Андреас Эшбах - Выжжено Страница 44

– Значит, вы согласны с достигнутыми договорённостями?

– Да, – сказал Блок.

Маркус был не в состоянии вымолвить ни слова. Он лишь оглушённо кивнул.

Так договоры были подготовлены и в ходе следующей встречи подписаны. То были целые горы бумаг; даже запястья болели от множества подписей, которые пришлось поставить на этих бумагах.

Именно тогда возникло предложение назвать вновь учреждаемую фирму «Block & Westman».

– Звучит как-то лучше, – сказал один из представителей «PPP». – Динамично. Выразительно. Как «Хьюлетт-Паккард». Или «Даймлер-Бенц».

Маркус сразу отказался. Единственным человеком, дающим фирме имя, аргументировал он, должен быть изобретатель метода, ибо без него не было бы и повода учреждать фирму.

– Итак, остаёмся при начальном названии «Block Explorations», – резюмировал адвокат и пошутил: – Это хотя бы избавит нас от необходимости всё заново распечатывать и ещё раз скреплять подписями.

Блок лишь молча слушал и, после того как в дискуссии была поставлена точка, довольно улыбнулся Маркусу.

Маркус же, переворачивая листы и проставляя в нужном месте свою подпись, прислушивался к себе. Он был доволен своим решением, но если совсем уж честно, он принял его не ради Блока. Нет, была другая причина, которая сыграла в этом роль: чувство, что эта фирма для него ещё не конечная станция. В нём всё ещё жил образ стеклянной башни. Башни, на которой будет красоваться: «Westman Tower». Не «Block & Westman», а только Уэстман. Внутренний голос нашёптывал ему, что «Block Explorations», какой бы большой ни была эта фирма, станет всего лишь этапом на его пути.

И что он правильно сделал, приберегая своё имя на потом.

Одним из договоров, подписанных на этой встрече, был договор о зачислении Маркуса в штат. В нём оговаривалось жалованье в 100 тысяч долларов год, а также условие, что жалованье будет пересмотрено, как только будет найдена первая нефть. Разумеется, в сторону повышения. Значительного повышения.

Это было начало. Маркус отказался от квартиры в Райской Долине и снял маленькие апартаменты в Бруклине, в принципе состоявшие лишь из одной неприглядной комнаты с душем, туалетом и кухонной нишей. Однако, несмотря на это, стоили они зверски дорого. Но ничего, это было лишь временное пристанище; он, естественно, обзаведётся чем-нибудь по-настоящему приличным, как только потекут по-настоящему большие деньги. Кроме того, он и так почти все ночи проводил у Эми-Ли, навёрстывая более чем полугодовое воздержание и накапливая огромный дефицит сна. Но чему быть, того не миновать, и для чего же существует кофе и тому подобное? Рано утром он выпивал несколько чашек крепкого кофе в великолепной трехкомнатной квартире Эми-Ли в Верхнем Ист-Сайде, откуда можно было видеть, как над Атлантикой встаёт солнце и Квинс погружается в расплавленное золото.

Блок же, напротив, предпочитал и дальше жить в отеле. Адвокаты были этим премного довольны, поскольку это, как они объясняли, уменьшает опасность возникновения проблем со Службой иммиграции и натурализации относительно их недостаточного визового статуса. То, что Блок живёт в отеле, документально подтверждало его «намерение вернуться», и это якобы многое облегчало.

Маркусу же было всё равно. Он отказался демонстрировать «намерение вернуться», даже для видимости. Он не имел намерения возвращаться – и баста.

Теперь одно шло за другим. Был арендован офис, наняты первые служащие – секретарши и бухгалтер, которые тотчас начали формировать фирму, набирать геологов и буровых техников, хотя те приступят к работе лишь какое-то время спустя. Организатором этого водоворота был третий директор, назначенец «PPP», рослый, пухлощёкий человек лет сорока, носивший полнозвучное имя Джеймс Уитни Турбер-мл. III. У него были длинные волнистые волосы, делающие его похожим на мужеподобную женщину, однако он был женат, причём даже на известной актрисе, от которой имел троих детей. И дело он знал, это было бесспорно. Джеймс Уитни Турбер и т. д. и т. п. понимал толк в том, как выстроить фирму на пустом месте. Он знал, какие заполнить формуляры, на что обратить внимание, а что лучше не трогать, он знал, где взять людей и как отобрать из них нужных. Пускай он не был симпатичным – холод, исходивший от него, временами был просто пугающим, – но он был даром небес.

У Маркуса первое время работы было не много, разве что обжить свой кабинет. Даже его новые визитные карточки уже лежали на письменном столе: Марк С. Уэстман, вице-президент. Он не мог на них наглядеться.

Однако когда он гордо показал такую карточку Эми-Ли, она лишь рассмеялась и проворковала:

– Знаешь, что меня в тебе привлекло?

– Ну, ты знала, что мне светит крутая карьера!

Она закусила мочку его уха и стала трепать её, мотая головой, а отпустила только после бурных протестов. Больно же!

– Я из тех женщин, которые иногда думают только тем, что ниже пояса, – шепнула она ему в истерзанное ухо. – Я тебя увидела и захотела. Вот и всё. Так просто.

– Я шокирован, – ответил Маркус, в высшей степени польщённый.

Только право на пребывание в США оставалось нерешённой проблемой. Green Card, на которую была вся надежда, маячила, как растолковал ему адвокат, лишь где-то в далёкой дали.

– Вы попадаете в категорию ЕВ-5 как Permanent Resident Investor. Для этого вы должны инвестировать собственные деньги, по меньшей мере миллион долларов, но и то пройдёт три года, прежде чем вы получите Green Card.

Итак, он снова получил лишь временную визу – с разрешением на работу, связанную только с деятельностью его собственной фирмы!

– Да здравствует бюрократия! – прокомментировал он.

Блоку эта бумажная война давалась ещё труднее, поскольку для такого рода визы – что привело австрийца в ярость, – играло роль, есть ли у него свидетельство об окончании признанного высшего учебного заведения или нет. В конце концов, была найдена лазейка, закрывающая вопрос хотя бы на первое время.

Маркус подробнее изучил соответствующие предписания и обнаружил, что человек, желающий получить Green Card путём инвестиций, должен не просто инвестировать деньги, но действительно учредить новое предприятие.

Другими словами: если он хочет обосноваться в США, «Block Explorations» действительно может быть лишь этапом на его пути.

В одном из разговоров, которые они вели ночами, голые, среди измятых простыней, Эми-Ли спросила:

– И что, ты совсем не знаешь, как твой партнёр находит нефть?

Маркус помотал головой.

– Он странный. Пообещал, что объяснит. Но, честно говоря, я должен увидеть это своими глазами, чтобы поверить.

– Тебя это не тревожит? – она положила голову ему на грудь и рассеянно водила пальцами по его соску.

– Меня? – Он слушал шум уличного движения, которое ночью хоть и затихало, но не смолкало ни на миг. – Нет. Я с самого начала намеревался открыть предприятие, с OPI или OPM. Именно это я и сделал. Это говорит о том, что я на верном пути.

– Что это значит – OPI, OPM?

– «Other people's ideas» и «other people's money».

С ума сойти, если вдуматься. Метод – от Блока, капитал – от «PPP», а ему, несмотря на это, принадлежит четверть фирмы! О, чудеса капитализма!

– Только вот иммиграционные органы, – посетовал Маркус, – не срабатывают так, как мы рассчитывали. Но ничего. Это только вопрос времени, пока я соберу миллион, и тогда я с этим миллионом открою своё предприятие. Слушай, а что это ты там делаешь?

Она не переставала обрабатывать его сосок.

– Разве ты не на самой верхушке «Block Explorations»? – спросила она, делая вид, что не замечает, как возбуждающе это сказывается на других частях его тела.

Ну, так он ей это показал.

И лишь потом, во время следующей паузы, ответил:

– Я вице-президент. Другими словами, есть ещё одна ступенька. Так что я ещё не наверху, не так ли?

Придя домой, Доротея прослушала на автоответчике сообщение Вернера о том, что он придёт позже и чтоб ужинали без него. Голос у мужа был напряжённый. Она поужинала с Юлианом, который без умолку говорил о каком-то футбольном матче штутгартского «VfB»,[26] который будут вечером показывать по телевизору.

– Папа разрешил мне его смотреть! – то и дело заявлял он, хоть она и говорила, что не имеет ничего против. Он огласил ей также тонкости состава команды и вслух прикидывал, какие шансы из этого следуют, но она при всем желании не могла следить за ходом его мысли. Зато пожертвовала ему целый пакет чипсов, с которым довольный Юлиан удалился в гостиную.

Она накрывала стол для Вернера, а думала при этом о Маркусе и о его странной просьбе. Ей придётся подождать, когда Вернер будет в настроении помочь ей.

Он вернулся уже после девяти, словно окутанный мрачной тучей. Казалось, мыслями он был где-то далеко, когда целовал её, снимал пальто, шёл за ней на кухню и потом, чего он никогда не делал, взял из шкафа стакан, наполнил его из-под крана и залпом осушил.