девушки, которую тот поцеловал, Марджори Паттерсон из Восточной средней школы в Джоплине, штат Миссури. Видит баскетбольный мяч с наполовину стершимися черными буквами «ФОЙТ»[38]. Ощущает тепло в тренировочных штанах: описался, пока раскрашивал картинки за бабушкиным диваном – огромным динозавром, обитым вылинявшим зеленым велюром.

Детские воспоминания, похоже, уходят последними.

В начале третьего Брейди дергается от очень яркого воспоминания – отец влепил маленькому Бэбино оплеуху за игру со спичками в подвале их дома – и начинает медленно просыпаться в ковшеобразном сиденье «бумера». На мгновение перед его мысленным взором застывает самый четкий образ: на красной от прилившей крови шее отца пульсирует вена, чуть выше воротника синей тенниски «Изод».