Тэми Хоуг - Час расплаты Страница 44

— Я полистаю в наших записях. Может, и найдутся похожие дела, которые остались нераскрытыми, — пообещала Таннер. — Если до похищения Лесли Лоутон и случалось нечто подобное, то никто прежде не удосужился связать их с этим делом. Вы разговаривали с детективами из Сан-Луиса?

— Нет, — признался Мендес, — но мужчина, с которым мы там общались, ничего подозрительного припомнить не смог.

— Если вы о Нери, то он считает дни до пенсии. Тогда он сможет стать охранником в торговом комплексе и жить себе спокойно. Лучше я сделаю пару звонков. Я там кое-кого знаю.

— Спасибо.

— Это вам спасибо, — отъезжая на своем кресле на роликах прочь от стола, сказала детектив Таннер.

Женщина казалась немного смущенной, словно слова сами собой прилипали к ее нёбу.

— Спасибо, что держите меня в курсе дела, — наконец выдавила она из себя.

— Ну, вы же первой вели это дело. С какой стати я бы не стал держать вас в его курсе?

Таннер рассмеялась.

— Господи Иисусе! С какой вы планеты? Могу ли я туда перебраться? В моем мире двери не открывают, даже когда я пинаю их. Мне это дело досталось только потому, что оно глухарь глухарем. Никто не хотел им заниматься. Никто не желал связываться с Лорен Лоутон. Никто не верил, что его когда-нибудь можно будет закрыть. Теперь и я подозреваю, что они с самого начала были полностью правы.

— Будем надеяться на обратное.

Женщина задумчиво посмотрела на него. Мендес не смог ничего прочесть в ее глазах. Из нее смог бы получиться хороший игрок в покер… Конечно, если парни когда-нибудь допустят ее в свою игру…

— Мне надо позвонить, — сказала Таннер.

Он проводил женщину взглядом, пока та не скрылась за дверями. Интересно, что же у Дэнни Таннер в прошлом такого стряслось? Однажды, быть может, он обо всем узнает… Но позже… Сначала он засадит Роланда Балленкоа за решетку.

33

У Лорен было такое чувство, словно ее кто-то отходил бейсбольной битой от макушки до пальцев ног, причем били не ее тело, а душу. Снова и снова в ее памяти всплывала эмоциональная вспышка Лии. Душевная боль дочери была увеличена во много раз чувством вины и горем.

Во что же она превратила их жизнь? Она должна была стать для Лии опорой. Другая мать на ее месте сосредоточила бы всю свою любовь и заботу на оставшейся у нее дочери, девочке, которая потеряла отца и старшую сестру. А Лорен, погрузившись в горе и переживания, предоставила Лии самой разбираться со своими чувствами.

Мало того, она подвергла своего ребенка опасности. Она привезла Лию сюда, и теперь Балленкоа знает, где они живут.

Женщина пыталась рассуждать здраво. Итак, Балленкоа знал, где они живут в Санта-Барбаре, и мог проникнуть в дом в любое время. Вместо этого он уехал из города и осел в Сан-Луис-Обиспо.

Эти мысли не изменили ее настроения. Она переехала в Оук-Кнолл, хотя ей было известно, что он живет в этом городе. Она привезла Лию в этот город, прекрасно осознавая, что рано или поздно она схлестнется здесь с Роландом Балленкоа.

Замысел был ясен и логичен. Если ей никто не хочет помочь… если никто ничего не собирается предпринять против него… если он не хочет признаться в том, что сделал с Лесли… тогда она сама проявит инициативу… тогда она возьмет дело справедливости в свои руки… тогда она добьется от него правды любым способом…

Лорен каким-то образом удалось убедить себя в том, что ее планы не будут иметь никакого отношения к их с дочерью жизни. Как будто они смогут жить в воздушном пузыре, из которого Лорен будет выходить на время, вооружившись пистолетом и своими темными намерениями, а Лия останется в полной безопасности.

Что за черт!

Лорен почувствовала, что завязла в этом по уши. Все решения, принятые ею, были ошибочными, потому что только ошибочные решения могли привести ее туда, где она очутилась.

Хотела ли она быть заботливой и любящей матерью девочки, которая у нее осталась, или мстителем за дочь, которой ее лишили? Все в ней боролось против идеи смириться с утратой Лесли. В ее мозгу роилось множество вопросов, начинающихся со слов: «А что, если?..»

А что, если Лесли не мертва? А что, если она слишком рано смирится с ее смертью? Нет, она никак не может с этим смириться! А что в таком случае делать с Лией?

Мысли, словно оказавшиеся в картонной коробке шершни, роились в ее голове. Самой болезненной была мысль о том, что Лии, возможно, будет лучше без матери, чем с такой матерью, как она.

Они долго плакали, обнимая друг дружку. Лорен наговорила кучу правильных вещей, которые должна была бы сказать на ее месте хорошая мать. Она пообещала исправиться, меньше пить, больше есть и избавиться от пистолета Ланса. Она лгала… лгала… лгала…

Они постарались разыграть друг перед другом «семейный завтрак». Лорен затолкала в себя яичницу-болтунью, которую приготовила ей дочь. По настоянию Лии она разрешила дочери сесть за руль своего автомобиля. Вместе они съездили в Оук-Кнолл. Скоро день рождения Лии. Ей исполнится шестнадцать. Она хочет получить водительские права.

При встрече с матерью Венди Лорен искусно прикидывалась «нормальным» человеком. Девочки решили принять участие в посвященном истории искусства семинаре, который в женском центре читала Сара Морган. Позже в тот же день у Венди было занятие по теннису. Она пригласила Лию поиграть вместе с ней. Сара отвезет девочек, а Лорен вернется в город позже, и они поедут ужинать в ресторан как «нормальные» люди.

Лорен не была уверена, что справится с психологической нагрузкой, но убедила себя, что ради Лии она постарается.

Однако прошло совсем немного времени с тех пор, как она решила действовать в интересах своей дочери, и вот уже Лорен мчится прочь от женского центра Джейн Томас к дому, который снимает Роланд Балленкоа. Машину свою она остановила на боковой улочке, как раз под раскидистым деревом. Женщина сидела и смотрела на дом, едва сдерживая бушевавшее внутри нее желание броситься в бой.

Ты по мне скучала?

Даже если она захочет избавиться от него, он все равно не оставит ее в покое. Балленкоа навсегда стал частью ее жизни.

Ты по мне скучала?

Женщина вытащила записку из кармана и уставилась на нее.

В центре всех ее мук, злости, отчаяния и чувства вины стоял Роланд Балленкоа. От ненависти, которую она испытывала к этому человеку, все вокруг заволокло красным. Даже записка перед ее глазами показалась Лорен окрашенной в цвет крови.

Ты по мне скучала?

Вытащив из сумочки ручку, женщина написала под аккуратно напечатанными словами: «Я скорее увижу тебя в аду, чем повстречаю еще раз».

Карточку она сунула обратно в конверт. Противоречивые чувства и эмоции, которые терзали ее сознание, вдруг отступили, слившись в неразличимый шум в ее голове. Теперь Лорен не думала, она действовала.

Так, словно собственное тело не принадлежало ей, женщина выбралась из машины, перешла улицу и поднялась на крыльцо бунгало, где жил Роланд Балленкоа.

А что, если он ее увидит? А что, если он подойдет к двери? А что, если он с ней заговорит? А что, если он попытается на нее напасть? А что, если моя дочь в его доме? А что, если она в ящике под кроватью? А что, если я буду угрожать ему пистолетом? А что, если мне надоело играть роль жертвы?

Впрочем, где-то в центре ее одержимости вертелось легкомысленное желание столкнуться с ним лицом к лицу. Лорен хотелось сцепиться с этим подонком. Пусть откроет дверь.

«Вальтер» она заткнула за пояс джинсов. Поверх была надета рубашка навыпуск, рубашка ее мужа, рубашка человека, которого ее лишил Роланд Балленкоа.

А что, если позвонить в дверной звонок? А что, если он подойдет к двери и она, выстрелив ему прямо в лицо, убьет сволочь так, как ей давно мечталось?

В своих фантазиях Лорен снова и снова прокручивала эту сцену. С одной стороны, она хотела раз и навсегда покончить с этим кошмаром, а с другой, понимала, что лучше развернуться и убежать, пока не поздно.

«А что делать мне?» — кричала ей Лия.

И Лорен, понимая отчаяние своей девочки, последними словами ругала себя за то, что была плохой матерью и слишком мало времени уделяла своей единственной дочери.

Но я уже здесь.

Боже, помоги мне!

Впрочем, Лорен не понимала, зачем она молится. Ни одна из тысяч молитв, которые она прочитала за прошедшие четыре года, не была услышана. С какой стати Господу слушать эту молитву?

Женщина сунула конверт с запиской в почтовый ящик, висевший рядом с входной дверью, развернулась и пошла прочь, даже не оглядываясь. Какое дело, видит он ее сейчас или нет?

По дороге домой она ни о чем не думала. Лорен не замечала ни мчащихся мимо нее автомобилей, ни мест, по которым проезжала, ни лиц людей на улицах. Она ничего не слышала. Внутренняя какофония смолкла.