Томас Харрис - Черное воскресенье Страница 45

— Не отвлекайтесь, пожалуйста.

— Какую мы можем извлечь из этого выгоду? Во-первых, получатель товара, один вполне респектабельный денежный мешок из Бостона, до сей поры оставлен на свободе и готов лезть из кожи вон, чтобы избежать принудительного сорокалетнего отдыха или хотя бы оттянуть его начало. Кроме того, мексиканская полиция тоже пока не тронула в Косумеле одного типа в надежде, что он еще пригодится. Я лучше умолчу, какая кара грозит в Мексике преступникам за соучастие в убийствах и торговлю наркотиками.

— Итак, насколько я понимаю, ваш человек должен закинуть удочку, подбросив Сэппу информацию о том, что требуется надежная посудина для переправки товара из Мексики в Техас, — раздумчиво сказал Кабаков. — И это будет выглядеть правдоподобно, поскольку прежний канал перекрыт. А если Сэпп клюнет и, связавшись с вашим агентом, решит все-таки его проверить, то получит подтверждение как из Бостона, так и из Мексики.

— Угу. Скорее всего, так он и поступит. Но когда объявится лично, он все равно будет соблюдать осторожность. Сэпп, судя по всему, тертый калач, вот что меня беспокоит. Арестовать его мы не можем — у нас нет почти никаких доказательств против него. Предъявить обвинение в соучастии на основе незаконного использования его яхты... Дерьмовенькое обвинение, а потребует затратить уйму сил и времени, чтобы его доказать. Словом, нам нечем по-настоящему пригрозить Сэппу, — вздохнул Корли.

«Ну, нет, очень даже есть чем», — мысленно ответил ему Кабаков.

В полдень Корли запросил санкцию окружного суда в Ньюарке на прослушивание двух телефонов, установленных в гриль-баре Суини в Эсбери-Парке. В четыре на этот запрос поступил отказ. У Корли, объяснил мировой судья, нет убедительных доказательств каких-либо противозаконных действий со стороны Суини, и его запрос основан на голословном анонимном заявлении. От себя судья добавил, что он сожалеет, но ничем не может помочь.

На следующий день в десять утра на автомобильную стоянку, примыкавшую к гриль-бару, протиснулся голубой фургон, за рулем которого восседала пожилая дама. Стоянка была забита машинами, и фургон, очевидно, в поисках свободного места, медленно катил вдоль нее. В машине, притулившейся возле телефонного столба с распределительной коробкой в тридцати футах от запасного выхода из заведения, за рулем дремал человек.

— Вот, Боже мой! Прямо здесь дрыхнет, — вслух возмутилась дама и вдавила кнопку звукового сигнала.

От резкого гудка человек, дремавший в машине, очнулся и с овечьей покорностью вывел автомобиль со стоянки на подъездную дорожку. Фургон въехал задом на освободившееся место. Человек вылез из кабины своей машины и обратился к даме:

— Леди, сдается мне, у вас спустило колесо.

— О, неужели?

Человек обошел фургон и встал около столба. Из щели под дверцей распределительного щитка высовывались два коричневых, незаметных на таком же фоне, проводка, оканчивающихся парой штырьков. Доброхот постучал ботинком по покрышке и ловко воткнул штыри в гнезда на крыле фургона.

— Извините, мадам, мне просто показалось из-за необычной формы колес. Все в порядке, ездить можно. — Он сел за руль и укатил.

В кузове фургона, развалясь на мягком стуле и сцепив руки на затылке, Кабаков курил сигару.

— Ни к чему постоянно сидеть в наушниках, — не оборачиваясь, заметил ему полноватый лысеющий молодой человек, следящий за лампочками на небольшой панели, похожей на коммутатор. Он оглянулся и повторил громче: — Слышите? Можете их пока снять. Как только телефон зазвонит или кто-нибудь снимет трубку, вот эта лампочка сразу загорится, и вы услышите зуммер. Могу предложить вам кофе. Будете? — Он наклонился к окошку в перегородке, отделявшей кузов от кабины водителя. — Мама, тебе налить кофе?

— Нет, — донесся голос спереди. — Смотри, не трогай там в сумке сэндвичи с огурцом. У тебя от них газы.

Мать Берни Байнера, перебравшаяся с водительского сиденья на место пассажира, вязала шаль. Ее сын считался лучшим частным специалистом по телефонной связи, а ее посильное участие в его бизнесе заключалось в вождении автомобиля и наблюдении за полицейскими, когда те маячили на горизонте.

— Нет, это неслыханно — опять она за свое. Вечно пилит меня и под видом заботы надзирает, как бы я не переел, — пожаловался Байнер. — И мне же еще приходится платить ей за это по одиннадцать сорок в час!

Загудел зуммер. Проворные пальцы Берни включили магнитофон. Кабаков снова надел наушники и услышал в них звонок телефона.

— Алло, бар Суини.

— Фредди? — раздался женский голос. — Прости, дорогуша, я сегодня не смогу прийти.

— Елки-палки, Френсис, это уже второй раз за две недели!

— Мне очень жаль, Фредди, но если бы ты знал, какие у меня колики в животе...

— Каждую неделю у тебя колики. Покажись врачу, детка. А кто тебя заменит — Арлена?

— Я уже звонила ей, но ее нет дома.

— Ладно, разыщи мне хоть кого-нибудь. Не могу же я одновременно стоять за стойкой и обслуживать столики.

— Я постараюсь, Фредди.

Кабаков услышал, как бармен повесил трубку и кто-то засмеялся на другом конце линии, прежде чем Френсис дала отбой. Придется запастись терпением, настраивал себя моссадовец, выпуская колечко дыма. Заведение Суини открылось всего полчаса назад, и, хотя осведомитель Корли к срочной записке для Сэппа присовокупил полусотенную бумажку для бармена, не стоит рассчитывать на слишком скорый результат. В записке сообщалось только, что наклевывается выгодное дельце и был приписан номер телефона на Манхэттене, по которому Сэпп может позвонить, чтобы проконсультироваться или сразу обо всем договориться. Бармен предупрежден, что продиктовать номер он может лишь самому Сэппу.

Однако, если владелец яхты позвонит по нему, Корли попытается заманить его на какую-нибудь встречу и все испортит. Кабакова это не устраивало, потому-то он и нанял Байнера, получавшего еженедельное жалованье в израильской миссии за проверку тамошних телефонных линий на предмет возможного прослушивания. Корли, разумеется, извещен об этом не был.

Приборная лампочка замигала, оповещая, что в баре кто-то снял трубку второго телефонного аппарата. В наушниках раздались звуки набора десятизначного номера, потом длинные гудки, оставшиеся без ответа.

Берни Байнер перемотал магнитную ленту и пустил ее в замедленном темпе, вслушиваясь в щелчки наборного диска.

— Код штата три — ноль — пять. Это Флорида. Номер: восемь — ноль — четыре — четыре — шесть — шесть — девять. Так, секундочку. — Он сверился с толстым справочником. — Ага, это где-то в районе Уэст-Пэлм-Бич.

Минуло еще полчаса, прежде чем коммутатор в фургоне просигнализировал о повторном звонке из бара. Снова были набраны те же десять цифр.

— Таверна «Волшебный Риф».

— Я звоню по поводу записки мистеру Сэппу. Он говорил мне, что в случае необходимости можно воспользоваться вашим номером.

— А кто говорит?

— Фредди Ходжес из гриль-бара Суини. Мистер Сэпп меня знает.

— Хорошо, что вы хотите ему передать?

— Передайте, чтобы связался со мной.

— Не уверен, смогу ли я его разыскать по телефону. Фредди Ходжес, говорите?

— Он помнит мой номер. Передайте ему, что дело важное, связано с бизнесом.

— Хм. Знаете, он, возможно, заглянет сюда часиков в пять-шесть. Иной раз появляется, хотя и не каждый день. Если увижу его, все передам.

— Важное дело; звонил Фредди из гриль-бара.

— Да-да, помню. — Щелчок. Собеседник бармена повесил трубку на рычаг.

Берни Байнер, запросив справочную Уэст-Пэлм-Бич, получил подтверждение — телефон с названным номером действительно установлен в «Волшебном Рифе».

Кабаков столь напряженно ловил каждую фразу подслушанного разговора, что на сигаре образовался двухдюймовый столбик пепла. Они с Мошевским опасались, что Сэпп пользуется чужим телефоном под вымышленным именем и сам абонент с ним не знаком, но все оказалось гораздо проще. Обыкновенная связь через кафе или бар. Теперь Сэппа легко выследить, и отпадает необходимость сложной и трудоемкой подготовки встречи с ним.

— Берни, вам придется продолжать прослушивание до тех пор, пока Сэпп не позвонит этому Фредди. Когда это произойдет, убедись получше и немедленно дай мне знать.

— А где будете вы?

— Во Флориде. Как только доберусь туда, сообщу телефон для связи.

Кабаков поглядел на часы. К пяти часам вечера он намеревался попасть в «Волшебный Риф». В запасе оставалось целых шесть часов.

Таверна «Волшебный Риф» в Уэст-Пэлм-Бич занимала построенное в дюнах здание из шлакобетона. Подобно большинству питейных заведений, возводимых на юге после с начала эпохи кондиционирования воздуха, в нем не было предусмотрено окон. Сначала в нем размещался пивбар «Шангала» с музыкальным автоматом и биллиардными столами для пула, шумным кондиционером и кусками льда в писсуарах. Потом все это ушло в прошлое вслед за сомнительной публикой. Интимные кабинки и затемненный бар начали привлекать богатых яхтсменов, плэйбоев с чековыми книжками и прочих любителей трущобной псевдоэкзотики. Бывшая «Шангала», перекрещенная в «Волшебный Риф», стала прекрасным местечком, посещаемым молодыми дамочками, ищущими забвения проблем своей супружеской жизни, и стареющими искательницами приключений в поисках молодого, крепкого телохранителя, который был бы не прочь расширить свой опыт, поддерживая спортивную форму на шелковых простынях.