Франк Тилье - Комната мертвых Страница 44

— Но зачем убийца использовал эту технику, если не собирался делать с телами животных ничего подобного — он ведь просто оставил их на месте преступления? Почему бы не убить их обычным ударом ножа? И потом, зачем ему вообще понадобилось их убивать?

Люси слегка поежилась в своем шерстяном коконе.

— Потому что он не просто убивает ради убийства — ему нужно успокоить свое внутреннее смятение. Это достигается с помощью определенных ритуалов. Серийный убийца или психопат могут использовать всевозможные ухищрения, чтобы замести следы и запутать следствие. Но есть две вещи, которым они не могут противостоять, два основных элемента, управляющие их поведением и самим рассудком: modus operandi[24] и нечто вроде подписи, фирменного знака… Однако продолжим анализ. По словам Леона, похищенные из зоопарка животные очень трудно поддаются натурализации, и таксидермист, который хочет сделать из них чучела, должен обладать широкими познаниями и практическим опытом. Поэтому наш убийца, скорее всего, очень хороший специалист. Причем он постоянно тренируется. Поэтому, как я уже говорила, я предпочла бы, чтобы те кошмарные куклы оказались сделанными на основе кошачьих тел…

— Понимаю. Он оттачивал свое умение на материале, который проще всего раздобыть.

— Именно! Он мог подбирать бродячих кошек и собак на улице, их могла поставлять ему Верваеке из ветеринарных клиник… Леон говорил о филиалах Общества защиты животных — этот след тоже нужно будет проверить. Словом, эти куклы появились не вчера. Отсюда можно заключить, что Верваеке и ее напарник знакомы уже довольно долгое время и к тому же разделяют одни и те же пристрастия, которые можно назвать… э-ээ…

— Странными? — подсказал Норман.

— Ну да, вроде того. Может быть, что-то удастся выяснить, если проследить за ночной жизнью Верваеке. Садомазохистские клубы, свингер-клубы, все такое…

— Этим уже занимаются. Но на это нужно время.

— Время, которого у нас уже нет, к сожалению… Продолжаем. В прошлую среду, как можно заключить из почтовых штемпелей на письмах, адресованных родителям Мелоди Кюнар, обычный заброшенный склад превратился в место преступления. Один из похитителей убил — ну, скажем так: с крайней деликатностью — девочку, которая в его глазах уже утратила человеческий статус, превратившись в вещь. Внешнее сходство ребенка с куклой — кукольное личико, льняные волосы, детская чистота и свежесть — все это оживило какие-то воспоминания из далекого прошлого убийцы, счастливые и болезненные одновременно, которые ему неудержимо захотелось возродить…

Люси проглотила последний кусочек остывшей пиццы и слизнула крошки с пальцев, прежде чем продолжать:

— Хм-м… Деньги сразу же отошли на второй план, стали чем-то малозначимым… Хм-ммм… Эта материализация фантазий, неосознанная цель всей прежней жизни — вот что стало главным… Вот почему на следующий же день исчезла вторая девочка. И в этот раз вообще не шла речь о выкупе… Прежние тренировки на животных, их расчленения имели смысл. Это лишь отголоски непонятной ускользающей боли, потребность выразить ее, которая реализовывалась в работе скальпелем. И вот теперь художник дал волю своему вдохновению. Он перестал заниматься животными, он перешел к наивысшей стадии. А поскольку доступа к моргам и медицинским институтам у него нет — что он делает?

— Использует то, что может обеспечить себе сам. Выбирает случайную жертву на улице…

Норман закусил нижнюю губу, упершись согнутым указательным пальцем в подбородок. Это придало ему сходство с героем комиксов, репортером Тинтином — не хватало только вечно торчащей пряди волос.

— Но почему дети?

— Не знаю. Может, просто потому, что их проще похитить и увезти? Я продолжу свою мысль, если не возражаешь…

— Да, конечно…

— Теперь мы знаем, что преступников двое. Ветеринарша с садомазохистскими наклонностями и еще некто, ее любовник или любовница. Скорее любовница, поскольку она убивает и расчленяет самцов животных. Из-за того что Верваеке была задержана в состоянии наркотического опьянения за рулем — речь шла о тилетамине, — ей грозит лишение права на ветеринарную деятельность. Скорее всего, именно поэтому ей пришла мысль о похищении ребенка у богатых родителей и получении выкупа — двух миллионов евро, в тихом городке, в зимнее время полупустом. В Туке. Изначально задача представлялась несложной. Верваеке посвятила в свои планы сообщницу, таксидермистку. Видимо, они были очень близки и знали об извращенных увлечениях друг друга, которые не вызывали у них удивления. Верваеке обеспечивала подругу тилетамином для похищений животных и, возможно, помогала при похищениях, та в ответ делала ей жуткие подарки — вроде куклы, которую ты нашел…

— Да, вроде бы все сходится, но…

Люси предостерегающе подняла палец:

— Теперь что касается мест: Верваеке живет в нескольких километрах от Туке, а ее сообщница по идее должна жить где-то в окрестностях Дюнкерка. Доказательства тому — и знакомство с заброшенным складом в Гранд-Синт, и отправка анонимных писем из окрестных городков, и похищение второй жертвы в самом Дюнкерке. Но похититель, скорее всего, живет за городом, в одиноко стоящем доме — это позволяет без помех осуществлять свои замыслы. Может быть — кто знает? — даже какое-то время держать там живого волка, обезьян-капуцинов или перепуганных девочек… Дом должен быть большого размера — чтобы места хватало для хранения чучел животных. То есть мы имеем дело с очень нетипичной парой — убийцей, который ненавидит самцов, и садисткой-извращенкой… Мне кажется, тот игрушечный монстр, которого ты держал в руках, — это лишь верхушка айсберга, самая незначительная часть тех болезненных фантазий, которые скрываются в глубинах этого помраченного сознания…

Норман, окончательно закоченев, вернулся в холл.

— Я тебя не понимаю, Люси. Как тебе удается сохранять такое спокойствие, так отстраненно говорить об этих ужасах?

— Не знаю… Иногда я испытываю к этому отвращение, а иногда — какую-то невольную тягу… Еще когда я была маленькой, я смотрела, как мой отец убивает кроликов, и это меня… как бы выразиться…

— Завораживало? — наугад спросил Норман.

— Да…

Полицейский вздохнул и машинально обвел глазами гостиную. Слабое освещение, картины в мрачных тонах, бесформенные африканские статуэтки с огромными животами и кривыми ногами… И груды видеокассет на шкафу с тонированными стеклами… В комиссариате Люси производила впечатление исполнительной, открытой, слегка застенчивой женщины, невероятно далекой от той, что стояла перед ним сейчас. На лезвии бритвы. Да… на лезвии бритвы…

Он пристально взглянул ей в глаза.

— У тебя получилась очень логичная версия, но кое-что от меня ускользает. Ты считаешь, Верваеке — не таксидермистка, что это не она держала в плену, а затем убила Мелоди Кюнар. Однако у нее нет папиллярных узоров, совсем как на отпечатках, обнаруженных на месте преступления. Если она не убила девочку, чем объяснить то, что ее отпечатки найдены рядом с телом?

Люси села на стол в гостиной и свесила ноги.

— Здесь у меня нет однозначного объяснения. Верваеке — садомазохистка, и ее необычные пристрастия могли заставить ее принимать участие в таксидермических процедурах, например в сдирании шкур… Может быть, ей доставляло удовольствие прикасаться к мертвой плоти? А поскольку у нее не было специальных навыков, она по неосторожности могла сжечь себе пальцы химическими препаратами…

Норман кивнул. Затем указал пальцем на экран:

— Поскольку ты сама видела фотографии кукол, найденных в доме Верваеке, ты могла убедиться, что они гораздо омерзительнее тех мертвых тел без кожи. Эти пустые глазницы, эта вонь дубленой кожи, эта звериная шерсть вместо волос, эти уродливые ручки-ножки… Я даже не представляю, что могли сделать такие… эксперименты с человеческим существом. В этом ведь нет никакого смысла… Никакого смысла…

— Эти куклы, которые кажутся тебе уродливыми, — лишь отражение душевного хаоса их создателя. Спроси у любого сумасшедшего, сумасшедший ли он, — и конечно, он ответит, что нет. Наш убийца обладает своей собственной системой ценностей, своими собственными представлениями о добре и зле. Откуда ты знаешь — может быть, эти куклы ему кажутся воплощением истинной красоты? Джеффри Лайонел Дамер по прозвищу «Милуокский монстр», или «Каннибал из Милуоки», съел внутренние органы полутора десятков человек, а останками украсил каминную доску, потому что считал их чем-то вроде охотничьих трофеев. Он говорил, что они «роскошны и великолепны». Не забывай о том, что кошачьи скелеты, найденные внутри кукол, были только началом работы, которая поглотила убийцу на многие месяцы, — постепенно он переходил к животным со все более сложным строением. Кто поручится, что это не величайший гений в области таксидермии? Если обладаешь рвением, книжными познаниями, долгим опытом работы — рано или поздно достигнешь своей цели…